— А почему мать Марины говорила об их мальчике?

— Так вот они тоже об этом спрашивали, а мать Галины и ответила, что мол, что с больной взять. У той, что на больном уме, то и на языке. Галка тогда сразу в Москву вернулась, а Маринка вскоре помирилась с её родней, и присматривать стала за ним

— Ладно, Рая, давай полежим немного, что-то у меня голова заболела.

Мне действительно стало плохо. Или от чересчур крепкого и в большом количестве выпитого кофе, или от внушительного удара по моей и без того больной голове. Да и погода раскапризничалась, что для наступления приступа гипертонии в самый раз. Я прилегла на кровать, но заснуть не удалось. Боль растеклась по затылку и быстро подошла к лобовой части головы. Непроизвольно у меня вырвался стон. Раиса, видно услышав, быстро налила горячую воду в пластмассовые бутылки и обложила ими мой затылок и ноги.

— Грелки куда-то подевались, держись сваха, и давай, не пугай меня, сыщица. Красная вся, тебе давление надо измерить, а у меня нет этого прибора.

— Да не мешало бы проколоться. Укол в вену у вас сможет кто-то сделать?

— Да, ты что. Медпункт закрыт сто лет. Работать некому. Все по старой памяти, если что к Маринке бегут. Ну, чё, побегу к ней. А то помрёшь ненароком, что я буду Ланке говорить, что не уберегла любимую свекровь?

— Точно, беги к Маринке. Заодно и познакомлюсь с ней поближе.

— Да, тю на тебя! Лежит, помирает, а всё туда же. Сама говорила, может Маринка тебя того по голове и стукнула.

— Вот пусть и лечит. А Андрей ушёл?

— Ушёл? Убежал со своими как их вещественными доказательствами. Всё я побежала.

Видно, горячая вода, сделала своё дело, немного оттянув боль и поэтому, я на некоторое время забылась. Очнулась, от прикосновений Марины, она пыталась поднять рукав моей водолазки, для измерения давления.

— Ну, что же вы так? Беречь себя надо, вы гипертоник?

— А кто сейчас не гипертоник?

— Вы правы, но надо вовремя таблетки принимать, — тихо говорила Марина, приготавливаясь сделать мне укол, — вам по 10 кубиков вливали? Но сейчас я сделаю двадцать, очень уж у вас высокое давление.

— Нет, уж сделайте десять, — осторожно сказала я ей.

— Как хотите, конечно, но вам может не помочь, чего вы боитесь?

— Сегодня около вашего дома меня ночью кто-то ударил по голове.

— Кошмар какой-то. А почему ночью и у нашего дома?

— Потому, что кто-то забрался в дом Галины.

— Странно, там, вроде грабить нечего.

— Так и нечего, а флешку, вы же слышали, что я о ней днём говорила.

— Понимаю, вы решили, что я залезла в дом, а потом ударила вас по голове, а теперь пришла убить вас посредством укола?

— Да, нет. Это было бы явное убийство.

— Убийства никакого бы не было. Потому, что ампулы ваши, забыли?

— Точно, и шприцы мои. Я всегда вожу с собой упаковку магнезии и одноразовые шприцы вместе с остальными лекарствами.

— Так что не переживайте, убийства не будет. Если хотите, давайте сделаем внутримышечно, — улыбаясь, предложила Марина.

— Нет уж, Марина, давайте в вену, неохота валяться долго.

Рука у неё оказалась лёгкой. Я попросила извинения за подозрения и поблагодарила за ликвидацию приступа.

— Вам необходимо проколоться, хотя бы через день внутривенно, чтобы стабилизировать давление. Послезавтра приходите. Вот вам мой номер сотового, позвоните, чтобы мы с вами время согласовали.

— Слушай, сваха, прогресс. Маринка ни с кем из станицы так не разговаривала. А тебе ещё и номер своего сотового дала, — восторгалась Рая, проводив Марину из дома.

— Это говорит о том, что или она очень обеспокоена моим здоровьем, или ей необходима какая-то информация от меня.

— Второе вернее, чего ей за твоё здоровье переживать? А там, кто его знает? Ты это сваха, как себя чувствуешь?

— Не умру, это точно. А на уколы к Марине походим, — ответила я Рае.

Свой отъезд из дома, Галина планировала целый год, ещё учась в школе в выпускном классе. Она давно решила покинуть маленькую станицу и уехать в город своей мечты — в Москву.

— Пока устроюсь в трамвайный парк, — делилась она планами со своей единственной подругой Мариной, — помнишь, Людку Луговую, она в прошлом году из Москвы приезжала? Так её мать до сих пор там в трамвайном депо работает. Сначала ей общежитие дали, а потом они квартиру получили. Людка говорила, что поможет. Она в прошлом году в институт поступила. Москва, это не то, что у нас.

— Да, как же ты там совсем одна будешь? — Удивлялась смелости подруги Марина.

— Под лежащий камень…, сама знаешь что дальше, а я здесь задохнусь от однообразия, от одних и тех же лиц, от постоянных упрёков бабки, от беспомощности матери.

— Она же говорит, что у тебя дар и хочет передать тебе все её знания.

— Марина, ну что ты говоришь? Какой дар? Гадалки?

— Твоя бабка ещё и лечит. И прорицательница она отличная, недаром к ней постоянно люди с других городов приезжают.

— Вот матери пусть и передаёт. А я для себя уже всё решила. Ты, Маринка, лучше со мной поезжай. Вдвоём не так страшно.

— Ага, уже полетела. Забыла? Это ты у нас совершеннолетняя, у тебя мама с с какой-никакой бабкой останется. А мою маму на кого оставить? Может, Галь, передумаешь, и вместе подадим документы в медицинское училище?

— Ну, да, а потом опять вернёмся в эту дыру? Нет, уж! Да, и бабка совсем меня достала! Из матери сделала куклу послушную, но со мной так не получится.

Смотри, ты только не проболтайся о моих планах.

Мать Галины постоянно крутилась около бабки, которая уже как сутки мучилась от болей в сердце.

— Галка, а ты ведь не в район намылилась.

— Бабушка, не трепите себе последние нервы. Говорю же — еду с Маринкой в училище поступать.

— В училище, говоришь? Знаю я, какое это училище! В Москву лыжи навострила! — Старая женщина окинула внучку пронзительным взглядом, — нет туда тебе дороги! Слышишь? Беда одна тебя там ждёт!

— Да, что вы мама раскаркались? — Пыталась её успокоить мать Галины.

— Ты ещё голос подай свой! Молчи, коль ничего не смыслишь в жизни! Хочешь, чтобы у неё такая же судьба, как у тебя была? Сама без мужика осталась… А, да что там, дура! Как была дурра, такой до смерти и останешься!

— Хватит на маму орать и оскорблять её! Хотите из меня вторую безмолвную куклу сделать? Не выйдет! И не верю я вам, я буду счастливой. Я не мама! Я всё сделаю, чтобы сюда не вернуться никогда!

— Доченька, что ты говоришь? — Заплакала мать, пытаясь удержать разгорячённую дочь.