Любек. Гравюра XVII в.

Антон Фуггер, несомненно, возлагал большие надежды на деловые качества Штейнберга, так как дела компании шли не лучшим образом — бухгалтеры продолжали подсчитывать убытки. В 1550 г. пожар уничтожил фабричные постройки на ртутных шахтах Альмаден в Южной Кастилии (Испания). Сославшись на условия договора, Антон Фуггер потребовал от владевшего испанской короной Карла V возместить убытки, но тот отказался платить, и лицензия на разработки ртути не была возобновлена. Прибыль от добычи серебра значительно снизилась, так как австрийские серебряные рудники не могли конкурировать с дешевым серебром, поступавшим из Боливии.

Иоганн Штейнберг заручился сопроводительными письмами от маркграфа Прусского, нанял специалистов и заготовил партию оружия. Путь через Ливонию был закрыт, поэтому он сделал попытку переправиться через польскую границу. Штейнберг обратился к Сигизмунду Августу с просьбой разрешить проезд через польские земли от имени правителя Прусского герцогства, находившегося в вассальной зависимости от Польши.

В 1550 г. в Москву прибыл посол польского короля Станислав Едровский. Он передал Ивану IV следующее заявление Сигизмунда Августа: «Докучают нам подданные наши, жиды, купцы государства нашего, что прежде изначала при предках твоих вольно было всем купцам нашим, христианам и жидам, в Москву и по всей земле твоей с товарами ходить и торговать; а теперь ты жидам не позволяешь с товарами в государство свое въезжать». Царь ответил следующее: «Мы к тебе не раз писали о лихих делах от жидов, как они наших людей от христианства отводили, отравная зелья к нам привозили и пакости многия нашим людям делали: так тебе бы, брату нашему, не годилось и писать об них много, слыша их такия злыя дела».

Сигизмунд не дал разрешения Штейнбергу на проезд. Однако осенью 1550 г. в Москву все же была доставлена большая партия меди, а также прибыл специалист в области фортификаций. Зимой под Угличем был заготовлен строевой лес, а в марте следующего, 1551 г., в 30 верстах от Казани началось возведение Свияжской крепости, поразившее современников организацией труда и темпами строительства.

Укрепившись на господствующей высоте и перекрыв казанцам пути сообщения, русские предприняли попытку «взломать» цитадель изнутри. Подкупом им удалось переманить князей и мурз, которые «тайно уходили» к ставленнику Москвы Шиг-Алею. С помощью интриг русские посадили в Казани Шиг-Алея, тот «зазвал к себе многих князей и уланов лутчих казанских на пир да побил и перерезал 70 человек лутчих», однако не смог удержаться на престоле. Тактика «троянского коня» не оправдала себя, Москве требовалось сверхмощное оружие и специалисты-подрывники.

В это время компания Фуггеров переживала серьезные неприятности на английском рынке. В марте 1551 г. немецкие купцы, торговавшие стратегическим сырьем на лондонском Стил-Ярде, лишились дипломатического иммунитета и привилегий в пошлинах, которыми пользовались на протяжении 200 лет. К июню английское правительство досрочно погасило долг короля Эдуарда VI на сумму 150 000 флоринов, взятый в банке Фуггеров в предыдущем году. Банкиры вернули свои деньги, но потеряли влияние при английском королевском дворе. Репутация Фуггеров серьезно пошатнулась в деловых кругах Европы, вызвав в том же году цепочку банкротств генуэзских банков, связанных финансовыми обязательстами с Домом Фуггеров.

В этих условиях вопрос успешного выполнения контракта на поставку специалистов и вооружения русскому царю приобретал первостепенное значение. Западная граница России была крепко заперта польским королем и Ливонским орденом, однако германские мастера могли воспользоваться другой дорогой — через Италию и Константинополь.

В конце лета 1551 г. у Иоганна Штейнберга появился партнер — граф Филипп фон Эберштейн, служивший в чине имперского стольника. Выбор партнера, несомненно, принадлежал Антону Фуггеру: его старший сын, Маркус, был женат на родственнице графа — Сибилле фон Эберштейн. В письме к Карлу V от 4 сентября 1551 г. Штейнберг выражал от своего имени и от имени фон Эберштейна верноподданические чувства и готовность действовать на благо христианского мира. Десять дней спустя, 14 сентября, получив сообщение из Вены, папский нунций Пиетро Бертано проинформировал Рим о возрождении надежд на воссоединение Православной и Католической церквей. Осенью 1551 г. этот вопрос занимал важное место в переписке папы Юлия III (Джованни Мария Чокки дель Монте) с кардиналом Алесандром Фарнези и Гранвеллом, епископом Арасским.

Выход царя Ивана Грозного в поход на Казань. Из «Истории о Казанском ханстве»

В январе 1552 г. Иоганн Штейнберг и граф фон Эберштейн прибыли в Рим. Через папского нунция Бертано и герцогиню Маргариту Палеолог им удалось заручиться поддержкой кардинала Эрколя Гонзага. К делу был также привлечен кардинал Бернардо Мафей, имевший большой вес в окружении папы Юлия III. К весне вопрос о переброске специалистов в Россию через Италию и Стамбул был решен положительным образом. Кардиналы дали согласие на выдачу паспортов, а также проезжих документов ко всем правителям, через земли которых Штейнберг и его спутники будут следовать. Было решено снабдить посланников грамотой к московскому митрополиту. Сообщение об этом, вероятно, как можно скорее было передано в Москву.

В конце марта 1552 г. на торжественном заседании Думы царь объявил о своем решении идти на Казань. Войска скорым маршем добрались до Свияжска и после этого несколько месяцев томились в ожидании начала кампании. В лагере началась эпидемия заболевания, напоминавшего цингу. От безделья ратники предавались «гнусному любострастию». Бояре советовали царю отложить поход до зимы.

На исходе весны наконец было получено сообщение о прибытии оружия и военных специалистов. В начале июля 1552 г. Иван IV с многотысячным войском вышел в поход. Полтора месяца спустя армия расположилась станом под Казанью. «Два дня выгружали пушки и снаряды из судов». Осада и артиллерийский обстрел продолжались в течение пяти недель, но крепость не сдавалась. В самом начале октября под руководством «немчина Розмысла» были сделаны четыре подкопа под стенами города. В общей сложности подрывных дел мастера заложили в подкопы не менее 60 бочек пороха, то есть около 5 тонн смертоносного зелья. Второго октября неприступные стены рухнули, и после кровопролитной сечи Казань капитулировала.

Как и в предыдущий раз, представители Дома Фуггеров не имели никакого отношения к доставке артиллерии, пороха и боеприпасов, поскольку Штейнбергу и фон Эрберштейну так и не удалось покинуть Рим весной 1552 г. Несмотря на рекомендации кардиналов, Папа отклонил прошение посланцев из Аугсбурга. Причиной тому стала петиция польского короля, переданная через секретаря Альберта Крижки. Сигизмунд-Август предостерег Папу о возможных последствиях, которые возникут в случае если Штейнберг и сопровождающие его лица будут отпущены в Россию. Папская курия приостановила дело и не дала разрешения на проезд германских мастеров и провоз товаров.