послушание Божией воле и подчинились тлению и смерти. Теперь, пребывая в покаянии за свою ошибку, мы стараемся вернуть равновесие, врачуя свои раны правильным рассуждением и по собственному произволению. Ум, помраченный и плененный страстями, бездействием и бесчисленными отговорками, не желает призывать Христа на помощь. Мы через понуждение возложим на него это делание как единственно спасительное для нас, потому что Господь говорит: без Меня не можете делать ничего (Ин. 15, 5). Наш старец Иосиф постоянно напоминал нам слова преподобного Иоанна Лествичника: «всегдашнее понуждение естества».

Я продолжил слово о значении молитвы, поскольку опыт научил нас, что без непрестанного призывания всесвятого имени Спасителя мы сами в ходе невидимой брани не можем победить силы тьмы.

Не теряйте мужества, шествуя тесным и узким путем спасения (см.: Мф. 7, 14), ибо только он безошибочно приводит к Жизни. Когда ум бездействует, снова и снова начинайте молитву и не ослабевайте в этом старании, и близ Господь всем призывающим Его (Пс. 144, 18), чтобы одарить в преизбытке тех, кто умоляет Его с болью и желанием, потому что не мерою дает[90].

Молитва — зеркало души монаха. Это делание разделяется на стадии. Святой Иоанн Златоуст говорит, что человек, в силу не зависящих от него обстоятельств не имеющий возможности прийти в церковь, при помощи молитвы может сделать самого себя жертвенником Божиим. Источником преуспеяния является благодать, а она приходит от молитвы.

«Молитва начинается словами: “Господи, Иисусе Христе, помилуй мя”. Это первая стадия. Вторая стадия заключается в том, что душа оставляет многословие, потому что не может сосредоточиться, но прерывается, когда говорит: “Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя”. А когда приходит в высшее состояние, тогда оставляет “Христе, Сыне Божий”, а говорит: “Иисусе мой, Иисусе мой”. Когда Бог желает поднять душу на еще большую высоту, слова прекращаются. Так было со старцем Иосифом, когда он заключил меня в свои объятия, произнося молитву, сказал ее несколько раз и остановился, пленившись созерцанием. Когда при настойчивости все это становится привычным, тогда благодать открывается в чувстве любви Христовой. Тогда человек не молится, а радуется и вкушает плоды прежнего старания и подвига, которые были необходимы для того, чтобы упорствовать в молитве. Когда благодать молитвы воцарится в человеке, тогда начинается его обновление, и ветхий человек[91] со своими привычками и страстями упраздняется. Тогда человек прекращает быть таким, каким он был прежде, то есть плененным чувствами сего мира. Прекрасное и притягательное для мира его не привлекает, но, напротив, вызывает отвращение. Остается лишь желание любви Христовой, восполняющее все.

Я вновь настойчиво возвращаюсь к разговору о прилежании и понуждении себя к молитве, чему научил нас опыт. Как-то я пошел от Катунак в монастырь Святого Павла[92], находящийся на расстоянии двух с половиной часов ходьбы. Благодаря упорству и понуждению я настолько отдался молитве, что пришел в монастырь, сам того не заметив. Когда привыкаешь творить молитву, тогда она повторяется внутри непрестанно. Иногда ты и сам этого не понимаешь, потому что бываешь захвачен рассеянием. Но когда уходишь от рассеяния, тогда замечаешь, что внутри тебя проговаривается: “Господи, Иисусе Христе”, без чувства, но повторяется. Все зависит от привычки».

Я хотел бы сделать некоторые замечания по поводу того, что этот старец, предававшийся духовным созерцаниям, говорил о молитве. То, что он говорит от своего личного опыта, случается не всегда и не со всеми людьми в силу различия характеров. Старец говорил, что, когда творишь молитву, чувствуешь Божественную благодать, приходят слезы и просыпается божественная ревность. Начало одно и то же, но результаты могут не совпадать. Это случается не по причине какой-то ошибки или неудачи. Необходима наша настойчивость, а благодать будет действовать в каждом человеке согласно его характеру и расположению. Слезы, несомненно, приходят по действию благодати, но не всегда одинаково, потому что обычно плач — это порождение боли, скорби, истекающей от ощущения человеком своей вины.

Разве в истории мы не встречаем благоговейнейших и трудолюбивых отцов, не имевших слез, несмотря на все свое старание? Они, чтобы вызвать слезы, мучили и истязали себя. Не забывайте, что хотя благодать Божия одна, действует она все же так, как сама того пожелает, и в зависимости от характера каждого человека. Отцы уподобляют благодать воде, напояющей различные деревья. Несмотря на то, что вода одна, цветы и плоды деревьев различны. Так и благодать воздействует на характер людей, приносящих покаяние, в соответствии с их привычками, страстями и устремлениями. Любой человек сподобится получить просимое, если просит с настойчивостью.

Мы написали это примечание, чтобы никто не отчаивался, если, творя Иисусову молитву, не ощутит, вопреки сказанному старцем, действия благодати. В большей полноте это чувство имеют истинные послушники, которые совершенно умертвили свою волю и уже не они живут, но живет в них Спаситель наш Христос (ср.: Гал. 2, 20), и справедливо, что они бывают услышаны. Они с дерзновением говорят Господу: вот, мы оставили все и последовали за Тобою (Мф. 19, 27). Таковым Он обещает полноту обетований, что осуществляется через вхождение в истинное и претрудное покаяние.

Молитва о скорбящих

Отец Ефрем рассказывал нам, что когда он молился о страждущих людях, прося Бога помочь им, он почти всегда бывал услышан. Лишь занимающимся магией Бог не сострадал, Он гневался на них.

«Однажды на молитве я ощутил, что некая душа страждет и пришла в отчаяние. Я почувствовал, что страждущим был один наш брат в Америке. Ему сделали серьезную операцию, и она прошла неудачно. У него было белокровие. Он просил помощи. В таких случаях молитва мобилизует все силы человека. Молитва идет либо в словах: “Господи, Иисусе Христе, помилуй раба Твоего”, либо в форме исповеди, в зависимости от того, что чувствует человек и как он может молиться.

Когда человек находится в духовно плодоносном состоянии и молитва проистекает от теплоты сердечной, тогда он как бы бросается ко Христу и настойчиво, со слезами умоляет Его:

— Господи мой, Ты, Вселюбовь и Сострадание, принесший Себя в жертву за нас, врагов Твоих, и прощавший распинавших Тебя, Ты, не хотящий смерти грешника, в чем и поклялся Своим именем[93], молю Тебя, оставь нашему страждущему брату его вину и помилуй, исцели его, облегчи его боль, дабы он не сломался и не потерял своей веры. Помилуй, Всеблаже, Твое творение, дабы не похвалились те, кто сражается с нами, смиренными».

Чувство благодати часто непостоянно: иногда оно усиливается, а иногда