Берг потер виски. Он вынужден был признать, что бывший студент иногда говорит правильные вещи. Потому ответил коротко и без вызова:

— Над этим нужно подумать.

Берг на своем веку повидал немало секретарш. Секретарши как класс, по убеждению профессора, появились с начала кооперативного движения. До этого в приемных начальников сидели «секретари», «помощники» — кто угодно, но только не секретарши. Любой разговор Берга начинался с секретарши, иногда случалось так, что ею же он и заканчивался. Секретарши — лицо босса, стиль компании, визитная карточка, которую непременно должно захотеться сунуть в карман и унести. Так думают боссы, принимая на работу секретарш. Секретарш боссы выбирают из соображений личного вкуса, и постепенно секретарши становятся похожи на своих боссов не только поведением, но и внешностью. Только от босса зависит, кого Берг встретит на пороге приемной. Умный визитер, а профессор относился именно к таковым посетителям, не рвался в кабинет начальника, крича бессмертное: «Мне по личному!», «Не ваше дело!» и прочее, что, несомненно, оставляет серый след в душах секретарш, а значит, и боссов. Разговор с боссом он начинал именно в приемной. Не зная человека, к которому прибыл, профессор начинал беседовать с секретаршей, мысленно соображая, к какому подвиду относится она, то есть — босс.

Секретарши, по мнению Игоря Оттовича, делились на несколько категорий. Ну, если откинуть пошлые предположения о том, что они делятся на две половины — отдающих себя патрону без остатка и не позволяющих сдувать с себя пыльцу девственности (женской зрелости), то развести их можно было на следующие подвиды. Первый, самый многочисленный, включал в себя девиц, очень похожих на Водяновых, Шиффер и прочих, чья длинноногость свидетельствует о не чересчур длинных мыслях. Как правило, они принимаются на работу не для того, чтобы работать с документами, и не для болтовни по телефону. Их обязанность — мутить воду и подталкивать клиентов к совершению необдуманных поступков в тот момент, когда секретарша ставит на столик поднос с напитками. Перегружать секретарш-фотомоделей исполнением служебных обязанностей категорически запрещается, поскольку в противном случае в них, как в электросхеме робота, может что-либо перегореть.

Другой подвид, который выделял Берг в обособленную группу, были «монстры социалистического реализма». Эти пережили всех. Такие сидят за одним и тем же столом тридцать два года, работая вот уже на девятую организацию. Как зиц-председатель Фунт, они имеют полное право загибать перед посетителем пальцы и говорить, глядя сквозь очки в роговой оправе: «Я сидела при Александре II Освободителе, при Николае II Кровавом, при агрономе Хрущеве, при писателе Брежневе, я сидела здесь все время, и буду сидеть, а ты убрал бы со стола свою шоколадку, которую получил во время акции „Убей гнома — получи „Альпен голд““, иначе не только в кабинет не попадешь, но и из приемной вылетишь». «Отсутствием по болезни» для них является срочная госпитализация, они знают наверняка, что шеф не в силах выполнить их работу, и когда они едут на работу или с работы, всегда темно. Считают они не на калькуляторе, а на деревянных счетах, печатают не на «Пентиуме», а на «Ундервуде» без буквы А, отчего в отдел кадров попадают документы магического содержания, заставляющие «эйчар» верить, что в их офисе пребывает нечистая сила: «Х…р…ктеристик… д…н… Тов…никееву Н.П., менеджеру по прод…ж…м». Таких, знал Берг, в кабинет начальника вместе с дверью не втолкнешь. А потому он начинал разговор по делу именно с ней. Через десять минут беседы секретарша наконец-то понимала, что подписать договор с университетом на поставку пятидесяти ноутбуков не в состоянии, и вела Берга к боссу.

К самому опасному не только для визитеров, но и для самой компании подвиду секретарского полка Берг относил «нимф». Симпатично непосредственные обладательницы пустой черепной коробки были непредсказуемы и отнимали очень много времени. Можно было часами стоять и ждать, пока она закончит раскладывать пасьянс «Солитер» № 37982. Вероятно, именно поэтому семья и говорит всем знакомым, что «Лерочка работает где-то в фирме „на компьютере“». Поскольку само это мероприятие — расклад пасьянса — представляет для «нимфы» напряжение, сродни разве что поиску формулы Пуанкаре для нормального человека, и это становится очевидным уже через две минуты, посетитель начинал нервничать. Заканчивался визит истерикой. Идентифицировав в чужой приемной такое существо, Берг начинал разговор с того, что секретарша очень похожа на его дочь, что вчера он танцевал с ней в «Сахаре» и что он знаком с DJ Грувом.

Майя как секретарша была мгновенно включена профессором в самый занятный и любопытный, требующий еще долгого и тщательного изучения подвид. Они рождаются секретаршами, и их попытки каким-то образом изменить свою судьбу — поступить в институт, удачно выйти замуж, почитать Драйзера или перестать трахаться с мажорами и найти настоящего мужчину — только обоснованные необходимостью поиска смысла жизни метания, и ничего более. Это очень похоже на любопытство ребенка выяснить, загорится ли бензин под дедушкиным мотоциклом, если в него бросить спичку, или есть ли внутри лягушки Царевна. «Родившиеся секретаршами» помогают троянским вирусам полностью уничтожать программные обеспечения компании. Существо, распахнувшее им настежь ворота, будет сидеть в кресле перед монитором с торчащей изо рта палкой от «чупа-чупса» и выбирать в Quelle стринги. Вместе с тем эти секретарши, как и подавляющее большинство секретарш судебных заседаний, наделены какой-то особой, совершенно не вяжущейся с их субтильным видом способностью лаять голосом простуженной собаки и иногда нарываться из-за этого на крупные неприятности. Будучи уверенными, что все посетители одинаковы, то есть жалки, секретарши этого подвида ведут себя со всеми одинаково по-хамски и совершенно не подозревают о том, что люди бывают, оказывается, разные. Ни о чем не догадываясь, босс сидит в кабинете, в его приемной уже корчится в крови и агонии секретарша, а над нею стоит с пожарным топором в руках посетитель, явившийся по личному распоряжению босса в режиме «срочно!!!» — эта картина не происходит каждый третий раз только потому, что, в отличие от «родившихся секретаршами», не бывает «родившихся посетителями». При неправильном подходе к ним из уносимых из офиса впечатлений остаются испорченное настроение и желание убить на улице бродячую собаку. При правильном — провести их не составляет труда. Берг знал одну такую, «родившуюся», и она стала лицом этого подвида, как Рэмбо-сука-Галыгин стал лицом «Эльдорадо». Секретарша была дома со своим бойфрендом и только что вышла из душа в халате на голое тело. Когда в душ вошел бойфренд, в прихожей раздался звонок. Секретарша открыла дверь и увидела незнакомого молодого человека. Тот посмотрел на нее, вынул несколько сотенных купюр и сказал: «Пятьсот баксов только за то, что ты распахнешь халат». Секретарша оглянулась — бойфренд мылся. Она распахнула халат, взяла доллары и закрыла дверь. Через минуту бойфренд вышел и спросил: «Кто там был? Это не Вован принес мне должок?»

Окинув взглядом стоящую на пороге Майю, Берг почему-то вспомнил эту историю сразу. Вместе с тем он оставался начеку, потому что эти же Майи способны и на прямо противоположные поступки. Не понимая и не видя конечного результата мероприятия, они с радостью соглашаются на различные авантюры, не понимая, что рискуют головой. Берг был абсолютно прав. Он не мог знать, что приключилось с Майей год назад, однако догадывался о чем-то подобном. А одиннадцать с половиной месяцев назад, еще работая секретаршей в строительной компании «Азимут-столица», Майя, еще ни разу не позволившая себе близости с президентом Алькиным, вдруг вошла в кабинет, подарила ему букет цветов, поцеловала в щеку и поздравила с днем рождения. Алькин все утро мучился оттого, что его не поздравили ни жена, ни дети, и этот поступок секретарши потряс его и заставил о многом задуматься. В обед Майя предложила Алькину вместе пообедать, а вечером — прогуляться по Москве. Потом привела в свою квартиру, сказала: «Я лишь приму душ» — и ушла, оставив Алькина недоумевать по поводу отсутствия поздравлений жены и детей — хотя бы по телефону. «Ты пока раздевайся!» — крикнула из ванной Майя, и Алькин разделся. Снял пиджак, галстук, а потом подумал и снял и рубашку с брюками. И в этот момент из соседней комнаты с букетами цветов вышли жена, дети, родители, теща с тестем, и все кричали: «Хэппи бест дей ту ю!» Алькин не задавил Майю в своей квартире только потому, что было много свидетелей. А потом остыл и уволил. Майя пришла к Лукашову, и тот первым делом позвонил, конечно, Алькину. Услышав от конкурента: «Не бери эту сучару, если не хочешь жизнь себе испортить!», Лукашов, не подозревающий, что Алькин искренен, впервые, может быть, в жизни, поступил прямо наоборот. Конкурент как-никак, и ничего хорошего от него ждать не приходится. И взял. И вот сейчас Майя, удивленно разглядывая гостей, стояла в дверях и хлопала ресницами.