Пока занималась цветами, Тунор покорно стоял на пороге и вторгаться в отведённое мне пространство не пробовал. Зато, едва вышла из комнаты и прикрыла дверь, адвокат нагло поймал мою руку и водрузил на собственный локоть.

– Пойдём! – озарив мир белозубой улыбкой, заявил он. – Я тебе та-акое покажу…

И действительно показал. Провёл совершенно иным маршрутом, нежели тот, которым гуляли вчера. Моему взору вновь предстали величественные залы, сочетающие дворцовую роскошь и аскетизм древних времён, лестницы, статуи, колонны и гобелены.

Несколько раз очень хотелось повести себя как настоящая деревенщина – распахнуть рот и застыть в полном изумлении. Просто красота действительно была сказочной. Моё творческое я то ликовало, то норовило упасть в счастливый обморок.

В том же, что касается спутника, он держался предельно вежливо. Даже лучше, чем предыдущие экскурсоводы – Осберт и Селв. Впрочем, какого-то иного поведения я и не ждала, ведь шутки шутками, но высокого положения и воспитания никто не отменял.

К концу прогулки, которая заняла тот же час, я совсем расслабилась, а когда Тунор указал на коридор, ведущий к столовой, разулыбалась. Правда, прежде чем мы в этот коридор вошли, адвокат вновь поймал мою руку и водрузил на собственный локоть. А когда попыталась провернуть уже знакомый фокус – то есть убрать руку и спрятать за спину, – Тунор не позволил. Он крепко прижал мою ладошку и заявил:

– Цыц, птичка! Не трепыхайся.

Я, конечно, не смолчала. Закатила глаза и даже застонала. Увы, но подобную смену настроений видела уже не раз!

– Почему? – спросила вслух. – Почему, как только наступает время появиться на публике, вы все превращаетесь в хамов?

– Да разве же это хамство? – искренне изумился спутник.

Я не ответила – вновь закатила глаза. Ну а Тунор наклонился и шепнул:

– Айрин, можно тоже вопрос задам?

И раньше, чем успела осознать и кивнуть…

– Я не знаком с твоим отцом лично, но я присутствовал на нескольких процессах по делу о загрязнении окружающей среды Демстаунской фабрикой магических ламп… Твой отец был в команде обвинителей, и знаешь, он точно не из тех, на кого можно надавить.

Я не поняла. Нет, в самом деле. Экскурсовод это недоумение заметил и пояснил:

– Вчера, за завтраком, ты сказала, что родители были против отъезда в Ристаун, но ты настояла. Учитывая характер твоего отца… прости, но как-то не верится.

Да, вот теперь я сообразила. Более того – внутренне дрогнула. Однако нашла в себе силы выдать новую улыбку и сообщить:

– На работе папа другой, не такой, как дома.

Тунор скептически прищурился, а я улыбнулась шире прежнего и добавила:

– С нами папа очень мягкий, от него только Нилсу достаётся.

– Нилс? Это твой брат? – уточнил Тунор.

Я, разумеется, кивнула и слегка сморщила нос, потому что скепсис Тунора никуда не делся. Меня одарили новым изучающим взглядом, причём весьма подозрительным.

Пришлось… выдавить очередную улыбку и притвориться, будто меня эта подозрительность не задевает. Будто все и каждый, кто видел папу, реагируют так же. Словно Тунор не первый, кто усомнился в гипотетической мягкости отца.

К счастью, продолжать тему адвокат не стал, а через несколько секунд вспомнил о великой миссии ловеласа и засиял, как та самая магическая лампочка. Он ввёл меня в столовую с таким видом, словно я не с Вирджем, а с ним, с Тунором, «встречаюсь».

Семейство, равно как и вчера, было уже в сборе, однако отреагировало на наше появление иначе…

– Ну во-от, – протянула леди Элва. Потом повернулась и обратилась уже к Вирджу: – Тебе не стыдно?

– Мне? – отозвался лжевозлюблённый. Голос прозвучал настолько сонно, что, кажется, всем окружающим захотелось зевнуть.

– Тебе, тебе, – поддержал супругу молчаливый лорд Джисперт. – В замке гостья, а ты, вместо того, чтобы уделять ей внимание, отсыпаешься.

Сидящий во главе стола герцог лепту тоже внёс.

– Слишком много клювом щёлкаешь, – сообщил «младшенькому» он. – Смотри, как бы девчонку не увели.

Про «увели» я уже слышала, и не раз, поэтому не впечатлилась. Лукавые ухмылки, украсившие физиономии «поросят», откровением тоже не стали. Вежливо улыбнувшись всем присутствующим, я проследовала к столу и заняла отведённое мне место.

Села, чтобы услышать ворчливое от Вирджа:

– Как погуляли?

Смущение? Не было такого! Я повернулась к сообщнику и сказала примирительно:

– Если хочешь, то завтра экскурсию проводишь ты.

Вирдж задумался в явной попытке сообразить, сумеет ли подняться на час раньше обычного, но решить не успел – в нашу идиллию вмешался Идгард.

– Извините, но завтра не получится, – сказал старший из братьев. – Завтра утром с Айрин гуляю я. А ты, – кивок на Вирджа, – и так больше всех с девочкой видишься. Поэтому… имей совесть.

Будущий великий скульптор искренне опешил, я тоже рот в изумлении приоткрыла. Однако наша реакция – так, мелочь. Удивление старшего поколения семейства тес Вирион, вот что важно!

Да-да, леди Элва, лорд Джисперт и герцог Раванширский дружно застыли, а их лица вытянулись. Когда же первая волна шока схлынула, троица повела себя совсем не так, как ожидалось.

Никакого возмущения! Никакой попытки призвать Ида и остальных к порядку! Вместо этого маркиза и лорды переглянулись, причём уже не удивлённо, а как-то заинтригованно.

Осознав произошедшее, я прикрыла глаза и про себя застонала. Только не говорите, что у нашего цирка появились новые зрители! Я такого не переживу!

Очень захотелось спросить – почему?! Почему вы не желаете вмешаться и приструнить своих отбившихся от рук оболтусов? Но… нет, я всё-таки промолчала. Просто вопрос был несколько странным, а старшее поколение… они же и так, без всяких подсказок, видели.

– Ладно, – сказал лорд Джисперт. – Предлагаю отложить разговоры и поесть.

– Кстати, да, – поддержал сына герцог Раванширский.

Леди Элва тоже лепту внесла:

– Завтрак остывает.

Разговоры действительно закончились, а все присутствующие потянулись за блинчиками, салатами и прочими поданными на завтрак вкусностями. Тишину нарушало лишь возмущённое сопение будущей звезды мира искусства – Вирджина тес Вириона.

Столовую мы с сообщником покинули раньше остальных, причём под очень благовидным предлогом – работать надо, а солнце уходит.

От логичного замечания, что студия расположена на южной стороне и солнце там постоянно, закономерно отмахнулись. Ведь солнце утреннее и, например, дневное – это две большие разницы!