Я застыла в ожидании законного нагоняя для «поросят», и он действительно последовал, правда, оказался не настолько эпичен, как хотелось, – лорд Джисперт веско погрозил сыновьям кулаком.

Зато герцог отнёсся к специфичному юмору намного проще…

– Зачем взрывать? – спросил он. – У вас есть я, и я могу просто перекрыть железнодорожное сообщение на несколько недель.

Всё. Я не выдержала! Помнила, что сижу за столом, в компании очень знатных и благородных, но всё равно – откинулась на спинку стула и застонала в голос!

– Ну вот, довели, – сокрушенно сказала леди Элва. И уже с нежностью: – Айрин, милая, не обращай внимания, они шутят.

Да, я понимала, только легче от этого не становилось. Хуже того, было совершенно ясно, что шутками про кольцо и железную дорогу дело не ограничится. Ведь за столом четыре нахала, которым известно всё и которые совершенно не собираются потакать нашей лжи. Скорее наоборот – будут и дальше выводить из равновесия.

Одно хорошо – передышку нам всё-таки дали. Просто завтрак остывал, а оголодали уже все, включая хозяина здешних земель.

Именно он, герцог Раванширский, первым потянулся к блюду, чтобы переложить на тарелку немного салата. Рядом с нами салат тоже стоял, но лично я нацелилась на блинчики с неизвестной пока начинкой.

Вирджин интерес «возлюбленной» заметил и принялся собственноручно наполнять мою тарелку. Он был настолько вежлив, что даже полил блинчики соусом! Но послать сообщнику смурной взгляд это не помешало.

Всё-таки я его прибью. Не прямо сейчас, но по возвращении в университет – точно!

– Потерпи, – наклонившись, шепнул Вирдж. – Они скоро угомонятся и отстанут.

Ужасно хотелось поверить, но увы. После всех событий веры сокурснику вообще не было! Плюс знакомство с братьями повода для иллюзий не оставляло. Нам с Вирджем оставалось уповать лишь на два момента: на леди Элву и составленный вчера план.

Впрочем, план – громко сказано. Всего лишь стратегия, и довольно неоднозначная.

После акта шантажа и обсуждения легенды мы с будущим великим скульптором сошлись на мысли, что сопротивляться глупо. Что лично мне следует не отбиваться от братьев, а подыгрывать – ведь чем активнее жертва сопротивляется, тем больше интерес!

Именно поэтому я сегодня приняла и цветы, и предложение прогуляться. По той же причине намеревалась принять следующие «ухаживания», если они будут.

Но, если честно, очень хотелось, чтобы четвёрка блондинов просто взяла и отстала. Прекратила вести себя так, словно я единственная девушка на земле!

А ещё было дикое желание избежать неудобных вопросов, однако, как известно, за всё в этой жизни нужно платить. Вчерашнее тактичное молчание семейства являлось именно тем счётом, который требовал оплаты.

И, как итог…

– Значит, художница, – промокнув губы салфеткой, сказал герцог Раванширский. Потом хитро сверкнул серыми глазами и вопросил: – А почему?

Я слегка растерялась и даже смутилась. Да, знаю, что вопрос банальный, но с ответом всё равно не нашлась.

– У Айрин идеальное чувство цвета, – неожиданно поддержал Вирдж. – И особенное видение мира. И талант!

– Ну в таланте-то я не сомневался, – отозвался герцог, вновь поднося салфетку к губам. – Ведь других в ваш университет и не берут.

Будущий великий скульптор закономерно фыркнул: просто творческая среда – она такая… творческая. А Стин тес Вирион улыбнулся и новый вопрос задал:

– То есть хочешь заниматься искусством профессионально?

Я, конечно, кивнула и слегка опешила, обнаружив, что хозяин здешних земель неподдельно удивился. Нет, ну в самом деле, что такого? Особенно учитывая тот факт, что младший из его внуков нацелен на то же самое?

– Собираешься писать картины и продавать их на выставках? – продолжил Стин. – И работать с частными заказчиками? И… зарабатывать деньги?

Вот теперь я сообразила, к чему старик клонит, и тоже разулыбалась.

– В том, что женщина работает и зарабатывает, нет ничего ужасного, – сказала я. – Это полвека назад странным было, а сейчас…

Герцог Раванширский от моих слов отмахнулся и даже нос сморщил.

– Я знаю, – выдал он ворчливо. – Я не про то. У женщины, которая занимается искусством профессионально и зарабатывает деньги, сил на семью не остаётся. – И строго прищурил один глаз: – Или ты вообще семью не хочешь?

Такая прямолинейность могла бы обескуражить, но… лишь вчера. А сейчас, после знакомства с «поросятами», я была готова ко многому. Поэтому вздохнула и ответила абсолютно спокойно:

– Хочу, разумеется.

– Но? – правильно уловив интонацию, подтолкнул герцог.

– Но и заниматься живописью хочется.

Хозяин замка откинулся на спинку кресла-каталки, в котором сидел, и недовольно поджал губы. Вот только взгляд серых глаз остался настолько хитрющим, что поверить в недовольство не получилось.

– Значит, выйти замуж ты готова, – задумчиво протянул он, – но не сейчас… А напомни-ка сколько тебе лет?

Я, конечно, сказала:

– Двадцать один.

– Ага, – хитро протянул герцог. – А учёба ещё три с половиной года продлится? Значит, к моменту окончания университета тебе будет двадцать пять?

– Двадцать четыре, – поправила я вежливо.

– Так! – вмешалась в ситуацию маркиза. – Ваша светлость, прекращайте! Девочка приехала в гости, а вы допросы устраиваете. Где ваша вежливость?

– Я старый брюзга, – отмахнулся от замечания герцог. – Мне можно.

Леди Элва неожиданно скорчила герцогу рожицу, а тот… ещё более неожиданно ответил тем же. Ну а спустя секунду вновь повернулся к «возлюбленной» младшего внука и поинтересовался:

– А двадцать четыре – это не слишком поздно?

– По нынешним меркам – вполне приемлемо, – ничуть не смутилась я.

Его светлость фыркнул и изучающе посмотрел сперва на Идгарда, потом на Осба, затем на Тунора с Селвом и, наконец, на Вирджина. Словно прикидывая! Будто сопоставляя возраст!

Но это… тоже было баловство. Ведь я в силу происхождения к числу невест, за которыми гоняются настолько родовитые семьи, никак не относилась.

Более того, союз со мной – однозначный мезальянс, и если в случае с Вирджем, который является младшим и пошел по творческой стезе, подобное ещё допустимо, то с остальными – точно нет.

– А папа у тебя юрист, – словно подслушав мысли, протянул герцог Раванширский. – Причём довольно неплохой. А мама – выпускница института благородных девиц, и, значит, воспитана ты достойно.

Очень хотелось оставаться невозмутимой, но я не выдержала, послала суровый взгляд судье и ищейке – ведь это они поделились с дедом собранной на меня информацией.