Я вцепилась в чашку так, что чуть не сломала, не дожидаясь начала игры. Слова, приличные для почтенной гувернантки, для этого нахала у меня уже заканчивались.

Масла в огонь подливали его намёки про «другие отточенные за много веков навыки». Не надо быть семи пядей во лбу, чтоб догадаться, на что он намекает!

Мне кажется, от моих эмоций чай в чашке скоро вскипит и пойдёт пузырями.

- Я начну первой! – радостно возвестила Лили.

Все обратили взоры на неё.

- Я никогда не… мечтала о том, что под крышей «Плакучих ив» поселится самый настоящий инкуб!

Я тоже не мечтала о таком «счастье», поэтому с чистой совестью оставила свою чашку в покое и не стала отпивать. Мать Лили тоже.

А вот Велиар к моему несказанному удивлению поднял её к губам и отпил глоток, отсалютовав затем Лили. Та снова зарделась.

Это что же… он хочет сказать, что мечтал? Какая наглость.

- Какая интересная игра! – промурлыкал инкуб. – Позвольте продолжить мне. Я... никогда не воздерживался дольше двух недель. Правда, теперь впервые в жизни близок к тому, чтобы побить свой рекорд. Но надеюсь, скоро исправлю это недоразумение.

Чашка хрустнула в моих руках.

Как… как вообще можно говорить о таком в присутствии дам?! Хорошо, что мистер Льюис вовремя сделал ноги.

Красная как рак Лили отпила глоток. С ней всё ясно, она-то всю жизнь воздерживается. На этот счёт я хотя бы спокойна – свою работу цербера несла достойно. Вплоть до недавнего времени. Я тоже пригубила ароматный напиток – чуть не поперхнувшись, правда, под пристальным взглядом инкуба.

А вот матушка её отпивать не спешила. Лили толкнула её в бок:

- Ну как же, маман? А помните, папенька уезжал на три месяца принять дедушкино наследство?..

Миссис Льюис продолжила загадочно улыбаться, и сконфуженная Лили не стала приставать к ней дальнейшими расспросами.

Хозяйка прервала неловкую паузу:

- Теперь моя очередь! Я никогда не… целовалась с инкубом!

Вздохнув, Лили посмотрела в свою почти полную чашку. Отпивать у неё оснований не было, к её глубочайшему сожалению.

Инкуб, рассмеявшись, тоже не стал прикасаться к напитку. Вместо этого его искрящиеся смехом глаза уставились на меня.

А до меня дошло.

Медленно-медленно, как осуждённый взбирается на эшафот, я поднесла чашку к губам и сделала глоток, который на вкус мне показался горьким ядом. Чёрт, надо было сахару больше положить.

Лили и миссис Льюис уставились на меня круглыми как плошки глазами.

Я вскочила.

- Это было давно! Так давно, что я почти не помню. И уверяю вас, миссис Льюис, ничего подобного никогда больше не повторится. И вообще – можете гордиться своим чутьём работодательницы. Вы выбрали в гувернантки своей дочери самый настоящий, непоколебимый оплот добродетели. Единственную леди в истории, которая отказала инкубу.

- Вот уж действительно, в тихом омуте… - пробормотала Лили.

- Какие интересные подробности выясняются о вас, мисс Браун! – подхватил мою игру Велиар. Его вся эта катавасия изрядно веселила, судя по всему. – Впрочем, я не на шутку удивлён. Видимо, среди нашей братии тоже попадаются извращенцы. Потому что я не представляю, кто мог бы польстится на такую невзрачную серую мышку, как вы.

Миссис Льюис, кажется, немного успокоилась. А то стала как-то подозрительно на него косится.

Я же решила, что чайника ему на голову будет маловато. Пойду на кухню, попрошу у нашей кухарки кастрюлю свежего лукового супа.

- Пожалуй, с меня хватит игр! – вежливо улыбнулась я, взглядом передавая инкубу всю гамму испытываемых мною чувств. – Пойду, смажу поясницу мазью. Мой радикулит расшалился. Видимо, к смене погоды.

Ответный взгляд инкуба стал заинтересованным.

Клянусь, мне показалось, что он едва сдержался, чтоб не предложить свою помощь.

- Нет уж, мисс Браун! – капризно заявила Лили. – Теперь ваш ход! Сыграйте и вы уж в последний раз, а потом ступайте… со своим радикулитом.

- Я не знаю, что говорить! – попыталась отмазаться я.

- Что-то очень личное, - пожала плечами Лили.

Личное.

Что-то очень личное.

Я постаралась собраться с мыслями, стоя и внимательно глядя в собственную чашку. Под цепким взглядом инкуба это было не так-то просто.

- Я никогда не… - и ведь собиралась выдумать что-то на ходу. Но видимо, слишком долго инкуб сдирал с меня защитные барьеры. И теперь правда сама полезла из меня, когда её никто не просил. – Я никогда не прощу отца.

Чашка в руках Велиара с жалобным хрустом лопнула.

Потемневшим взглядом он смотрел на свою сжатую в кулак руку.

Остатки чая капали на пол, усеянный мелкими осколками.

Потом он медленно поднял взгляд, и мы встретились глазами. То, что я там увидела… заставило меня вздрогнуть. Ни следа прежнего веселья. Такое тёмное-тёмное пламя.

Он ведь не собирался пить.

Он тоже никогда не простит своего отца.

Но спрашивать, конечно же, бесполезно.

Всем известно – никто не хранит свои тайны надёжней, чем инкубы. Мне бы поучиться.

- Мне пора. Я пойду, хватит с меня игр, - пробормотала я, и сжимая в руках позабытую чашку, бросилась спасаться бегством из этой невыносимой комнаты.

Уже убегая, услышала, как Лили предлагает Велиару прогуляться в осеннем саду. Ну и прекрасно! Ну и пусть отправляются на все четыре стороны.

Как же хорошо, как же спокойно мне жилось, пока он не появился в этом доме!

В моей жизни.

Когда я добралась, наконец, до своей комнаты в мансарде и сердито захлопнула дверь за спиной, намереваясь посидеть немного в тишине и успокоиться… поняла, что успокоиться мне не светит. По крайней мере, пока инкуб находится под одной со мной крышей.

На столе у окна, за которым я готовилась обычно к урокам с Лили и проверяла её письменные работы – на этом самом столе, в карандашнице, из которой самым наглым образом вынули все карандаши – стоял букет алых роз.

Розы.

В моей комнате.

Цветы.

Настоящие.

Я подошла и тронула кончиками пальцев яркие бархатные лепестки – с опаской, будто они могли отравить или ужалить. Впрочем, острые шипы на стеблях тоже имелись.

Великолепные цветы. Невозможно прекрасные. Они пахли так, что я теряла голову.

Мне таких никогда не дарили, и он наверняка это знает. Вот что за «особое поручение», которое должен был выполнить слуга.

Завтра непременно верну, а пока немного полюбуюсь…