В лавке одна единственная покупательница – в отличие от меня, пришедшей в обычной, даже лёгкой – день выдался жарким – одежде, она вся закутана в плащ. Но я узнаю голос, и с праздным любопытством присматриваюсь к тому, что покупает Лайна, пытаясь угадать, что она собралась варить. Парализующее зелье, судя по всему, и… приворот? Или наоборот, отворот, ингредиенты-то большей частью одинаковые. Интересно, действует на альдов приворот? По идее не должен, раз не действует гипноз, да и наверняка Йара уже не раз пытались опоить за время учёбы…но отворотное зелье я, пожалуй, на всякий случай сварю.

Лайна быстро и воровато прячет покупки в сумку под плащом и уходит, кажется, так и не взглянув на меня, что к лучшему.

Я приветливо здороваюсь с хозяйкой и выкладываю на прилавок полученный от Миры золотой. Единственное, чем я могу отблагодарить альда – сварить для него несколько редких зелий, благо почти все ингредиенты он мне сам и подарил, осталось докупить сущую мелочь. А травница из меня и в самом деле хорошая, правда, заслуги моей в этом практически нет – помогает дар пророчицы, вернее, прилагающаяся к нему повышенная чувствительность к магии.

Почему-то от мысли сделать что-то для Йара мне поразительно тепло внутри и радостно, возможно, следователь был не так уж и не прав? Впрочем, мне всегда хотелось сварить универсальное противоядие и ещё некоторые необычные вещи, а возможности не было, может, дело лишь в этом?

В лаборатории совершенно пусто, если не считать солнечных зайчиков, рассыпанных по всему помещению, но они мне совершенно не мешают, а вот встретить Лайну я немного опасаюсь. Но она, вероятно, пойдёт сюда ночью – судя по тому, как тщательно куталась в плащ и старалась соблюсти инкогнито, благо формально ещё идёт сессия, и лаборатория, как и библиотека доступна круглосуточно.

Начинаю я с микроскопической дозы универсального противоядия – велик шанс, что ничего не получится, а я совершенно не хочу испортить баснословно дорогие ингредиенты. Мне, честно признаться, немного неловко от собственной самонадеянности – кто я такая, что вообще взялась за это зелье высшей степени сложности, зелье, которое удаётся в лучшем случае у одной травницы из ста, да ещё и лишь в каждом пятом случае, но с другой стороны… не было ещё ни одного зелья, которое бы у меня не получилось. Если что, это просто будет первым.

Я выныриваю обратно в реальность только через несколько часов. Мне пора уже бежать на дежурство в Госпиталь – пришлось поменяться на ночное сегодня, чтобы освободить вечер послезавтра для бала; чувствую я себя так, словно эти несколько часов лезла на отвесную скалу с рюкзаком за спиной, полным камней… а во флаконе на столе переливается всеми цветами радуги универсальное противоядие. Я придирчиво рассматриваю флакон на свет: никаких нареканий и никаких сомнений – получилось. Иначе жидкость была бы тускло-чёрной.

Я едва успеваю спрятать вновь сваренное зелье в карман и сгрести в кучу ингредиенты – в лаборатории появляется Лайна. Она испуганно отшатывается назад при виде меня, но я успокаиваю её, что уже ухожу. Я и в самом деле уже должна бежать.

Я подрабатываю в Госпитале со второго курса, то есть уже почти три полных года. Я ходила по этой дороге и очень ранним утром, и невероятно поздним вечером, даже практически посреди ночи несколько раз приходилось тут проходить, и ни разу со мной ничего не происходило. Госпиталь хоть и принимает бесплатно бедняков, но находится во вполне благополучном районе города…

Но в последнее время моя жизнь стала с ног на голову, засыпая меня как нежданными подарками, так и испытаниями. Вот и теперь: мне оставалось преодолеть всего пару домов по узкому и безлюдному переулку, чтобы вынырнуть на широкую улицу практически прямо перед Госпиталем, когда на меня напали. Дёрнули за руку куда-то в сторону, одновременно закрывая рот ладонью, которую я то ли не догадалась, то ли побрезговала укусить, а затем в глазах у меня потемнело – и от страха, и от накинутого на голову мешка.

– Не дёргайся, ничего с тобой не случится, – просипели мне на ухо, одновременно стягивая руки верёвкой. – И не ори. Хотя… можешь орать – мешок зачарован и не пропустит ни одного звука!

Мои похитители – кажется, их было не меньше двоих, протащили-пронесли меня несколько метров и запихали в экипаж, который тут же тронулся.

Мне было отчаянно страшно, и в голове вместо планов побега и спасения, пусть и самых фантастических, билась одна-единственная мысль: раз закрыли глаза, может, не убьют?

Впервые в жизни Йару хотелось убить альда. Собственно, ему вообще впервые в жизни по-настоящему хотелось убивать. Не подраться ради развлечения, не помериться силами, потешив тренированное тело сражением, а самолюбие утверждением превосходства, а именно убивать. Стереть с лица земли недоразумение по имени Бран, как будто его и не было никогда, словно это поможет стереть и следы его пребывания в комнате Асии.

То, как Бран себя повёл – он отчаянно струсил и принялся нести какой-то бред, что травница чуть ли не сама его пригласила – только ещё больше взбесило и так уже не очень владеющего собой альда.

Впрочем, когда он вытащил упирающегося и блеющего что-то невнятное соотечественника на площадку, тот всё-таки подобрался и попытался оказать сопротивление, но его попытки были настолько слабее всех остальных альдов, с которыми случалось драться в последнее время, что Йар даже неожиданно подостыл и растерялся, ощутив себя садистом, избивающим беспомощного котёнка, пусть тот и нагадил, где не следует. И ещё острый приступ сожаления: как всё-таки жаль, что у мудрого и сильного короля такой сын. Несколько коротких стычек, и Бран валяется на песке, не делая никаких попыток подняться. Что делать с ним дальше – непонятно, ничего такого, за что и вправду можно было бы убить, предполагаемый наследник не сделал, а перенесённого унижения он точно не простит. С другой стороны, поступить иначе тоже было невозможно: Бран зашёл слишком далеко.

И тут на помощь ему пришёл сам его недруг – приложил магией – Йар ощутил, как время пытается ускорить свой ход для него в тысячи раз, одновременно мучительно замедляясь вокруг. Хороший план, разве что подходящий больше трусливому, избегающему открытых сражений человеку: организовать своему противнику мгновенную смерть от старости. Вот только реализация подкачала – Йар медленно поднял руку, преодолевая сопротивление и смешивая закрученные в разные стороны потоки, тем самым возвращая времени нормальный бег. Бран понял, что что-то не так, попытался напасть, но уже слишком поздно.

Теперь Йар не испытывал никаких сомнений: его точно только что пытались убить. Он без всякого сочувствия сломал соотечественнику руку и, выгнув её максимально больно, потребовал:

– Ан эр ри.

Бран шипел и скулил. Кажется, угрожал. Потом умолял, потом снова угрожал, что как только корона его выберет, он не оставит Йара в живых. Тот пожал плечами и надавил чуть сильнее, размышляя, может, и в самом деле стоит сломать гаду шею? Представил рыдающую королеву, скорбно опустившего голову короля и, вздохнув, отпустил как раз прошипевшего согласие соотечественника.