– Тут дело не в моде, – произнесла Джулия, пытаясь встать. – Я упала с лестницы и уронила книги.

Леди Ирвинг посмотрела на нее в притворном изумлении.

– Что заставило благовоспитанную юную леди лезть туда?

– Тетушка, Джулия ушиблась, ей больно, – вступилась за сестру Луиза тихим, но твердым голосом.

– Не беспокойтесь, – поспешно прервала ее та, – со мной все в порядке. – Ей наконец хоть и с трудом удалось встать, но когда попробовала перенести вес на правую ногу, лодыжку пронзила боль. – Ладно, может, и не совсем в порядке, но это не смертельно.

Джулия поскакала на одной ноге к дивану, чтобы опереться на спинку.

– Благовоспитанные леди не скачут на одной ноге, – заявила леди Ирвинг. – Тебе придется усвоить хорошие манеры, прежде чем мы отправимся в Лондон.

– А что бы вы делали на моем месте, если бы повредили лодыжку? – осведомилась Джулия.

– Я бы воспользовалась тростью, – незамедлительно ответила графиня, – и поколотила для начала тех, кто посмел бы усмехнуться. Это намного веселее, чем скакать на одной ноге. Кроме того, ты выглядишь полной идиоткой, когда вот так скачешь по комнате. Ничего личного, моя девочка, но кто-то ведь должен сказать тебе правду.

Джулия закатила глаза:

– Я не собираюсь прыгать на одной ноге в Лондоне. Мне просто нужно было добраться до дивана.

Джеймс решил, что пора вмешаться, и протянул Джулии руку.

– Прости, что не сообразил сразу прийти на помощь, очень неучтиво с моей стороны.

Она с готовностью вцепилась в него, и виконт помог ей удобно сесть на диван, стараясь не выдать внутренний трепет от ее прикосновений, который ощущал.

– Я принесу подушку с кресла – надо подложить под ушибленную ногу, – сказал Джеймс хрипловатым голосом и отошел, надеясь немного унять свое волнение.

Неожиданное падение Джулии перевернуло ему душу. Он не ожидал от себя такой реакции. Ему хотелось рвануться к ней, обнять, поцеловать, успокоить… но титаническим усилием он сдержался.

Подложив ей под ногу подушку, он снова отвел глаза в сторону: ну нельзя ему смотреть на нее вот так – с нежностью и заботой. А Джулия лежала перед ним на диване – такая прекрасная, кроткая, беспомощная.

Да что с ним происходит? Неужели его аристократическое воспитание, приучавшее к самообладанию и самоконтролю, дало сбой? У него ведь есть невеста. Пусть в основе его выбора и лежал расчет, но Луиза действительно достойна стать виконтессой, хозяйкой большого дома.

Вот она точно никогда не полезла бы на лестницу и не заставила его сердце замереть от ужаса… она вообще не способна затронуть его сердце.

– Думаю, нам следует как можно скорее отвезти ее домой, – сказала Луиза, обращаясь к тетушке.

Джеймс встревожился: необходимо положить конец подобным разговорам.

– А я считаю, что сейчас трогать Джулию не следует. Пусть побудет здесь, в моем доме, пока не поправится.

Однако графиня поддержала Луизу:

– Ты совершенно права, моя дорогая: девочку нужно отвезти в родительский дом и показать семейному доктору – мало ли что… Никто не знает, когда она поправится. Я могу сопроводить ее в Стоунмедоуз-Холл, а вы с Симоной останетесь здесь, погостите у Мэтисона, если хотите.

Луиза покачала головой:

– Нет, тетушка, так не пойдет. Вам будет трудно обойтись без Симоны: кто будет вас одевать и причесывать каждое утро? Да и днем ее услуги необходимы.

– Что правда, то правда, – согласилась ее светлость, огладив рукой лиф платья из ярко-зеленой парчи. – Я бы не смогла так одеваться – модно и со вкусом – без ее помощи.

Джеймс возвел очи горе: ну, если это называется «со вкусом», то он… бабуин.

– В таком случае нам всем придется вернуться домой раньше намеченного срока, – пришла к заключению Луиза, явно расстроенная, и посмотрела на Джеймса. – Мне очень жаль, но, думаю, так будет лучше, хотя я с удовольствием погостила бы здесь…

Полным сожаления взглядом она окинула книги, и Джеймс выдавил улыбку:

– Рад это слышать.

Его взгляд переместился на маленькую фигурку на диване. Джулия выглядела такой несчастной, что у него защемило сердце.

– Мне ужасно жаль, что с твоей сестрой в моем доме приключилась беда.

– Прошу тебя, не надо, – остановила его Луиза, – не вини себя. Никто здесь не виноват. Слава богу, все обошлось. Никакая сила на свете все равно не смогла бы ее остановить, помешать осуществить задуманное – моя сестра очень упряма, как ты знаешь.

– Очень жаль, что вам приходится уезжать, но, думаю, Джулии действительно будет лучше в окружении родных.

Глаза Луизы заволокла влажная пелена: так растрогали ее слова жениха, – и в порыве благодарности она сжала его руку.

– Спасибо, Джеймс, ты так великодушен!

А потом она и вовсе несказанно удивила его, порывисто обняв. У Джеймса даже дыхание перехватило. Между тем леди Ирвинг уже успела приказать слугам паковать багаж и готовить карету к отъезду.

Ближе к вечеру сборы были закончены, и дамы набились в экипаж, как сельди в бочке, так что Джеймсу с трудом удалось усадить Джулию удобно, чтобы она могла положить ушибленную ногу на противоположное сиденье в салоне. Бедняжка хоть и улыбнулась в знак благодарности, но Джеймс видел, что ей очень больно.

– Никогда больше не буду подражать бабуинам! – попыталась пошутить Джулия.

Джеймс засмеялся, а затем еще раз извинился перед всеми за свою оплошность.

На прощание жених и невеста чмокнули друг друга в щеку. Джеймс очень расстроился из-за того, что потерпел неудачу и в роли хозяина дома, и в роли жениха. Эти мысли не давали ему покоя. Ему не удалось развлечь гостей, обеспечить им безопасность, создать комфорт. Вряд ли эти великодушные дамы разобиделись на него, но вот захотят ли они когда-нибудь вновь приехать в его поместье?

Джеймс не мог забыть прикосновение к теплому хрупкому телу Джулии, когда вел ее к карете, и нежное объятие Луизы… О, как было бы хорошо, если бы они вернулись и он смог попытаться исправить свои ошибки!

Лодыжка Джулии заживала не одну неделю, и самая первая была совершенно невыносимой. Лежа на диване или в постели, Джулия чувствовала себя так, словно попала в ловушку, проклинала себя за глупость и неуклюжесть – ведь если бы не эти «замечательные» качества, ей не пришлось бы раньше времени покинуть поместье Николса и лишиться компании Джеймса.

Вторую неделю Джулия встретила в столь же ужасном настроении, однако вскоре от него пришло письмо, и это взбодрило ее. Письмо было, конечно, адресовано Луизе, но она прочла его вслух всей семье. Виконт дважды упомянул ее, справлялся о ее здоровье.