интеллект, приписывая ему переживания за целостность своей шкуры, но смысл в принципе был тот же.

Наконец, третьим китом был лично я. Точнее, мои предполагаемые способности к пространственному мышлению, которые должны были позволить мне выстроить голове топографию части данжа, потратив на это строго ограниченное время. Впрочем, у меня была подсказка — будучи в одной группе с Локрином, я точно знал, где он находится, а отсюда уже было не так трудно мысленно достроить общую картину.

И согласно ей я сейчас находился аккурат над ядром подземелья, отделённый от него лишь каменным перекрытием и метром-другим свободного пространства. Там, где мне сейчас быть и следовало — по крайней мере, по плану, в более глобальном смысле у меня на этот счёт некоторые сомнения всё же присутствовали. Они, впрочем, здесь и сейчас значения не имели. Как-никак, у меня было очень важное дело, пусть внешне и отдававшее преизрядной дуркой.

Времени на детальное изучение выщербленного временем пола третьего уровня у меня особо не было, так что, решив, что вот эта вот точка на стыке двух каменных плит вполне себе подойдёт, я взялся за дело. То есть, от всей души врезал по полу самым пробойным из своих навыков. В воздух поднялись и эффектным кольцом разлетелись в стороны клубы вековой пыли, однако, кроме этого анимешного спецэффекта никакого осмысленного результата на полу не проявилось. Его и не ожидалось, собственно — очевидно было, что если уж подземная конструкция, далеко не сводящаяся тупо к погребу, в относительной сохранности простояла века, то строили её явно на совесть. Уж явно не так, чтобы мимохожий пассажир, пусть и с навыками, мог бы здесь всё запросто разломать. Так что, не мучаясь лишней рефлексией, я продолжил бить, постепенно наращивая темп. Как водится, упорство без награды не осталось, и вскоре на полу появились первые трещины. А уровнем ниже, на что мне очень хотелось надеяться, с потолка посыпались крошки. Что, собственно, и было моей основной целью. Не производить же здесь и в самом деле перепланировку? Это было бы как минимум против здравого смысла.

Вот только «здравый смысл» — это понятие человеческое, производное от интеллекта естественного, произраставшего в социуме. А для интеллекта искусственного, социума себе подобных в глаза не видавшего, всё иначе. Пусть он даже вместо электронных компонент на всякой паранормальная ерунде собран, назначение-то сходное, значит, и логика похожа. А она здесь была проста: есть угроза — надо устранить. Или, если конкретнее: какой-то дурак ломится сверху — надо отправить к нему делегацию, чтобы раз и навсегда отучить безобразничать.

Локрин рассчитывал именно на это. Если называть вещи своими именами — на отвлекающий манёвр, который заставил бы големов придти в движение, тем самым ослабив защищавшую ядро группировку. Дальнейшее же зависело от того, сколько бидонов покинет строй. Это если не считать вопроса, поведётся ли магический мозг на такое в принципе. А для того, чтобы это сработало, несанкционированный демонтаж требовалось изобразить очень натуралистично, не филоня и не жалея сил.

Вот я их и не жалел, так что спустя некоторое время и одну склянку с зельем в полу образовался-таки симпатичный кратер, покрытый изнутри сеточкой разнокалиберных трещин. Если не знать, сколько сил мне пришлось на него потратить, можно было даже назвать это неплохим результатом. Ну, то есть, если представить, что я и впрямь собирался проломить пол.

Впрочем, вскоре стал очевиден и промежуточный успех в достижении основной цели. Вестницей же его стала, как легко догадаться, Кая, сообщившая, что к нам идут.

— Отлично! — обрадовался я, наконец отрываясь от своего занятия. — Сколько и откуда?

— Нам хватит, — тон Кайары вдруг сделался мрачным. — И если вкратце, то отовсюду. Нас отрезали.

Где-то с секунду я молча постоял, переваривая услышанное, затем издал сдавленное междометие, созвучное с одним из обозначений продажного человека — и вновь принялся лупить по полу, удвоив и темп, и силу.

— Серьёзно? — удивилась Кая. Я не ответил — как бы, занят был, и настолько что даже думать было особо некогда. Но так — да, это было серьёзно. Я просто из всех вариантов выбрал тот, в котором шансы на выживание не были нулевыми.

Очень скоро однообразная долбёжка стала мне надоедать, да и руки, даже с поправкой на навык, уже несколько подустали. И тогда я заорал. Чисто чтобы накрутить себя психологически, поскольку останавливаться сейчас уж точно было нельзя. Не к месту мелькнула мысль, что теперь я уж точно выгляжу, как анимешный персонаж — но надолго она не задержалась, будучи вытесненной всё тем же ором. Своих рук я почти не видел, каменные осколки летели во все стороны, будто шрапнель. Сознание моё при этом было пустым, как кухонный разговор о политике, и лишь изредка в него прорывались предупреждающие окрики Каи, что враги уже близко, уже в одном зале с нами, уже заносят оружие…

Пол не выдержал, когда я боковым зрением уже видел ноги стоящего рядом голема. Уж не знаю, как это вышло — или у меня на стрессе случился прилив сил, или мне невероятно повезло угодить в какой-то пропущенный строителями дефект. Как бы там ни было, я провалился, и, мгновение побыв в невесомости, грохнулся на точно такой же каменный пол, что только что был мной изувечен. Да ещё и сверху камнем по плечу получил, прямо как будто при падении недостаточно ударился. Это я, впрочем, несправедлив — камень мог оказаться не один, кроме того, он мог угодить мне по голове или по позвоночнику. С фатальными, разумеется, последствиями, прямо как у бидонов вокруг меня, как раз камнепадом и побитых. В общем, мне ещё повезло, грех было жаловаться. Правда, конкретно в тот момент на все эти разумные умозаключения мне было решительно наплевать.

Вот до чего мне дело было в достаточной степени, чтобы отвлечься от жалости к себе, так это до окружающей обстановки. А то как-то обидно было бы, спасшись от одной напасти, тут же быть мимоходом зарезанным. Движимый такими вот мотивами, я наскоро оглянулся.

С первого взгляда было ясно, что хотя бы комнатой я не ошибся. Ядро было здесь. Оно левитировало на вершине приземистой уменьшенной копии зиккурата в ореоле каких-то мистических энергий и щедро источало мягкий зеленоватый свет. Кстати, я изначально ожидал, что оно будет всё же покрупнее теннисного мяча. Но и разочарования на этот счёт не испытал, мелкое — ну и пусть, тем проще стащить. Что, стоило заметить, сейчас было особенно актуально. Ядро не было здесь единственным источником света.