Докончив «выступление», Ника выплыла из помещения, и яосталась посередине просторной спальни, заваленной хламом. Да протереть всенаходящиеся здесь предметы практически невозможно! Одних только настольных ламптут штук двенадцать, и все они с матерчатыми абажурами! Пригорюнившись, ярешила начать с подоконника, на котором толпилась армия фарфоровых балерин. Покаруки пытались выковырять из их многослойных юбок куски уже окаменевшей пыли, вголове вальсом кружились мысли.

Право, Ника нелогична. По ее словам, Ми пишет гадкиекнижонки, а началось все с идеи, украденной у Ники, у которой в голове родилсягениальный сюжет. Но, значит, хоть одно произведение Смоляковой потрясающее –то самое, спертое у Ники. Дама же уверяла, будто старт Ми начался с совершеннонепотребной рукописи, написанной отвратительным языком… Тогда почемуиздательство решило опубликовать слабое, «китайцем состряпанное» произведение,а?

Есть некая нелогичность и в сетованиях Ники по поводу денег.Ладно, пусть бабуся вместе со своим гениальным и великим сыночком-мессиейсодержит Ми. Но тогда отчего она так злопыхательствовала по поводу писательниц,получающих большие деньги за дрянь? Ох, похоже, милая дама терпеть не можетбывшую невестку и просто отчаянно завидует ей.

– Ты чего тут делаешь? – громко прозвучало за спиной.

Я, погруженная в раздумья, вздрогнула, обернулась и урониластатуэтку. Послышалось тихое «дзынь», у фигурки отлетела голова.

– Ой! – не на шутку испугалась я. – Что ж теперь будет? Раечка,меня выгонят?

– Наплюй! – быстро сказала домработница, входя в комнату. –Главное – никто, кроме меня, не видел. Давай живенько все соберем и в помойкувыкинем. Ну, чего стоишь?

Рая опустилась на корточки.

– Ника меня уволит, – прошептала я.

– Кто? Вероника? Цирк прямо! Забудь!

– Увидит, что безделушки нет, и обозлится.

– Знала б ты, сколько я у нее добра побила… – улыбнуласьРая. – И не перечесть! Сама-то она ничего не помнит, расставь их пошире ивыбрось из головы.

– Очень нехорошо так работу начинать, – тоненько запричиталая, – у хозяйки набезобразничать…

Рая перестала собирать останки несчастной балерины.

– У кого? – широко распахнула она свои необычные глаза.

– Так Ника сказала мне, что тут все ее!

Раиса улыбнулась.

– Она брешет. Знаешь, кто такая Ника?

– Ну… владелица дома.

Рая оглянулась на дверь и, понизив голос, сообщила:

– Она прихлебалка, одну лишь пенсию имеет. Уж я-то точнознаю, потому что раз в месяц ей из города деньги привожу. Ника – бывшаясвекровь Милады, бабушка Насти. Вот уж кому не повезло, так это девчонке –такую жабу в родственницах иметь! Не обращай внимания на старухины выступления,над ней тут потешаются. Она тебе небось еще и про великую книгу пела?

– Да, – кивнула я, – запретила вон ту тетрадь трогать.

Рая прищурилась, потом встала, отряхнула юбку, приблизиласьк столу и схватила толстый ежедневник.

– Ой, ой, – запричитала я, – положи, нас уволят!

– Не боись, – улыбнулась домработница. – Я тоже попервостидумала, что там нечто этакое написано. Любопытство разобрало, ну и сунула нос.Во, слушай! «Двадцатое мая. Утром желудок работал нормально. Днем не захотелаобедать, вечером съела запеканку с мясом. Двадцать второе мая. Утром проблема сжелудком, приняла двадцать капель слабительного. Днем кишечник очистился,вечером ужинала свининой с черносливом. Двадцать третье мая. Утром кишечник неосвободился, выпила таблетку. Днем ругала Настю – она посмела при мне хвалитьМиладу. Вечером съела шоколадный торт». Ну, как? Здорово? И так – на всехстраницах. Главная тема: сходила она в туалет или нет. А еще вот, смотри, какаяу нее тут славная вещь: список обид.

– Что? – не поняла я.

Рая тяжело вздохнула.

– Ника – настоящая хитрованка. Когда все вместе находятся,она пушистым одуванчиком прикидывается, а потом начинает с каждым поотдельности беседовать и грязь на Ми лить. Схватит тебя за подол и гундит:«Здесь все мое, вот будешь хорошо ко мне относиться, упомяну в завещании. Ноимей в виду: проявишь непочтение – внесу в список обид». Вот он, полюбуйся!

Я взяла тетрадь.

– Тут много страниц, – пояснила Рая, – и все о претензиях.Последние записи глянь.

Мои глаза разом охватили указанный текст.

«452. Никита не поздоровался утром.

453. Милада привезла вишневый торт, хотя ей давно известно,что я ем лишь клубничный.

454. Лиза взяла мой журнал.

455. Настя съела последнюю конфету из вазы, забыв предложитьее мне.

456. Бетти пописала у дверей моей спальни. Нарочно. Ееподучила Настя. Отвратительная девочка, ее следует выпороть».

– Может, у нее с головой беда? – осторожно предположила я. –С пожилыми людьми такое случается. Ну, как можно всерьез предположить, чтособачка нарочно напрудила лужу? Ей-богу, смешно!

Рая стала осторожно передвигать уцелевший «кордебалет» наподоконнике.

– Знаешь, чего я тебе скажу, – в конце концов заявила она, –человек на лакированную шкатулку похож: с внешней стороны красиво блестит, аизнутри либо доски, либо картонка, либо еще чего малоприглядное. Притворяетсявсю жизнь, а к пенсии лак-то пообтреплется и нутро вылезет, тут-то и понятноделается, кто есть кто. У кого драгоценная древесина покажется, а у кого бумагаплесневелая. Ясно?

Я не успела ответить, потому что снизу понесся крик:

– Господи! Зовите врача!

– Ерунда, это от перемены погоды!

– Живей, живей!

Мы с Раей, не сговариваясь, кинулись к двери.

Раиса бежала первой, я следовала за ней. В этом порядке мы ивлетели в просторную комнату, явно столовую, потому что посередине еегромоздился длинный стол, заставленный чашками и тарелками.

– Райка, немедленно звони Андрею Викентьевичу! – велел худойтемноволосый молодой мужчина, по всей вероятности Никита.