может быть, и останусь у них, пусть даже в кукольном домике холодно и неудобно. А потом я увидела в городе твои объявления, Лотти, и поняла: ты хочешь, чтобы я вернулась. Они пахли тобой, и это был грустный запах. Я подумала: надо вернуться, чтобы ты не грустила. Наверное, я и вправду была немножечко эгоисткой. И я привела тебе кролика.

– Она сказала, я должен прийти сюда, – вставил кролик Барни. У него изо рта свисал лист салата-латука, отчего вид у него получался слегка глуповатый.

Софи сердито зыркнула на него:

– А сколько мне пришлось тебя уговаривать! Как будто ты был не рад сбежать из этого мрачного места. Нужно было идти сразу, без всяких глупостей.

Барни смотрел на нее, нервно моргая. Он явно был не из самых смышленых кроликов. Он кивнул и вежливо пробормотал:

– Да, Софи.

Софи насупилась:

– Вот! Всегда бы так!

– И все-таки как ты его привела? – спросила Лотти, придвигая к прилавку еще один стул. – Как вам удалось проскользнуть незамеченными мимо той вредной старухи?

– Она ушла в заднюю комнату на обед, – объяснила Софи. – Я даже с улицы чуяла запах ее гадких сэндвичей. Вот тогда-то я и проскользнула внутрь и попробовала уговорить это безмозглое животное пойти со мной. Но он только тупо моргал и твердил, что ему не хватит смелости. Он такой жуткий трус!

Барни уныло кивнул.

– Кролики очень пугливые, да, – сказал он.

Софи тихонечко фыркнула, ясно давая понять, что она думает о кроликах вообще и об этом конкретном кролике в частности.

– Потом эта старая гарпия вернулась, а некоторые не в меру упитанные травоядные так и не сдвинулись с места.

– И что ты сделала? – спросила Лотти.

Софи заерзала лапами по прилавку, как будто смутившись.

– Я притворилась собакой-манекеном.

Лотти хихикнула:

– Как те пластмассовые страшилища? Которые демонстрируют ошейники и кошмарные собачьи попонки?

– Я села в корзинку с лежанкой, чтобы было помягче, – сказала Софи. – В конце концов, я же вполне симпатичная такса. Меня не стыдно поставить в витрину. Эта старая калоша решила, что я игрушечная. – Она медленно повертела головой и встряхнулась. – Но мне пришлось очень долго сидеть неподвижно. У меня до сих пор болит шея. – Она хмуро взглянула на Барни. – И еще неизвестно, сколько бы я там просидела, но тут, Лотти, ты дотянулась до этой бестолочи и сказала ему, чтобы он шел к тебе.

Барни кивнул.

– Ты со мной говорила, – с гордостью произнес он. – И я отвечал.

Софи закатила глаза.

– Sacrebleu[3], – пробормотала она.

– Значит, когда я с тобой говорила, Софи была уже там? – уточнила Лотти.

– Да, была, – кивнула Софи. – И когда та старуха ушла ставить чайник, я открыла его клетку – элементарная щеколда, не понимаю, почему он сам с ней не справился, – и заставила его пойти со мной.

– Вас кто-нибудь видел? – встревожился дядя Джек. – Все-таки странная парочка: такса и кролик. Да еще и свободно гуляют по городу.

Софи сморщила нос.

– Может быть, кто-то и видел, – сказала она. – Но уже смеркалось, на улице было темно. – Она тяжело вздохнула. – И нам приходилось все время прятаться. Как я уже говорила, кролики не отличаются смелостью.

– Боюсь, что да, – согласился с ней Барни, смущенно дернув усами.

– Надо сообразить, где ты будешь спать, – задумчиво проговорил дядя Джек. – Сделать тебе подстилку из сена? Кажется, где-то в кладовке должно быть сено. Или, может, в картонной коробке? Вместо матраса положим старое полотенце, а коробку поставим в большую клетку?

– Лучше в коробке… – Барни блаженно зажмурился.

Софи выразительно посмотрела на свою бархатную подушку.

– В коробке… – Она покачала головой. – Лотти, я страшно проголодалась. Я весь день ничего не ела. Только сэндвич с дрожжевой пастой и одно маленькое печенье. Ну, или два. И еще окаменевшую ириску, которую кто-то забыл в кукольном домике. Она была пыльная, Лотти, но я умирала от голода! И никто даже не догадался напоить меня кофе. – Она подняла лапу, которая заметно дрожала. – Видишь? Мне нужен кофе!

* * *

Когда следующим утром Лотти с Софи спустились в магазин, Барни сидел, высунув нос из клетки, с восхищением вертел головой во все стороны и радостно подергивал усами. Его серая шерстка блестела словно посеребренная – и ее оттенок как будто менялся в зависимости от того, с какой стороны посмотреть.

– Привет, Барни. – Лотти пощекотала его за ухом. – Хорошо выспался?

– Да, спасибо. – Он с беспокойством взглянул на нее. – Но знаешь что? Моя клетка открыта!

Софи сердито уставилась на него:

– Конечно, мы знаем! Мы на тебя смотрим! У тебя нос наружу торчит!

Барни виновато отпрыгнул в глубь клетки, его усы задрожали.

– Все хорошо, Барни. Обычно мы не запираем клетки, – принялась объяснять Лотти. – Когда магазин открыт, мы стараемся делать вид, что все клетки заперты. Просто чтобы покупатели не удивлялись. Сейчас магазин еще не открылся, и ты можешь выйти из клетки, если хочешь.

– Выйти из клетки?! – потрясенно переспросил Барни, словно не понимал смысла услышанного.

– Кролики. – Софи покачала головой. – У них в мозгах ни одной извилины, Лотти. Ты его не напрягай, а то у него мозг перегреется и вскипит, – шепнула она.

Розовые мышата Фред и Персик с интересом разглядывали Барни со своей верхней полки – Фред свесился вниз головой, а Персик держал его за хвост. Лотти нахмурилась и украдкой погрозила им пальцем. С них бы сталось спикировать вниз, пролетев мимо клетки Барни, и тогда с ним бы точно случился удар. Фред старательно изобразил совершенно невинный взгляд, – мол, никого не трогаю, ничего не делаю, занимаюсь зарядкой, – и Персик поспешно втянул его обратно на полку.

Лотти ободряюще улыбнулась Барни, и они с Софи пошли на кухню.

– Я думаю, кролики не такие уж глупые, – задумчиво проговорила Лотти.

– Этот глупый, – сказала Софи, обнюхивая коробки с овсяными хлопьями. – Нет. Они все на вкус как картон. Я хочу тост.

– Может, он просто еще не освоился и поэтому нервничает, – вступилась за кролика Лотти.

Софи выразительно подняла брови.

– Ладно. Может, он и не самый умный кролик на свете, но зато очень милый.

Софи презрительно фыркнула:

– Пушистый imbécile[4].

– Ты меня тоже так называешь, – заметила Лотти. – Правда, без «пушистой».

Софи улыбнулась, показав очень белые зубы.

– Да, – кивнула она.

Лотти не совсем поняла, что хотела сказать Софи, но ей показалось, что ее оскорбляют. Как приятно, что все вернулось на свои места.

* * *

Лотти примчалась на мост даже раньше обычного. Ей хотелось скорее рассказать Руби, что Софи вернулась – благодаря развешанным по городу