— Луки! Это ты? — прошептал Пип. — Чтослучилось? Ты что, ушел из цирка?

Он потащил Луки к беседке. Вместе с Бетси ониуселись по обе стороны от мальчика, а Бетси положила в его большую руку своюмаленькую ручку.

— Да, пришлось уйти, — сказал Луки. — Этотполицейский наговорил дяде и про кошку, и про то, что в краже подозревают меня.Спросил, не знает ли он чего.

— И после этого, я так понял, Джек отправилтебя, — сказал Пня.

— Получается, так, — ответил Луки. — Вообще—тоон не выдал меня, сказал, что ничего не слышал ни о кошке, ни обо мне, да ислышать не желает. Но я понял, что они устроили бы обыск по всему цирку. ВедьГун уверен, что Черная Королева спрятана где—то там.

— Думаю, они искали бы и тебя, — проговорилаБетси.

— Наверно, — ответил Луки. — Ну, дядяподождал, когда Гун отошел на безопасное расстояние и выгнал меня. Сказал, чтовзял бы меня, если дело было в отчиме, а раз так — он не собирается укрыватьменя от полиции.

— Но ты ведь и к отчиму вернуться не можешь, —сказал Пип.

— Конечно, не могу, — произнес Луки. — Охотабыть полуживым—полумертвым! И делать что, не знаю. Вот, пришел сюда ночью,думал, ну... может, вы дадите мне поесть? Я с утра не ел и умираю от голода.

— Бедняга! — воскликнула Бетси. — Сейчас жепринесу тебе что—нибудь. Там пирог с мясом и сливовый торт в кладовке. Явидела.

— Ну, Бетси, не будь идиоткой, — сказал Пип,успев удержать ее. — Как ты себе это представляешь? Что, интересно, скажет мамаутром, обнаружив, что и пирог, и торт — тю—тю?! Врать ты не умеешь и, конечно,скажешь, что понятия не имеешь. А потом, когда придется признаться, начнутсявопросы, кому да для чего. И тут уж все догадаются, чти это — для Луки.

— А что же — тогда мы дадим ему? — спросилаБетси.

— Хлеба с маслом, — ответил Пип. — Это будетнезаметно. Потом в саду полно слив.

— Да, спасибо, этого хватит, — с благодарностьюпроизнес Луки. Бетси сразу побежала на кухню. Она быстро собрала все, чтонужно, и вернулась к мальчишкам. Луки принялся жадно жевать.

— Теперь — совсем другое дело, — сказал он. —Я всегда говорю: нет ничего хуже, когда есть охота.

— А где ты собираешься спать? — спросил Пип. — Не знаю. Где—нибудь под забором, — грустно ответил Луки. — Мне впоруидти бродяжничать.

— Не смей так говорить, — запротестовалаБетси. — На какое—то время останешься у нас. Поспишь в этой старой беседке. Мысейчас принесем матрасы с качалки, и получится вполне сносно.

— И есть будем приносить, пока что—нибудь непридумаем, — сказал Пип взволнованно. — Это будет нашей тайной.

— Я не хочу втягивать вас в неприятности, —запротестовал было Луки.

— А ты и не втягиваешь, — сказал Пип. —Останешься здесь пока, в саду, а мы, глядишь, разгадаем тайну ЧернойКоролевы. И ты сможешь вернуться на работу, и все уладится.

— Я принесу матрасы, — сказала Бетси и нырнулав темноту. Глаза уже немного привыкли, и девочка без труда нашла качалку.Пип пошел помочь ей. Вместе они прита­щили сиденья с качалки и устроили наскамейке постель. Пип принес из гаража старый половик.

— Ночь вроде теплая, не замерзнешь, — сказалПип. — А утром мы принесем что—нибудь на завтрак.

— А как с вашим садовником? — спросил стревогой Луки. — Когда он приходит? Он вообще завтра будет?

— Он заболел, — ответил Пип. — Мама такрасстраи­вается, что овощи сохнут. Говорит, им нужна вода, и все пытаетсяпристроить нас поливать их. А я терпеть этого не могу.

— Замечательно, — обрадовался Луки. — Значит,я здесь в полной безопасности. Тогда — спокойной ночи! И спасибо за все.

С утра начались волнения; Как там Луки вбеседке? Пип сел на кровати и стал прикидывать, что можно при­думать назавтрак. Если сосиски, можно незаметно спря­тать одну и отнести Луки. А вот сяйцами хуже. На край­ний случай — опять хлеб с маслом, это уж наверняка.

Бетси думала о том же. Она быстро оделась испусти­лась вниз, соображая, успеет ли спрятать хлеб с маслом, пока в столовойникого нет. Однако в этот самый момент в столовой появилась мать. Она судивлением уставилась на Бетси.

— Что бы это значило? — спросила она. — Такхочется есть, что и завтрака не дождаться. И что это за чудовищ­ный кусок,Бетси?

Бедняжке пришлось положить толстенный кусокхлеба себе на тарелку и мучительно жевать его ползавтрака. Принесли кашу, Бетсиуныло принялась за нее. Пип же, наоборот, торопился покончить с кашей и узнать,что же принесут еще. Наконец, ура! — появились сосиски. Глаза ребят загорелись.Теперь можно будет парочку утащить для Луки.

— Можно мне сегодня две? — невинно спросилПип.

— И мне, — выпалила Бетси.

— Ну и аппетит у тебя сегодня, — сказаламиссис Хил­тон, дав им обоим по две сосиски. Отец сидел, укрывшись газетой и,конечно, ничего не видел, а вот на глазах у матери спрятать что—либо былоневозможно. И как же быть?

Неожиданно в комнату вошла Энни, их горничная.

— Мадам, вы не хотите купить флаг для нашейболь­ницы в качестве пожертвования, — спросила она. — Там мисс Лэси пришла.

— Конечно, — сказала миссис Хилтон и подняласьсо стула, чтобы сходить за сумкой наверх. Дети подмиг­нули друг другу. Пипдостал чистый носовой платок и быстро завернул в него сосиску. Платок Бетси неотли­чался особой чистотой, но за неимением другого подошел и он. К возвращениюмиссис Хилтон и сосиски, и хлеб с маслом благополучно покоились в карманахбрата и сестры.

Луки с жадностью лопал принесенную еду,запивая простой водой. Он ел, а Пип с Бетси говорили тихим голосом.

— На обед мы тоже что—нибудь принесем, —обещал Пип. — А ты можешь подкормиться здесь сливами и рен­клодом прямо сдерева.

Луки кивнул и выпил воды. В это времяпоблизости раздался чей—то голос.

— Это Фатти с Бастером! — вскочила Бетси, —Эй, мы здесь, в беседке. — Бастер, увидев ребят, залился радостным лаем. Лукипотрепал его по холке.

Вскоре показался Фатти. Увидев Луки, он замеру входа с открытым ртом. Бетси, взглянув на него, громко расхо­хоталась.

— Какое—то время он будет прятаться здесь унас, — объяснила она Фатти. — Мы и еду ему приносим. Это как настоящееприключение. Фатти, слушай, как бы нам все—таки разгадать это дело, чтобы Лукибольше не боялся. Надо раскрыть эту тайну в конце концов.

Фатти пришлось выслушать все о ночныхприключениях Хилтонов. Потом пришли Ларри и Дейзи, и все началось сначала: охи,ахи, удивления, восторги, рассказы, переска­зы. В общем, утро быловосхитительным.