в какой-то момент решил, что ему выгодно использовать кузистов-антисемитов в своих политических целях[172]. 10 февраля 1938 г. король распустил правительство, отменил уже назначенные выборы и поручил патриарху Румынской православной церкви Мирону (Кристя) сформировать новый кабинет министров. 20 февраля была промульгирована новая конституция, которая запрещала любую независимую политическую деятельность, включая деятельность политических партий, и сосредоточивала всю власть в руках монарха. Диктатура стала реальностью.

Эти новости были встречены с почти всеобщим вздохом облегчения; румынское общественное мнение полагало, что удалось избежать самого худшего. Что же касается «демократии» в том виде, в каком она существовала с 1919 г., то ее судьбу оплакивали очень немногие[173]. Из крупных политических партий только возглавляемые Маниу национал-царанисты заняли решительно отрицательную позицию в отношении совершённого Каролем государственного переворота, но многие видные члены НЦП покинули своих лидеров и перешли на сторону Кароля, в то время как другие искали предлога, чтобы поступить так же. В НЛП ситуация была еще хуже, поскольку ее лидер, пожилой Дину Брэтиану, был против переворота, но практически все соратники его покинули. Не было отмечено ни одного массового протеста[174]. Когда в середине декабря 1938 г. королевским указом был создан Фронт национального возрождения (ФНВ) – единственная официально разрешенная «партия» – и членство в нем стало обязательным для каждого чиновника, большинство бывших «демократических» политиков поспешило присоединиться к нему[175]. Победа Кароля была легкой и бескровной именно потому, что многие его подданные сами желали быть побежденными своим сюзереном.

Фото 3.1. Александру Вайда-Воевод, Константин Арджетояну, маршал Константин Презан, Николае Йорга и Георге Тэтэреску (в мундирах) на стадионе. 1938–1939 гг.

Между ними стоят православные церковные иерархи, личности которых не установлены. Фотография любезно предоставлена Национальным архивом Румынии

Диктатура Кароля была скорее мягкой. Политическим преследованиям подвергались лишь легионеры, видные деятели которых во главе с Кодряну были арестованы в апреле 1938 г., осуждены и приговорены к длительным срокам каторжных работ за «измену родине», а в ночь с 29 на 30 ноября 1938 г. расстреляны под предлогом «попытки к бегству». Но даже эти внесудебные расправы вызвали возмущение лишь у некоторых, в то время как большинство осталось безучастным или даже вздохнуло с облегчением[176]. В ответ 21 сентября 1939 г. легионеры убили премьер-министра Арманда Кэлинеску, бывшего национал-цараниста и «угодника» Кароля, в правление которого происходили репрессии, завершившиеся убийством лидеров движения. Это политическое убийство спровоцировало новую волну внесудебных расправ по приказу властей[177]. Вскоре, однако, режим стабилизировался. В конце ноября 1939 г. Кароль вновь назначил Георге Тэтэреску премьер-министром, продержав его у власти до начала июня 1940 г. Король был вполне доволен этим «угодником» при открытой диктатуре, так же как и при фиктивной демократии.

Политика королевской диктатуры по отношению к национальным меньшинствам была неоднозначной. Хотя насильственные антисемитские действия прекратились, «проверка» гражданства евреев продолжалась, вследствие чего 73253 семьи (225220 человек) румынских евреев были его лишены (всего документы на проверку представили 203423 семьи). Евреев не принимали в ФНВ, и правительство продолжало публично настаивать, что евреям необходимо покинуть Румынию. Однако отношение к представителям других национальностей было в целом лучше, чем во времена «демократии».

Фото 3.2. Суррогатный фашизм короля Кароля II. Парад Фронта национального возрождения.

Фотография любезно предоставлена Национальным архивом Румынии

Вступление представителей иных национальных меньшинств в ФНВ поощрялось, а некоторые запреты на культурную и образовательную деятельность членов меньшинств были смягчены, что вызвало протесты Ю. Маниу, утверждавшего, что во время личного правления Кароля меньшинства пользовались большей свободой, чем этнические румыны[178]. В июле 1939 г. Министерство национальной экономики изменило прежнюю интерпретацию Закона 1934 г. об использовании персонала на предприятиях, уточнив, что эти ограничения касаются лишь иностранцев и что термин «румын» следовало понимать «согласно конституционным положениям [как] эквивалентный термину „румынский гражданин”»[179].

Таким образом, политика в отношении меньшинств, проводившаяся различными румынскими правительствами в 1930-е гг., колебалась между относительной терпимостью и открытой враждебностью, и в ее эволюции не прослеживается непрерывная радикализация. Резкий переход к экстремистским формам национализма в 1940 г. не был обусловлен внутриполитическими процессами. Этот переход невозможно понять иначе, как только в контексте фундаментального изменения общеевропейского политического климата и попыток королевского режима к нему приспособиться.

3.2. «Благоприятные исторические условия»[180]

В 1930-х гг. внешняя политика Румынии эволюционировала от союза с Францией к позиции равноудаленности по отношению к западным державам и Германии, а потом ко всё большему сближению с последней, вплоть до лета 1940 г., когда Румыния стала практически сателлитом Берлина. Хотя эти изменения произошли под контролем Кароля, они не были результатом его идеологических предпочтений и тем более его долгосрочной стратегии, как предполагали Ю. Маниу и его соратники[181]. Согласно убедительной трактовке Ребекки Хайнс, постепенно и с колебаниями сближая свою страну с Германией, Кароль руководствовался следующими соображениями. Во-первых, он принимал в расчет важность экономических связей с этой страной для развития Румынии. Во-вторых, он надеялся убедить немцев предоставить Румынии гарантии территориальной целостности, в первую очередь против реваншистских требований венгров в отношении Трансильвании. В-третьих, король надеялся, что немцы смогут защитить страну от нарастающей советской угрозы (здесь главной заботой была Бессарабия, поскольку Советы никогда не признавали ее аннексию Румынией). Внешняя политика Кароля по всем этим аспектам отражала господствующие настроения румынской политической элиты[182].

Если бы Кароль действовал по своему усмотрению, он предпочел бы не сближать Румынию с Германией настолько, насколько это в конце концов произошло летом 1940 г. По этой причине, хотя румынская внешняя политика стала постепенно переориентироваться на Берлин с августа 1936 г., когда Кароль отправил в отставку прозападного министра иностранных дел Николае Титулеску, она скорее плелась в хвосте событий, чем предупреждала или вызывала их своими инициативами. Румыния заключила экономический договор с Германией (которого последняя добивалась годами) лишь 27 марта 1939 г., одновременно запросив у французов и британцев гарантии западных границ Румынии, которые и были ей предоставлены 13 апреля 1939 г.[183]

В конце апреля 1939 г. Кароль выразил свое согласие с мнением своего премьер-министра Арманда Кэлинеску, согласно которому «не может быть никаких сомнений насчет результата будущей войны: победа [западных] союзников. Следовательно, необходимо проводить ту же политику, что и в 1914 году, то есть длительный, насколько возможно, нейтралитет, с конечной целью перехода в определенный момент на сторону союзников». 23 августа того же года, после того как стало известно о советско-нацистском пакте, который опрокинул все их предыдущие расчеты, Кароль и А. Кэлинеску вновь обсудили сложившуюся