Впрочем, выяснять, что это за фирма, Вовка не собирался. Ремонтировать ржавый велосипед — тоже. Но в голове у него появилась отличная идея насчет того, как заманить на болото свою старшую сестру…

Агата никогда не слыла сорвиголовой: ни в школе, ни дома, ни во дворе. Наоборот, она всегда считалась послушной девочкой, и мама постоянно ставила ее Вовке в пример. Однако именно поэтому ей время от времени хуже горькой редьки надоедало примерное поведение и очень хотелось совершить что-нибудь отчаянное. Например, наговорить дерзостей учительнице, залезть на дерево или спрыгнуть с третьего этажа. Конечно, ничего из этого она на самом деле не осуществляла. Даже учителям Вовкина сестра никогда не дерзила, хотя это, пожалуй, было самым безопасным из всех ее мечтаний.

В последнее время Агата очень хотела прокатиться на мощном мотоцикле вместе с байкером — с настоящим, а не с байкером от слова «байка». Этой своей тайной мечтой она поделилась со школьной подружкой, а Вовка их разговор случайно подслушал. Само собой, Куковкин из опасения получить по шее не стал ни докладывать сестрице о том, что слышал о ее сумасбродной мечте, ни тем более ехидничать по этому поводу. Да и вообще на какое-то время Вовка позабыл об этом случае.

Однако вид ржавого велосипеда и всплывшее из памяти слово «bicycle», от которого до слова «байкер» рукой подать, заставили Вовку припомнить разговор, подслушанный месяц назад.

Куковкин был почти уверен, что если б сейчас посреди деревни невесть откуда взялся бы байкер на каком-нибудь «Харлее» или там «Ямахе», то Агата наверняка поехала бы с ним кататься. Даже если б наверняка знала, что на ближайшем повороте придется лететь в канаву. Если б Хозяин помог своему рабу превратиться в байкера, Вовка запросто довез бы Агату до самого болота…

Загвоздка была в том, что Вовка не умел ездить на мотоцикле. Это ведь не крылышками махать, как бабочка, — запросто можно разбиться!

Хозяин тут же вышел на связь по телепатии:

— Умно рассудил, хвалю. Не переживай! Я могу тебя и ездить научить, и возраста тебе прибавить, и даже роста.

В глазах у Вовки в очередной раз сверкнула вспышка.

Когда он открыл глаза, то обнаружил, что находится уже не в сарае, а на дороге, ведущей из Чертогонова на Маланьину Горку.

Почти рядом с тем самым мостиком, около которого вчера буйствовали «летунчики».

Рядом с ним стоял огромный черный мотоцикл с кожаным просторным сиденьем, куда можно было не одну Агату посадить, со множеством фар и подфарников, ярко-блестящих хромированных деталей, каких-то крутых наклеек. А к багажнику был приварен небольшой флагшток, как на корме корабля. На этом флагштоке висел красный флаг с синим Андреевским крестом, окантованным белыми полосками и украшенным белыми звездочками. Вовка знал, что это флаг Южной Конфедерации, которая когда-то воевала в Америке за свободу рабовладения. Это ему папа рассказал, когда по телику шел американский фильм про битву при Геттисберге. Конечно, Вовка удивился, узнав, что у американцев, оказывается, тоже гражданская война была, только не между красными и белыми, как у нас, а между «синими»-северянами и «серыми»-южанами. Так вот, у этих «серых» в фильме был точно такой же флаг.

Но, конечно, гораздо больше Куковкин удивился, когда взглянул на себя в зеркало заднего вида. Он вырос на целых полметра, а то и больше. Плечи у него стали такие, что ширины на трех прежних Вовок хватило бы. Эти самые плечи туго распирали жилетку из толстой потертой кожи с заплатами, заклепками, бляшками, никелированными цепочками. Такого же стиля были и штаны. Под курткой на груди висели какие-то амулеты типа перевернутого вниз головой распятия, акульего зуба на шнурке и ожерелья из маленьких пластмассовых черепов. На ногах у Куковкина оказались тяжеленные ботинки, окованные всякими железяками, а на руках — перчатки с раструбами, тоже украшенные цепочками и заклепками. Вовкина короткая прическа исчезла, и вместо нее появились растрепанные, нечесаные патлы, стянутые черной банданой с белой надписью «Death!» (то есть «Смерть!»), а также черепом и костями, как на «Веселом Роджере». А на физиономии у Вовки появилась густая русая борода! Даже не борода, а целая бородища! А на лбу и на щеках какие-то цветные татуировки нарисованы! А через ноздри — стальные колечки продеты! Ну и чудище! Да-а, видела бы его сейчас мама! Правда, ей бы нипочем не узнать Вовку в таком прикиде. И Агате ни за что не догадаться, что этот крутой байкер — ее младший братец. Вообще-то от такого зрелища заикой стать можно. Сам Вовка ни за что не сел бы на мотоцикл к этому страшилищу.

— Не сомневайся, сядет! — успокоил его Хозяин болота. — Она как раз с таким крутым и мечтает прокатиться. Садись, заводи мотоцикл и езжай в деревню. Ты уже умеешь на нем ездить.

— А прадедушка и прабабушка? — опасливо спросил Вовка вслух. — Вдруг они не разрешат Агате ехать?

— Ну, во-первых, они сейчас в подпол спустились. Если быстро подъедешь, то и вылезти еще не успеют. А во-вторых, даже если успеют, увидят и запретят, то ничего сделать не смогут. Агата их просто не послушается. Верь мне, я врать не буду!

Действительно, оказалось, что тот тип, в которого превратился Куковкин, отлично знает, как заводить мотоцикл. Руки и ноги у Вовки как-то сами по себе выполняли все необходимые движения, хотя он и сам не очень четко знал, что именно делает. Тр-р-р! — мотоцикл завелся, и Вовка, гордо откинувшись назад, помчался вперед на железном двухколесном чудовище.

Да, это уж точно не крылышками махать! Тут сразу дух захватило от скорости и от ветра в лицо. Куковкин всего за несколько секунд пронесся через мостик, миновал последние деревья на лесной дорожке и, почти не сбавив скорости, помчался на Маланьину Горку, оставляя за собой длинный хвост поднятой пыли. Еще пара минут — и Вовка притормозил около дома Дурневых.

На свою беду, Агата как раз в этот момент вышла из калитки. Прадедушка велел ей позвать Вовку, чтоб помогал огород поливать. И тут она увидела, как на деревенскую улицу влетает мотоцикл, за рулем которого восседает бородатый верзила-байкер. И этот самый верзила хриплым басом, совершенно не похожим на голос Вовки Куковкина, предложил, оскалив металлические зубы:

— Прокатимся, леди?!

Нельзя сказать, чтоб это было очень вежливое приглашение, даже при том, что байкер назвал Агату «леди». Скорее, просто нахальное, потому что преображенный Куковкин процитировал какой-то американский фильм. Там моторизованные хулиганы похищали девушку, а благородный байкер с ними разделывался. Фраза «Прокатимся, леди?!» была позаимствована как раз из сцены похищения.

Агата, конечно, хорошо знала, что садиться на мотоцикл к такому молодцу не просто опасно, а очень опасно. Может, он пьяный или наркотиками накололся, а может, и вовсе маньяк настоящий. Кроме того, даже если этот парень окажется вполне приличным, то прабабушка с прадедушкой наверняка ее отругают, да еще и маме напишут. Но… Если сбывается твоя заветная мечта, устоять трудно. И Агата уселась на мотоцикл позади Вовки-байкера.