– Стефания, я тебе потом позвоню.

– Да чего звонить-то? – махнула рукой Настя. – Взял да и забежал. И потом – что это ты ее все время Стефанией зовешь, дразнишь ее так, что ли? Стешка она у нас! Степанида! Какая к черту Стефания?!

Стешины щеки багровели свекольным румянцем, а грудь ходила ходуном от едва сдерживаемого гнева.

– Ну ладно, Стешенька, я тебе сумочку оставлю, там пирожки и чернослив я купила, этот хороший, тебя обязательно пронесет, как ты и любишь, – окончательно добила сестрица и выплыла из квартиры.

Стеша закрыла за гостями дверь и с силой пнула свои сапоги:

– Ну, не сестренка, а мама родная! Еще бы рассказала, как я пеленки пачкала, – злобно пробурчала она и потащила в кухню полную сумку.

– Ребята-а!! быстро сюда! Вы только посмотрите, чего вам накупила эта заполошная родня!! Колька, ну куда ты в сумку целиком забрался? Там же еще пирожки!.. Жанна! Прекрати нюхать чернослив, тебе уже и так худеть некуда, бери пример с Люськи... Люська!! Люська, зараза!!. опять сбежала!

Стеша в подъезде выловила беглянку и возле своей двери затормозила. И почти сразу же за соседской дверью раздался заливистый лай – Бумер сообщал, что они с хозяином дома.

– Мишка писает в штанишки, энурез напал на Мишку! – пропищала в дверь Стеша, чтобы не нарушать традицию, и юркнула к себе.

Кирилл пришел к ней вечером следующего дня.

– Стеш, привет! – Он хитро улыбался и шуршал пакетами. – Давай, корми меня скорее, я тебе сейчас рассказывать буду!

– Про что? – загорелись глаза у Стешки.

– Как внедрялся в квартиру Кузнецовых, – потирал руки гость. – Ты пакеты разбери, я там все купил... и даже тебе чернослива, как ты любишь. Только не знаю, тот это или другой.

– Ну уж... – Стешины щеки вспыхнули. – Этого мог бы и не брать.

– Давай я тебе помогу... где у тебя нож, надо вот этот окорок разрезать, потом еще вот эту штуку, я не знаю, как она называется, но что-то мясное... тарелочку дай.

– А я сейчас быстренько картошки начищу... или лучше рожек отварить?

– Картошка лучше... Стеш, а чего она опять ревет? – испуганно спросил Кирилл, кивая на орущую Люську.

– А ты думаешь, ты один окорок любишь? Ей тоже он нравится. Кстати, Колька его тоже уважает, а вот Жаннка ничего, кроме сырого мяса, в рот не берет.

– И чего? Дать им? Или у них опять какие-нибудь дела начнутся? Станут по полу кататься, делать вид, что отравились...

– Да как хочешь, они все равно стянут. Ну ты рассказывай, как ты к Кузнецовым-то попал? Они тебя приняли?

– Ну да! Я даже вчера у них переночевал! – гордо сообщил Кирилл. – Правда, никаких звонков не слышал, но... Но, думаю, они непременно будут.

– Во всяком случае, нужно проверить. Эта Деметра так и говорила – по ночам разговаривает. Услышишь. Ну и как попал-то?

– Да все просто, – Кирилл уже сидел за столом. – Подошел к подъезду, поднялся к квартире, позвонил. Открыл мне дядечка такой... серьезный. Ну а я ему сразу: «здесь, мол, живут такие-то такие?» Он кивает, дескать, здесь. Я и давай заливать. Ну, что приехал ненадолго, в средствах не стеснен, но остановиться мне негде, а в гостинице не хочу, потому что меня там обворовывали. А сам командировочное удостоверение показываю. А, нет, я сначала упомянул, что мне про них рассказала Деметра, родственница. Как мы и придумали.

– Правильно, а так бы они тебя и не впустили, – закивала Стеша. – А потом можно будет сказать, что Деметра тебе их адрес давала, когда в подпитии была, сама не помнит, ну это если они решат у нее справки навести.

– В общем, видимо, мой внешний вид внушил им доверие...

– Да еще и обещанный гонорар.

– И это тоже... я кстати, сразу заплатил за неделю вперед. И вот пожалуйста: я уже временный квартирант Кузнецовых!

– А тетю Валю видел?

– Н-нет... – помотал головой Наумов. – Вот ее не видел... И ты знаешь, мне кажется, ее и вовсе там не было.

– Не было? Странно... а куда она подевалась? С кем же тогда Ольга по телефону разговаривать будет?

– Посмотрим. Мне кажется, тетя Валя ненадолго исчезла. Может быть, уже сегодня домой вернется. Так или иначе, там мы узнаем больше, чем сидя у себя дома.

– Конечно! Ты просто молодец, так все сделал!.. Ешь давай, уже картошка сготовилась... а чего ты – ножика не нашел? Чего мяса не порезал?

– Я порезал, и даже на тарелочку красиво выложил... а мог бы и некрасиво... – тяжко вздохнул Кирилл. – Вон твой Колька кусок окорока жует, ему без разницы, как оно на тарелке лежало, упер!

– Колька!! Вот шельмец, ну ты посмотри!!

– Да не ругай ты его, пусть ест. А у нас еще вон сколько всего осталось!

Они уже заканчивали обед, когда в двери позвонил сосед.

– Стеш, у тебя с компьютером все в порядке? – смущенно топтался он на пороге. – У меня, гад такой, повис. Надо перезагружать, а у меня времени нет, мне и надо-то посмотреть одно сообщение.

– Да заходи, я правда не смотрела, как он, но... да сам и посмотри!.. – беспечно махнула рукой Стеша, но все же не удержалась: – А откуда сообщение-то? Опять с какой-нибудь фифой переписываешься?

– Да нет у меня никаких фиф! У меня только важные, деловые сообщения. Бумера моего повязать хотят, вот девчонка и должна написать, когда приедет.

– Да ладно тебе, все бы только свалить на бедного кобеля... иди, включай.

Мишка направился в комнату, и тут его взгляд натолкнулся на Наумова.

– А-а... – растерялся сосед. – Так у тебя гости... а чего ты не сказала?

– Да ты нам не помешаешь, – равнодушно качала ногой Степанида. – И потом, у тебя же серьезное дело, тебе же надо! Это мы тут – так сидим, о своем болтаем...

Мишка недобрым взглядом одарил Стешиного гостя и поспешил к компьютеру.

Гость между тем чувствовал себя весьма раскованно, спокойно ел, делал Стешке комплименты и уходить не собирался. Но и Михаил держался кремнем. Он прочно уселся возле монитора, и казалось, будет сидеть вечно.

Одна только Стешка чувствовала себя не в своей тарелке. Если сначала она весьма успешно разыгрывала саму беспечность, то с каждой минутой присутствие Мишки давило на нее все сильнее. Ни поговорить как следует, ни телевизор посмотреть... Нет, она, конечно, всячески старалась показать, что вечер проводит с исключительной приятностью! Что она бесконечно счастлива сидеть просто так, касаясь только рукава любимого Кирилла, старалась смеяться позаливестей, говорить покрасивее и даже позы выбирала, как у моделей в журналах мод. Но в конце концов ей так надоело приседать и кривляться, что она не выдержала.

– Вот что, – повернулась она к Кириллу, – тебе, наверное, уже пора, а то ведь и позвонить могут. Ты иди. А завтра, чтобы обязательно ко мне!! Я буду так волноваться... – проговорила она, потом покосилась на Мишкину спину и нежно промурлыкала: – Я буду так за тебя волноваться, ты же знаешь!