провести назидательную беседу, это очень плохой знак. Неужели он уже не верит, что Софи вернется?!

– Я найду ее, даже не сомневайся, – почти сердито сказала она, обернувшись к старому попугаю.

– Вот это я понимаю! – одобрительно кивнул хомяк Джерри. – Сила духа и боевой настрой! Так держать, Лотти!

– Да, найди ее, Лотти! Найди! – пискнул мышонок Фред. Они с Персиком вышли из клетки и кружились на месте, связавшись хвостами и распевая на два тоненьких голоса: – Лотти, Лотти, Лотти!

Лотти медленно шла по улицам, окутанным утренней туманной дымкой, и клеила объявления на фонарные столбы и заборы. Она заходила во все открытые магазины и просила владельцев повесить ее объявление у них в витрине. Когда она проходила мимо их с Софи любимого кафе, знакомый ей официант как раз поднимал жалюзи на окнах. Он искренне огорчился, когда узнал, что Софи пропала, и взял у Лотти сразу два объявления. Он обожал Софи – таксу, пьющую эспрессо, – и всегда приносил ей по два маленьких печенья, хотя к порции кофе полагается только одно. Он сказал Лотти, что она какая-то бледненькая и, наверное, голодная, и угостил ее круассаном. Лотти съела его по дороге, размышляя, как было бы здорово поделиться с Софи: та любила свежие круассаны.

Лотти пришлось сделать небольшой крюк и немного пройти назад, чтобы выйти к мосту, где они с Руби всегда встречались по дороге в школу. Она заметила на набережной несколько объявлений, которые Руби повесила еще вчера. Проходя мимо того жутковатого зоомагазина, Лотти остановилась и заглянула в витрину. Внутри было темно, но она все-таки разглядела клетку и кролика – маленький серый комочек, обреченно съежившийся в уголке. «Может, я сделала ему только хуже, – уныло подумала Лотти. – Он поверил, что кто-то о нем беспокоится, что кому-то не все равно, а потом этот кто-то просто взял и пропал. Но я его вытащу. Может быть, попрошу маму прислать мне денег, чтобы его выкупить… А сегодня вечером я снова попробую чары. Вчера у меня все равно ничего бы не вышло, я слишком тревожилась за Софи и не смогла бы как следует сосредоточиться. Но кролик об этом не знает. Он ждет, и надеется, и, наверное, думает, что о нем все забыли».

* * *

Когда Лотти вечером поднималась к себе, она явственно слышала цокот крошечных коготков чуть выше по лестнице, словно впереди бежала Софи, торопясь поскорее устроиться на уютной Лоттиной кровати. Она понимала, что ей это просто мерещится и она выдает желаемое за действительное. Ей было так одиноко и страшно… Ее пугала сама мысль о том, чтобы сотворить сложные чары без помощи Софи. Она уговаривала себя, что это глупо: чего ей бояться? Сейчас ей не нужно сражаться с Пандорой, и если что-то пойдет не так, ее разум не поработит сумасшедшая злая колдунья, которая ненавидит ее семью. Но все равно стоило только представить, сколько магической силы заключено в каждых чарах, – и у нее сразу дрожали колени. А вдруг она все испортит? Вдруг она сделает что-то такое, чего делать нельзя, и вся ее магия просто исчезнет? Вдруг она позеленеет или покроется синими пятнами и останется такой навсегда?

«Прекрати!» – твердо сказала себе Лотти. Если рядом нет Софи, это еще не значит, что ничего не получится. Просто будет труднее, вот и все. К тому же это хорошая тренировка.

И в любом случае, мрачно размышляла Лотти, она все равно не смогла бы сейчас находиться внизу. Дядя Джек по-прежнему переживал из-за Софи и не находил себе места. Вчера ночью он и сам пытался искать ее с помощью магии, но тоже не сумел до нее дотянуться и теперь пребывал в некоторой растерянности. Лотти даже подозревала, что он хочет скорее разыскать Софи отчасти и для того, чтобы выспросить у нее, как ей удается так ловко прятаться.

Лотти решила, что вместо того, чтобы тупо таращиться в пустоту, ей нужно на что-то смотреть. На что-то, связанное с кроликами. Это поможет ей сосредоточиться. Она обвела взглядом комнату, нахмурилась, потом вскочила с кровати, подошла к книжной полке и взяла стопку журналов о животных, которые привезла с собой, когда только приехала в Нитербридж. В последнее время она не покупала такие журналы. Теперь они ей не нужны, ведь вокруг столько настоящих животных, о которых надо заботиться и с которыми можно поговорить.

Лотти быстро пролистала журналы. Она помнила, что в каком-то из номеров была большая статья о кроликах. Да, вот она. И целый разворот фотографий кроликов. Ни один из них не был точно таким же, как тот кролик из зоомагазина (Лотти только теперь поняла, что у него очень редкий окрас: светло-серый с серебристым отливом), но, наверное, это не так уж и важно. Лотти выбрала самого похожего – симпатичного серого кролика с трогательным розовым носом, – вырвала фотографию из журнала и села на кровать, держа снимок перед собой. Она смотрела в глаза кролику на фотографии и надеялась, что…

Она почувствовала странный запах. Не то чтобы противный, но какой-то несвежий. Как будто клетку животного чистили реже, чем нужно. Кормили тут вдоволь, но всегда одним и тем же. Ни разу не дали даже крошечного кусочка свежей морковки или свежего яблочка. И здесь так одиноко. Не с кем поговорить. Не с кем пообниматься.

«Привет…» – прошептала она, по-прежнему глядя на снимок у себя в руках.

Кролик дернул розовым носом, слегка сморщив бумагу, и Лотти вскрикнула от волнения и неожиданности. Она и вправду такого не ожидала. Кролик встревоженно пискнул, и Лотти виновато пожала плечами: «Извини. Я не хотела тебя напугать. Ты меня помнишь? Я заходила к вам в магазин, с моей подругой. Мы о тебе беспокоимся».

Кролик смотрел на нее огромными испуганными глазами, но в его взгляде читался не только страх, но и живой ум. Да, глаза кролика были совсем не такими умными, как у Софи, но даже если он не был волшебным и не умел говорить, он все понимал. Лотти была в этом уверена.

«Не бойся. Я тебя не обижу. Ты умеешь говорить?»

Кролик почти незаметно кивнул. Так незаметно, что Лотти даже подумала, будто ей показалось. «Умеешь, но не хочешь?» – спросила она.

Кролик на фотографии настороженно огляделся по сторонам. Красивый фон из зеленой травы и цветов сменился грязной соломой, застилавшей пол клетки. «Это небезопасно», – еле слышно пробормотал он, закрыл глаза и съежился в серый пушистый комок, как будто боялся, что небо обрушится на землю.

«Мы разговариваем не