Кэтрин попыталась представить, как она сама поступила бы на месте Дины.

— Возможно, в такое трудное время ей хотелось, чтобы рядом были близкие люди, на которых можно опереться?

Гейб хотел было возразить, но осекся на полуслове и нахмурился:

— О такой возможности я даже не подумал, но, скорее всего, ты права.

— Конечно права. Дина сама мне об этом рассказывала. — Кэтрин взяла Гейба за руку, и их пальцы переплелись. Ей показалось, что ему требуется физическая поддержка, теплое прикосновение. — По-моему, тогда как раз была пятая годовщина смерти твоего отца. Ей было очень плохо, мы проговорили всю ночь, в том числе и о вашей компании. Дина очень редко упоминала о ней.

— Мой поступок ее чуть не убил. — Его слова были полны боли и горечи. — Я предал ее. Свою собственную, мать.

Кэтрин нахмурилась, ощутив растущее беспокойство:

— Те, кого она наняла, оказались… некомпетентны?

— Не все, но многие. И эти многие прекрасно умели пользоваться своим положением. Они получали огромные зарплаты за работу, которой в лучшем случае пренебрегали, в худшем — не занимались вообще. Обычно такие «сотрудники» заходили в офис на пару часов попить кофе. Из-за этого маме пришлось нанимать еще больше людей, чтобы хоть кто-то работал.

— Что ж, это объясняет, почему ты так старательно разграничиваешь бизнес и личную жизнь… А ты не мог просто прийти и все уладить миром?

— Если бы мама мне это позволила… А так пришлось бороться еще и с советом директоров.

И тут ее озарило.

— Позволь, я угадаю. Он как раз состоял из тех милых людей, которые беззастенчиво пользовались добротой Дины? И им совершенно не хотелось потерять насиженные места.

— Я рад, что теперь ты все поняла.

Ее переполняло сочувствие.

— Единственным выходом для кровожадного Пирата был незамедлительный захват, верно?

— Предпочитаю думать, что так я всего лишь навел порядок у себя в доме. Начал с самого главного, то есть с руководящих постов — уволил собственную мать и почти весь совет директоров. Ну и постепенно добрался до всех остальных.

— И как Дина все это восприняла?

— Она была в ярости. Не разговаривала со мной. Поэтому я ее похитил.

— Прошу прощения? — Глаза Кэтрин округлились. — Что ты сделал?!

— Запихнул в машину, хотя она упорно сопротивлялась, увез на курорт и заставил смириться со случившимся. Разумеется, ежедневный массаж и куча самых разных процедур тоже внесли свою лепту — как и большое количество коктейлей с ромом. Но думаю, решающим оказались привезенные мною счета. Я заставил ее пристально вглядеться в самые нижние ряды цифр. Как только мать увидела баланс, она сдалась. — Гейб посмотрел на Кэтрин. — Интересно, сколько коктейлей потребуется тебе, чтобы пойти на откровенность?

Кэтрин лишь покачала головой:

— Я и так была с тобой откровенна. Твои взгляды на брак и жизненные приоритеты прямо противоположны моим собственным надеждам и мечтам.

— Знаешь, какое качество делает меня еще более опасным пиратом? — Он не стал дожидаться ответа на свой вопрос — Я вижу людей насквозь.

Она отступила на шаг:

— Не всех.

— Ты будешь удивлена. — Гейб приближался с угрожающей неторопливостью. — Например, сейчас мне достаточно взглянуть на тебя, чтобы понять — ты лжешь. Скрываешь от меня что-то, и все твои заверения бессильны меня переубедить.

— Какая жалость! Что ж, в таком случае тебе остается смириться с этим.

— Например… — Гейб продолжал наступать, практически прижав девушку к одному из огромных окон. Их окутал солнечный свет, рассыпав в воздухе золотистые искорки. — Ты же хотела иметь детей и сама говорила мне об этом.

Кэтрин старалась сохранять спокойное выражение лица и смотреть Гейбу прямо в глаза. — Это было давно. В другой жизни, С тех пор я сильно изменилась. Также как и мои мечты и желания. — Она вымученно рассмеялась. — Честно говоря, это нелепо — мне приходится объяснять это именно тебе. Тебе, для которого бизнес всегда был важнее всего и всех на свете. Почему ты имеешь право быть таким, а я нет?

— Потому что это все неправда.

Гейб склонился к девушке. Даже сквозь одежду она ощутила жар его тела, почувствовала твердость мужских мышц, обещавших грешное наслаждение. И внезапно Гейб ухитрился усугубить положение, в котором она оказалась. Неожиданно прикоснулся к животу Кэтрин и провел по нему ладонью, широко расставив пальцы. Она вздрогнула всем телом, мышцы живота напряглись, в крови словно растекся жидкий огонь, унося прочь разум и здравый смысл.

— Ты все еще уверена, что не хочешь иметь детей? Ни одного?

Кэтрин заставила себя в очередной раз соврать:

— Нет. Ни одного.

Гейб лениво ухмыльнулся, и эта усмешка сказала ей все. Кэтрин поняла, что он не верит ей. Мужчина прижался к ней, опустив голову. Кэтрин ощущала его горячее дыхание, ласкавшее сначала кожу шеи, а затем переместившееся к чувствительному участку за изящным ушком.

— Значит, ты не желаешь дать начало новой жизни? — Каждое слово словно кислотой разъедало ее душу. — Разве ты не хочешь почувствовать, как в твоем лоне появится наш ребенок? Ощутить биение новой жизни? Напевать малышу колыбельные и разговаривать с ним, пока он растет в тебе? А затем увидеть, как он вырвется из безопасного убежища в огромный мир, где мы с нетерпением будем ждать его появления?

Кэтрин молилась всем богам сразу, чтобы Гейб наконец замолчал. Она сосредоточила взгляд на пятнышке на стене, сосчитала до десяти, глубоко вздохнула и спросила:

— Это именно то, чего хотелось бы тебе?

— Больше, чем ты можешь себе представить.

Еще один глубокий вдох — и у нее наконец хватило смелости посмотреть Гейбу в глаза. Это оказалось настоящим испытанием — оставаться хладнокровной и неприступной под теплым взглядом этих синих глаз.

— Тогда, полагаю, тебе следует найти того, кто смог бы разделить твои мечты и дать тебе то, чего ты хочешь. Потому что это буду не я, — Кэтрин положила руки Гейбу на грудь и отодвинула его. — Гейб, посмотри на меня. Внимательно посмотри. Я не лгу. Я не буду рожать для тебя ребенка. Никогда. Тебе это ясно?

Его ладонь выскользнула из ее тонкой руки.

— Достаточно. — Лицо Гейба стало каменным. — Что ж, по крайней мере, это было честно.

— Спасибо, что наконец осознал это. — Кэтрин поправила блузку и разгладила юбку. — И спасибо, что принял мою позицию.

Раздалась мягкая, ненавязчивая телефонная трель, и Гейб поднял трубку аппарата, стоявшего на письменном столе. Несколько секунд он внимательно слушал, а затем сказал:

— Хорошо, соедините меня с ним. — Он положил трубку и взглянул на Кэтрин. — Извини, но мне придется ответить на этот звонок. Отложить нельзя.