С другой стороны, <…> Румыния не сможет стать совершенно гомогенной, и румыны не смогут добиться выполнения своего страстного желания быть хозяевами в своем доме, если мы не решим проблему еврейского элемента при помощи самых решительных и жестких мер[214].

Выступая по радио 9 августа с обращением к нации, Ион Джигурту высказался в том же ключе:

Правительство полно искренней и твердой решимости приступить к выполнению болезненного, но необходимого плана действий, по завершении которого наша нация укрепится, обретя национальную гомогенность на всей своей территории, обретет добрые отношения со всеми нашими соседями, а также обеспечит себе прочный и достойный мир[215].

Эта программа была одновременно абсолютно новой, в том смысле, что до тех пор ни одно румынское правительство не заявляло ничего подобного по своей дерзости, амбициозности и варварскому характеру задуманного, так и традиционной, поскольку полностью соответствовала давно уже высказывавшимся целям румынских радикальных националистов. Достаточно сравнить заявление М. Манойлеску с программой этнократического государства, изложенной Н. Крайником в 1936 г., чтобы заметить, что никакой существенной разницы между ними не было. Изменилась лишь политическая обстановка: с позиций на периферии румынской политики радикальные националисты переместились на самую вершину власти. Союз с нацистской Германией создавал, как они считали, «благоприятные исторические условия» для осуществления их самых дерзких мечтаний.

Глава 4

Румынская евгеника: «безрасовый» расизм

В 1930-х – начале 1940-х гг. сдвиг вправо произошел не только в рядах румынских политиков, но и в экспертном сообществе. Это обстоятельство имело немалое значение, поскольку именно эксперты были в состоянии предложить интеллектуальные обоснования, разработать планы осуществления и придать престиж программе радикального национализма. Одну из таких экспертных групп составили румынские евгенисты, которые хоть и не были на виду у широкой публики, всё же оказали серьезное влияние на то, как правительство понимало «политику населения» (официальный термин) в первые годы Второй мировой войны. В этой главе предлагается анализ содержания и эволюции их взглядов.

Центром евгенического движения в межвоенной Румынии был трансильванский город Клуж. Такое положение было несколько необычным, поскольку практически во всех остальных сферах интеллектуальной деятельности доминировал Бухарест[216]. Причиной этого исключения был доктор Юлиу Молдован (1882–1966), создатель и глава школы на протяжении всего периода ее существования до ликвидации коммунистами в 1945 г.[217] Сын греко-католического священника из Трансильвании, Молдован обучался медицине в Вене, потом продолжил образование в Праге, Риме, Париже и Неаполе, закончив обучение защитой докторской диссертации по общей патологии в Вене. Во время Первой мировой войны Ю. Молдован служил врачом в рядах австро-венгерской армии и заслужил репутацию специалиста в области эпидемиологии и профилактической медицины. С декабря 1918 по апрель 1920 г. Ю. Молдован занимал во временной трансильванской администрации под руководством Ю. Маниу должность, соответствующую министру здравоохранения. В эти годы Молдован открыл в Клуже медицинское училище и основал Институт гигиены и социальной гигиены. В 1920–1925 гг. он работал генеральным инспектором в Трансильвании по вопросам гигиены, т. е. занимался по сути теми же вопросами, что и при временной администрации под руководством Ю. Маниу.

Участие Ю. Молдована в национальной политике было скорее незначительным. В 1928–1930 гг. при правительстве НЦП он исполнял должность генерального секретаря в министерстве труда, здравоохранения и социальной защиты, а также заместителя министра в том же учреждении. В эти годы он разрабатывал законопроекты по вопросам системы здравоохранения, которые включали евгенические идеи, в частности об обязанности государства «удалять дегенеративные элементы» из национального сообщества, создавать исследовательские центры по изучению биологической наследственности индивидов и способствовать исследованиям в области евгеники[218]. Однако его идеи нашли лишь ограниченную поддержку в парламенте и были включены в окончательный текст закона в весьма расплывчатом виде, а на практике остались без последствий. После ухода Ю. Молдована с государственных постов, о причинах которого я не располагаю сведениями, его отношения с Ю. Маниу охладели, и в 1939 г. он появляется на общественной сцене в качестве члена Верховного совета Фронта национального возрождения, единственной официально разрешенной при диктатуре Кароля «партии», к которой НЦП и Ю. Маниу находились в решительной оппозиции[219].

Влияние Ю. Молдована на общественную жизнь в Трансильвании не исчерпывалось, однако, его деятельностью на государственных постах. Начиная с 1926 г. он играл ведущую роль в Трансильванской ассоциации в поддержку румынской национальной литературы и культуры – объединении ASTRA. Ассоциация была создана в 1861 г. группой румынских интеллектуалов с целью противостоять венгерскому ассимиляторскому давлению. В период до Великого объединения 1918 г. ASTRA играла важнейшую роль в деле национального пробуждения трансильванских румын. После Великого объединения ASTRA, продолжавшая пользоваться значительным моральным авторитетом среди румын Трансильвании, столкнулась с кризисом идентичности. Поддержкой румынской культуры, которая раньше была практически ее монополией, теперь занималось само национальное правительство. К тому же различные культурные фонды из Бухареста составляли серьезную конкуренцию. Чтобы выжить, ASTRA пришлось переопределяться[220]. Молдован дал ассоциации второе дыхание, добившись того, чтобы любезный ему «биолого-национальный принцип» был провозглашен главным направлением ее деятельности. Под его руководством одна из десяти секций ассоциации, названная «медико-биополитической», развернула заметную деятельность как раз тогда, когда остальные секции приходили во всё больший упадок[221].

Фото 4.1. Юлиу Молдован.

Фотография любезно предоставлена Мариусом Турдой

В 1927 г. Молдован основал журнал Евгенический и биополитический бюллетень, ставший главной платформой пропаганды евгенических идей в Румынии. Занимая стратегические позиции в ASTRA, Клужском университете, профессором которого он был, и в Институте гигиены и социальной гигиены, которым он руководил, Молдован обладал значительными возможностями для патронажа начинающих исследователей. В этом ему помогали связи с Фондом Рокфеллера, которые завязались еще в 1920-х гг., когда Фонд принял решение распространить свою филантропическую деятельность в Румынии на сферу здравоохранения. Посетившие в то время Румынию эксперты Фонда идентифицировали Ю. Молдована как одного из своих потенциальных сотрудников, оценив его как «прогрессивного» ученого с медицинским образованием, полученным во всемирно известных учреждениях. Сотрудничество Фонда с Молдованом продолжалось до 1947 г., когда железный занавес отделил Румынию от Запада. Тесное сотрудничество с Фондом дало Ю. Молдовану возможность получать для своих учеников стипендии для обучения в Соединенных Штатах и Европе[222].

В своей недавней книге Мария Букур убедительно показала, что румынских евгеников межвоенного периода невозможно понять, оставаясь в рамках традиционной парадигмы «модернизаторы / западники против традиционалистов / националистов». Согласно Букур, румынские евгеники были одновременно как модернизаторами, так и традиционалистами[223]. Я согласен с этим суждением