— Я заметил вас.

Она уставилась на него. Он ожидала любого ответа, но только не такого. Ее взгляд встретился с его сияющими завораживающими глазами, и она перестала дышать.

— Ждали, когда я упаду лицом в грязь, полагаю?

— Я думаю, вы отлично справлялись со своими обязанностями.

И снова его ответ был совершенно неожиданным.

— А еще я должна сказать, что не оценила вашего чувства юмора. Вы вообще собирались брать меня в качестве стажера?

— Вы хотите, чтобы я обращался с вами не как с остальными стажерами? Требуете особого отношения?

Либби недоверчиво усмехнулась:

— Да, разумеется, я уверена, что вы всех стажеров заставляете наливать кофе.

Ее голос прозвучал очень обиженно, и она прикусила нижнюю губу, чтобы сдержать всхлип, рвущийся наружу.

Рафаэль с ужасом смотрел, как ее глаза наполняются слезами, но он не стал смягчать свое отношение. Несомненно, ее большие голубые глаза и слезы всю жизнь помогали ей идти по легкой, дорожке, но он не намерен был попадаться на эту удочку.

— Не всех.

— Никого! — яростно возразила она.

— Можете не верить, но это так. Вас не выбрали для особого отношения. Помните Каллума, мужчину, который пришел со мной? Вы с ним говорили?

«Улыбались ему». Либби кивнула.

Рафаэль с трудом заставил себя расслабить сжатые кулаки.

— Он был стажером. Свой первый день он провел на охране.

Либби не знала, верить ему или нет.

— Здесь все работают в команде. Самое главное — это уважение к тому, что делают другие. Я ценю и уважаю работу каждого, но я подметал улицы и мыл окна. Многие из тех, кто приходит после университетов, не шли по этому пути. У многих, но не у всех было множество привилегий в жизни. Они приходят сюда с чрезмерно завышенным мнением о том, каково их место в системе, и иногда они не уважают то, что делают люди ниже их по должности.

— И вы заставляете их наливать кофе.

— Не только.

— Значит, это был тест?

Она его прошла?

Он поднял брови:

— Можно и так сказать.

— Значит, это все по-настоящему. Вы даете мне шанс помочь моей семье.

Она вспомнила, как назвала его кретином, и покраснела.

— Ваш отец получит уведомление из моего юридического отдела о том, что закрытие откладывается, пока мы еще раз изучаем все данные.

— Значит, все зависит от меня.

— Да.

— Тогда никакого давления. — Она посмотрела на него. — Вы думаете, что я не справляюсь, да?

Он внимательно посмотрел на ее лицо:

— Забудьте о том, что думаю я. Что думаете вы?

Либби подняла подбородок и кивнула:

— Я думаю, что стану вашим лучшим стажером.

Либби Маршант не стала лучшей в свою первую неделю, но она точно доказала, что непохожа на остальных.

Вопреки его ожиданиям, что она станет вести себя как избалованная примадонна, ему докладывали, что она с энтузиазмом бралась за каждое поручение.

Рафаэль не мог придраться к ее работе, но у него были сомнения по поводу ее немного странного поведения. Он любил, когда в офисе не было никаких эмоций, он требовал от сотрудников оставлять дома все свои проблемы, и, когда возникла такая ситуация, он пожелал, чтобы они делали то же самое с домашней выпечкой.

Ситуация с кексами ему явно не нравилась. Он не мог проходить мимо стола и не замечать красиво украшенные домашние печенья, выставленные напоказ. Он старался объективно смотреть на ситуацию и, опасаясь, что запрет на выпечку будет принят персоналом без всякого восторга, ничего не предпринимал. И домашние печенья повредили пока только талиям сотрудников.

Ситуация с футболом была не такой невинной. Какая может быть невинность, если речь идет о молодых спортсменах с зашкаливающим уровнем тестостерона? Рафаэль был поражен и не слишком обрадован, когда утром выяснил, что его нового стажера избрали новым талисманом футбольной команды компании. А все потому, что после ее появления на боковой линии команда выиграла впервые за всю свою историю.

Команда теперь называла ее своим новым счастливым талисманом. Он не сомневался, что они называли ее еще и по-другому в своих раздевалках. Интересно, она понимала, что стала объектом сексистских шуток и грубых комментариев? Придя на работу в следующий понедельник, Либби получила вызов в офис Рафаэля.

Потрясающая блондинка, личный ассистент, указала ей на стул в приемной, где на этот раз Либби оказалась по приглашению.

Либби чувствовала себя непослушной школьницей, которую вызвал директор.

Или, как сказала ее семья, в кабинет этого монстра. Она решила, что подходящего времени, чтобы сообщить им, не представится, но все равно была шокирована их реакцией, когда накануне рассказала своей семье всю правду.

Она откинулась в кресле, когда отдельные фразы их разговора снова пронеслись в голове.

Она не стала вступать в разговор за столом, когда все обсуждали неожиданную отсрочку. Ее отец счастливо, но совершенно нереалистично предсказывал, что Рафаэль Александро в любой момент может прийти к нему за советом, и утверждал, что испанец наконец-то понял, что совершил ошибку.

— У него нет опыта, он не тот человек, который сможет продолжить дело Алдо, ему это не по зубам.

Либби прикусывала язык, чтобы не рассказать всей правды. Неделю назад она могла бы согласиться с этим, но теперь ей казалось неправильным во всем винить Рафаэля.

— Я думал сходить на бега в понедельник.

— Отличная идея, мы все поедем, — согласилась Кейт Маршант. — Отвлечемся.

Либби почувствовала себя виноватой, когда подумала, что ее отец слишком хорошо умел отвлекаться от проблем.

— А как насчет тебя, Либби? Я могу поговорить с Майком, чтобы он дал тебе отгул.

— Нет.

— Майк будет не против, — пообещал отец, гладя ее по руке.

— Я подала заявление на прошлой неделе.

Рискованно, но впервые в жизни Либби не хотела жить в пределах своей безопасной зоны. Родители уставились на нее.

— Но почему? — хором спросили они, удивленно, но не зло — разозлились они потом.

— Вообще-то у меня другая работа… Стажировка, если быть точной, но…

— Это отлично. Молодец, дорогая, но почему же ты нам ничего не рассказала?

— Я работаю на Рафаэля Александро. Не лично.

— Ты шутишь!

— Твое давление, дорогой, — предупредила Кейт Маршант. — Это просто шутка, скажи ему, Либби.