посмотрел на Йаапа, который тут же увидел в этом провокацию.

— Похоже на то. Однако мы обязаны рассматривать все возможные версии, даже такую, согласно которой организаторы — это имитаторы АТР. Ведь они использовали дроны другого типа.

— Ты, разумеется, абсолютно прав, — констатировал Бен ироничным тоном. — АТР — это парочка глупых юнцов, которые всего лишь подражают злодеям.

Йаап ничего не ответил.

— Теперь я хотел бы услышать от каждого из вас оценку ситуации и предложение, как нам действовать дальше. Господин Варнхольт?

Бен уклонился от его взгляда.

— Мне кажется, мы мало что можем сделать. Я попытался выяснить, где хранится содержание сайта. Сервер стоит в России. К счастью, там используют устаревшее ПО, поэтому мне удалось запустить еще не очень известный эксплойт[29] и прочитать файлы протокола сервера. Оттуда я узнал, что содержание было загружено на сайт через анонимный прокси-сервер в Бангалоре. Однако он настолько хорошо защищен, что след на нем обрывается.

— Бангалор? В Индии?

— Да. Но это лишь звено в цепи. Даже если бы мне удалось взломать индийский сервер, это не помогло бы. Ребята, стоящие за АТР, знают, как заметать следы в сети.

— По-моему, мы здесь лишние. Пятый отдел бросил все силы на расследование этого дела. Я думаю, с их с классическими методами шансов найти преступников больше, чем у нас.

— Варнхольт! — воскликнул Йаап. — У нас наконец-то появилась возможность показать, на что мы способны, а ты говоришь, что мы ничего не умеем! Я правда тебя не понимаю!

Айзенберг не дал Бену возможности отреагировать.

— Господин Виссманн, что вы думаете, как нам следует работать дальше?

Сим пожал плечами.

— Это решать вам.

— Я хочу знать ваше мнение. Вы какой метод предложили бы?

— Я уже провел лингвистический анализ. Но исходного материала слишком мало, чтобы получить статистически значимый результат.

Айзенберг обратился к Варнхольту:

— Можете объяснить, что он имеет в виду?

— Сим полагает, что сможет установить автора воззвания, сравнив его с другими текстами в сети по частоте встречающихся в нем словосочетаний.

— Вы получили какие-либо результаты? — спросил Айзенберг Сима.

— Да.

— Расскажете нам?

— С вероятностью в 32,73 % тексты были написаны доктором Томасом Ангессером. По следующему кандидату в авторы, профессору Хайнцу Ротмюллеру, значимость составляет 7,90 %.

Бен с удивлением взглянул на Сима. Его лицо просветлело.

— Вчера ты говорил о 24 %.

— Опубликованный сегодня текст повысил вероятность того, что автор — Томас Ангессер, на 8,61 %.

— Как несколько слов могут столь сильно повысить шансы конкретного лица на авторство текста?

— Всего лишь одно слово: «предостерегация» — оно редко встречается. Поэтому у него высокая значимость.

— То есть на основе одного-единственного слова ты приходишь к выводу, что определенное лицо является автором текста? — спросил Йаап.

— Нет. Я только представил результаты статистического анализа. 32,37 % — это слишком низкая цифра значимости, чтобы сделать на ее основе надежные выводы.

— Может быть, нам стоит познакомиться с тем, что писал этот доктор Ангессер, — сказал Айзенберг. — Госпожа Морани, как вы думаете?

Клаудия ответила не сразу. Она хотела бы сказать, что Бен Варнхольт, похоже, знает об АТР больше, чем говорит, но не могла так подло поступить с коллегой. Ее слова вызвали бы конфликт, который неизвестно чем обернулся бы для всей группы ОСГИ. Вместо этого она ответила так:

— Из тех немногих фактов, которыми я располагаю, я не могу сделать вывода. Я изучала информацию по делу Теодора Качинского, на которого ссылаются АТР. По-моему, его действия объясняются параноидной шизофренией, наступившей, возможно, в связи с проводившимися ЦРУ экспериментами с наркотиками. Он принимал в них участие.

— Вы хотите сказать, что считаете преступников шизофрениками?

— Нет, ничего подобного. Они действуют явно рационально, хотя их мотивы, возможно, и основаны на иррациональных страхах. В любом случае, эти люди хорошо организованы и тщательно планируют свои акции. Качинский, правда, действовал так же.

— А почему, как вы полагаете, они придерживаются именно его взглядов?

— Похоже, он для них кумир, наверное, даже великомученик. Воин-одиночка против «научно-военно-промышленного комплекса», как они его называют, который принес себя в жертву идеалам и благополучию человечества.

— Погодите-ка! — перебил ее Йаап. — Этот тип убил трех человек и ранил два десятка! Неужели ты оправдываешь его преступления?

Клаудия бросила на него холодный взгляд.

— Ничего я не оправдываю. Я просто анализирую.

Он потупил взгляд.

— Да, конечно. Извини.

— Господин Клаузен, какие мысли у вас?

— Как я уже говорил, на данном этапе я не стал бы исключать ни одну из версий. Даже если оба теракта — дело рук АТР, мы не знаем, правда ли то, что они заявляют о себе в Интернете.

— Что ты хочешь сказать? — просил Бен.

— Все это может быть обманным маневром.

— Обманным маневром?

— Может быть, на самом деле у них совсем другие цели. Возможно, они хотят дестабилизировать обстановку в стране, или повлиять на котировки акций на бирже, или отвлечь внимание от другого преступления.

— Ты всерьез полагаешь, что они на сутки отключили электричество по всему Берлину, а через пару дней парализовали работу аэропорта, чтобы просто отвлечь внимание?

— Во время учебы нам говорили, что при расследованиях никогда нельзя полагаться на догадки…

— Тут тебе не полицейская академия, Клаузен. Это — реальность. Очевидно, что АТР пытается предупредить мир о последствиях нарастающей технологизации. И надо заметить, в чем-то они правы. — Он хотел было продолжить речь, но вдруг замолчал, как если бы понял, что сказал лишнее.

— Ты что, предлагаешь взять этих типов под крыло? — спросил Йаап раздраженным тоном.

— Я предлагаю не устраивать дискуссий, — вмешался Айзенберг. — И думаю, вы правы: еще слишком рано исключать какие-либо версии. Я считаю опубликованное на их сайте признание настоящим и абсолютно логичным. При построении версии нам следует исходить из того, что мы имеем дело с террористической группой и что, как они и обещали, последуют новые теракты.

— С террористической группой? — спросил Бен. — Не слишком ли жесткий термин? Ведь ни один человек не пострадал.

— Термин ввел не я, а директор полиции Хинтце, руководитель пятого отдела и лицо, руководящее расследованием. В остальном нам, скорее всего, повезло. Масштабное вмешательство в воздушное сообщение могло бы запросто причинить урон многим людям, в худшем случае — повлечь за собой крушение самолета. Я не знаю, принимали ли во внимание АТР риск того, что из-за их действий могут погибнуть люди, или они предпочли об этом не думать. Но мы не должны их недооценивать.

Бен смотрел в пол.

— Наверное, вы правы.

— Как бы то ни было, единственной конкретной зацепкой мне кажется наработка господина Виссманна.

На лице Сима появилась и тут же исчезла улыбка. Это было