благодарность вернул добычу, и наши люди спаслись. Отец послал меня на юг искать ворона. – Наигинн помолчал немного и продолжил: – Когда я в первый раз увидел Ренн, подумал, что она из племени Морского Орла, а потом брызги смыли пепел с ее щеки и я увидел татуировку. – Наигинн улыбнулся. – Я знал, что найду своего ворона.

– Она не твой ворон, – прорычал Торак.

– Поверь, Торак, я был поражен не меньше Ренн, когда узнал, что мы родня! Но теперь-то ты понимаешь? Только Ренн может помочь моему племени. И только Марупай может помочь ей! Если кто-то и способен разгадать ту загадку, то это он. Что бы там ни угрожало твоей жизни, он может положить этому конец!

Торак переводил взгляд с Наигинна на Ренн и обратно. Потом тряхнул головой:

– Ты просишь меня поверить в то, что из всех охотников Дальнего Севера она случайно натолкнулась именно на тебя? А ты случайно оказался ее единокровным братом, о существовании которого она никогда не знала? А твой отец тоже случайно оказался единственным человеком, который способен ей помочь? – Он повернулся к Ренн: – Ты правда в это веришь?

– Да, верю.

– Потому что это правда! – крикнул Наигинн. – Ренн и я, нам было предназначено найти друг друга! В это ты можешь не верить, Торак, но поверь вот во что: я спасу свое племя. Я отведу ее на север, на наше стойбище в Вайго. И я отведу ее к Марупаю!

* * *

– Тебе понравилось, когда он говорил, что возьмет тебя на север, как запасное весло? – спросил Торак у Ренн.

– Он не так говорил.

– Именно так. Нарвалы обращаются с женщинами как с вещами.

– Для тебя, что бы он ни сказал, все не так.

Торак промолчал.

Они с Наигинном устроили стоянку в небольшой впадине. Торак притащил из-за мыса свою лодку и сделал из нее убежище для них с Ренн. На месте встречи племен Ренн обменяла каноэ из оленьей кожи на лодку поменьше, и Торак установил ее с противоположной стороны костра, чтобы сохранить тепло. А еще он соорудил из камней стену, которая отделяла их от Наигинна, тот оставил лодку на берегу и, чтобы им не мешать, отнес свой спальник чуть дальше вверх по ручью.

– Почему ты даже не хочешь послушать его? – сердито спросила Ренн, насаживая на рыболовные крючки морских улиток.

– Он либо твой единоутробный брат, либо он обо всем врет. Третьего не дано.

– Ты просто не хочешь дать ему шанс. И перестань его поддевать.

– Я его не поддеваю.

– Нет, поддеваешь. Вот только что, когда он помогал перетаскивать лодку. Ты встал рядом с ним, чтобы он смотрел на тебя снизу-вверх, потому что ты выше.

Торак усмехнулся:

– Ему это не понравилось. Я думаю, он считает себя лучше всех, а сам, как пустая ракушка.

– Тсс! Он идет!

– Я иду рыбачить! – крикнул Наигинн. – Оставлю вас двоих, вам есть о чем поговорить.

– Хорошо! – крикнул Торак в ответ.

– Иди с ним, – сказала Ренн. – Вы должны получше узнать друг друга.

– Нет, не должны, – сказала Торак.

– Все хорошо, – с грустной улыбкой сказал Наигинн, подойдя ближе к костру. – И потом я ведь иду на палтуса…

– И что с того? – спросил Торак.

– Ну, ты не знаешь, как их ловить, и они по-настоящему опасные.

– Что, прямо как моржи? – ехидно спросил Торак.

– Нет, – спокойно ответил Наигинн. – Но они сильные и сражаются до последнего.

В его голосе не было даже намека на усомнение в силе и сноровке Торака, но тот все равно закипел от злости.

– Я передумал. Пойду с тобой, помогу, мало ли чего.

Наигинн пожал плечами, а Ренн сказала Тораку взглядом: «Постарайся с ним поладить!»

В знак уважения к Морю парни завязали волосы в хвосты, убедились в том, что у них чистая одежда. Потом помылись на отмели и потерли лица и руки водорослями, чтобы заглушить свой запах. У Наигинна ушло на это больше времени, чем у Торака. Он не успокоился, пока на одежде – отлично сшитой парке, штанах из отбеленных кишок с нарисованными черными полосками и башмаках из шкуры тюленя с бахромой на голенище – не осталось ни пятнышка. Его оружие – гарпун из кости с зазубриной, топор, лук, стрелы с блестящими наконечниками из черного кремня – тоже были идеально чистыми.

– Не дотрагивайся, – предупредил он, – некоторые отравлены.

– Я не ребенок, – огрызнулся Торак.

Из снастей у Наигинна была длинная свернутая в кольцо веревка из плетеных бурых водорослей с крючком, каких Торак еще никогда не видел. Он был размером с согнутую в локте руку, а там, где у руки кисть, крепился шип из кости, привязанный сухожилиями и обращенный внутрь. Наигинн уже насадил на него кусок кальмара, которого поймал между камней.

– Это делается так, – объяснял он, чем все больше раздражал Торака, – рыба захватывает приманку, но проглотить не может. Она пытается ее выплюнуть, и тогда шип впивается в щеку. Тут главное сделать крючок правильного размера. Рыба должна быть достаточно большой, чтобы крючок поместился в рот, но не настолько большой, чтобы перевернуть лодку.

Торак вспомнил рыбу размером с человека и с глазами с одной стороны головы, которую видел на месте встречи племен.

– Палтусы действительно такие сильные?

– О, многие охотники уходили за ними и больше не возвращались.

Торак посмотрел в голубые глаза Наигинна и попытался понять, не хочет ли тот его напугать.

– Почему веревка такая длинная?

– Палтусы кормятся на дне Моря. Поэтому нужен большой камень-грузило, который утащит крюк до самого дна. Я привязываю его особым узлом, поэтому, когда дергаю за веревку, камень остается на дне. Только так можно вытащить эту рыбу.

Наигинн изучающе посмотрел на Торака.

– Чтобы вытащить палтуса, придется поработать нам двоим. И будь осторожен, не зацепись за веревку…

– Вообще-то, я уже рыбачил, чтобы ты знал.

– Но на палтуса не ходил. Они сражаются, Торак. Вот для чего у меня это. – Он поднял вырезанную из толстой коряги дубинку. – Как только подтянем рыбу поближе к лодке, мы ее убьем. Вытаскивать живой опасно, она разнесет лодку на куски.

– Понятное дело, – сказал Торак.

Он не испугался, но ему было очень неприятно сознавать, что скоро у Наигинна появится отличная возможность сделать из него дурака.

Глава 11

Наигинн перебросил крюк с наживкой через борт лодки, и они с Тораком стали ждать. Между ними лежал конец веревки, напоминающий коричнево-зеленую змею. Рядом с лодкой качался на волнах привязанный к веревке пустой