– У Ури птенец вылупился.

– Что же, это хорошо, – поддержал я разговор.

У меня было прекрасное настроение, кажется психотерапевтический сеанс у птицы, прошёл успешно, Ури вытряс все страхи из моей головы. – Ничего хорошего, продолжил мальчик. Ури заберёт птенца и Карима на свою родину, они каждый год уходят к морю, для тренировки выводка. В этот момент все птицы Ури собираются. Я спросил Гуню:

– А где у птиц этот тренировочный полигон? Возле какого моря?

Гуня не знал:

– Возле Глупого, наверное.

Дальнейшие вопросы Гуне задавать было бесполезно, его мозг не реагировал на внешние раздражители. Карим уходил на четыре месяца, для Гуни это была трагедия, кроме Карима у него и друзей не было. Гуня пропал по-английски, не прощаясь, оборвав диалог на пол фразы. Я уже успел привыкнуть к его характеру. У Гряжины были занятия, кроме универсального языка им преподавался общеобразовательный курс по географии и истории этой страны. По мере изучения языка, у девочки стали появляться подруги, она сдружилась с шести рукой напарницей по комнате в общежитии, между ними была небольшая возрастная разница, но они были абсолютно противоположными по характеру: на фоне взрывной, агрессивной соседки, Гряжина казалась сделанной из льда, спокойной и выдержанной. Подружку Гряжины звали Мулин. Они, как дополняли друг друга. Мулин не позволяла, чтобы Гряжину обижали, а Гряжина уберегала подругу от различных авантюр, на которые была склонна Мулин. Я, по-прежнему, приходил по субботам к ясельному общежитию, но у девочки возникли новые интересы, и она больше склонялась к общению с подружками, и часто, в свои посещения, я вынужден был оставаться в роли наблюдателя, за играми подруг. Мулин делала несколько дел одновременно, рук у неё хватало, я удивлялся устройству её мозга, который успевал всё. Гуня боялся близко подходить к яслям, девочки открывали на него охоту, и Гуня моментом превращался в куклу. Эти варвары действовали слаженней бригады медиков принудительного кормления, не помогали никакие отговорки. – Скажите, вас когда-нибудь пеленали? Садили на горшок с пустышкой во рту? Кормили манной кашей, вытирая постоянно нос слюнявчиком? На голове у бедного Гуни был специальный чепчик, ограничивающий открытие его безразмерного рта. Гуня проглотил уже шестую пустышку, пока Гряжина не посоветовала заменить её кляпом из фрукта, напоминающего по вкусу земляную айву. Гуня ни разу такую гадость не ел, она связала терпкостью весь рот, мальчик так и застыл с открытым крокодильим оскалом. Мулин придумала следующий этап игры: ей не понравился запах изо рта мальчугана, и обилие гнилых зубов. Девочка моментом преобразилась в дантиста, и вполне профессионально начала производить осмотр полости рта пациента, мычащего на всё общежитие. Гряжина ассистировала подруге, подавая то клещи для сахара, то электрические плоскогубцы, пока Мулин всеми своими руками пыталась удержать беспокойного клиента. Гуню спас звонок, девочек приглашали на урок в учебный класс. Я не знаю, как мальчик вырвался из девического плена, но с тех пор он избегал этот район столицы. Гуня девочек боялся, как огня и при случайной встрече, старался испариться посреди улицы. А в это время, птица Ури продвигалась уже привычным маршрутом, через горы к Глупому морю, перенося через многочисленные пропасти, то птенца, то Карима. Ури постарел, всё чаще приходилось останавливаться на отдых, на одном из привалов Ури пожаловался Кариму:

– Это, наверное, мой последний переход. Как только прибудем в стаю, я отпускаю тебя, человек.

За годы общения с птицей, Карим изучил их язык. Это было не трудно, универсальный язык был сложнее. Птенец был, чуть больше гуся, а агрессии в нём было немеряно. У Карима был большой опыт переходов, поэтому он был экипирован по-боевому: в каске, в ватнике, с полными карманами вонючек со вкусом божьих коровок. Птенец при малейшей возможности шёл в атаку, стараясь это делать незаметно: из густого кустарника, из-за камня, или, спрятавшись под опереньем отца. Только Карим был всегда начеку, успевая не только отбиться от малолетнего агрессора, но и кинуть пригоршню вонючек в его наглый клюв. Пару часов можно было спокойно отдохнуть, наблюдая за реакцией птенца, на появившуюся горечь во рту. Птица Ури никогда не вмешивался в разыгравшуюся битву поколений, он знал, что человек может постоять за себя, а ребёнку необходимо набираться опыта, чтобы понять – не всё в этом мире решается с позиции силы. На третий день пути, мы достигли плато, на котором находилась стая. Ури отвёл птенца к ровесникам, и пришёл попрощаться к Кариму.

– Ты свободен, человек! Сегодня меня не станет, я уйду в вечность, к своей первой самке. Найди землянина. Топтун поможет тебе. По окончанию тренировок, птицы стаи выберут куратора в столицу страны зелёного тумана, на моё место. Он поможет тебе сделать переход через горы. Ты свободен, я отпустил тебя, но если хочешь, можешь принять участие в тренировках птенцов, тем более, для тебя это не впервые, опыт есть.

Карим вспомнил, какими синяками зарабатывался этот опыт? Но Ури был прав, лучше него никто не мог исполнить роль дикого червя, Карим согласился быть наглядным пособием. Ури ушёл, незаметно, перешагнув через ближайшую скалу. Больше Карим его не видел, в один день он приобрёл не нужную никому свободу, и потерял своего друга и защитника. Назавтра птицы Ури начали подготавливать полигон для тренировок птенцов на берегу моря. Место было выбрано идеально: горы предохраняли местность от западных холодных ветров, на море стоял сплошной долгоиграющий штиль, вся местность с утра и до обеда была окутана белым молочным туманом, в котором было хорошо прятаться имитаторам. Кроме Карима было ещё десятка два различных существ, с некоторыми из них землянин встречался на прошлых сборах. Они молча поприветствовали друг друга, всё-таки, воевать с птенцами им придётся в одном лагере. Ни о каком коллективном противостоянии речь не шла, птицы Ури болели за своё потомство, ставя сообразительность своих птенцов превыше всего. Два дня они старались объяснить молодому поколению правила игры, когда птенцы уяснили, то игра началась. Имитаторы червей разбежались по всему полигону, у птенцов слух был ещё лучше, чем у взрослых птиц, они определяли имитатора, даже по дыханию. Несколько сотен этих пернатых хищников, с широко раскрытыми клювами, вмиг находила притаившихся противников, и только благодаря своевременному вмешательству взрослых особей птиц Ури, эти существа оставались живы, их Ури выдёргивали из толпы нападающих. Этот вредный птенец искал только меня, он помнил, как я выгляжу, а ещё он помнил вкус тех жуков, которыми я кормил его целую дорогу. Вокруг него