Выдержав долгую паузу, мистер Лафлин снова повернулся ко мне.

— Я кое-что подлатал в доме, — напряженно произнес он. Под кожей на скулах заходили желваки. — Небольшой ремонт в одном старом крыле. Оставлять дом в запустении опасно, — он многозначительно поглядел на меня. — Люди могут пострадать.

Я сразу поняла, что «одно старое крыло» — это крыло Тоби. Догадаться же, что управляющий имел в виду под «ремонтом», было сложно. И только когда я вернулась в дом и лично пошла проверить, что же изменилось, вопрос прояснился.

Вход в крыло Тоби вновь был замурован.

По пути в свое крыло я оглядывалась каждые сто футов. А когда зашла в свой коридор, услышала голос Либби:

— А ты знал про это?

— Про что, котик? Можно поконкретнее? — ответил ей голос Нэша — я сразу его узнала. А заодно и его силуэт в проеме двери в сестринскую комнату.

— Я про твою бабу-адвоката. И эти бумаги. Ты знал?

Либби мне совсем не было видно, так что сложно было угадать, каким взглядом она смотрит на Нэша и что за бумаги держит в руках.

— Радость моя, я бы не хотел, чтобы Алиса слышала, как ты называешь ее «моей».

— Никакая я тебе не радость.

Разговор явно не предназначался для посторонних ушей. Так что я тихонько подошла к своей двери, открыла ее и скользнула в комнату. Затворив за собой дверь, я включила свет. Ветерок разметал мои волосы.

Обернувшись, я обнаружила, что огромные окна в дальней части комнаты распахнуты. А ведь я их точно закрывала перед уходом.

Дыхание перехватило, а сердце застучало так шумно, что его стук отдавался в каждой клеточке моего тела. Мне уже снились кошмары с похожим сюжетом: сперва замечаешь какую-нибудь пустяковую перемену, а потом…

Кровь. Горло точно тисками сдавило. Сколько крови… Паника переполнила меня, впрыснула в сердце щедрую порцию адреналина. Беги. Беги, беги, беги…

Но я не могла пошевелиться. Могла только стоять и в ужасе смотреть на белую простыню, лежащую под открытым окном и залитую кровью. Не стой, Эйвери. Надо двигаться. Сверху на простыне лежало… сердце.

Человеческое?

А в него был воткнут нож. Казалось, я забыла, как дышать. Тело не слушалось, сколько бы я его ни упрашивала бежать. Нож. И сердце. И…

В горле что-то заклокотало. Бежать я по-прежнему не могла, но наконец отшатнулась.

Попыталась закричать — но не вышло. Ощущения были такие же, как в Блэквуде, под прицелом незримого убийцы. Надо бежать отсюда. Надо…

— Дыши, деточка. — Неожиданно рядом оказался Нэш. Он опустил руку мне на плечо и наклонился ко мне, чтобы наши лица были вровень. — Вдох, выдох. Вот ум- ница.

— У меня в комнате… — с трудом выговорила я. — Сердце. И нож…

На лице Нэша мелькнуло опасное выражение.

— Позови Орена, — велел он Либби, которая тоже подошла к нам. Потом опять посмотрел на меня, и его взгляд смягчился. — Вдох-выдох, — повторил он.

Я судорожно задышала. Хотела было повнимательнее осмотреть комнату, но старший из братьев Хоторнов загородил мне вид на нее. Теперь мне было видно только его лицо. Загорелое, с едва заметной щетиной. На голове его любимая ковбойская шляпа. Взгляд спокойный.

Я сделала еще один вдох.

* * *

— Я увидел все, что нужно, — сообщил Орен Нэшу. — Сердце не человеческое, а говяжье. Нож — для стейков, той фирмы, которую предпочитают у нас на кухнях.

Я мысленно вернулась к списку, составленному для меня. Потенциальные сталкеры. Угрозы.

— Простыня тоже из поместья, — сообщил Орен.

— Так это кто-то из своих? — спросил Нэш и стиснул зубы. — Из прислуги?

— Похоже на то, — сказал Орен и повернулся ко мне. — Вы в последние дни ни с кем не ссорились?

Я с трудом взяла себя в руки.

— С Лафлинами, если так можно сказать. — Мне вспомнилось, как миссис Лафлин обвиняла меня в жестокости и как ее супруг вскользь упомянул о людях, которые «могут пострадать».

— Думаете, это дело рук Лафлинов? — округлив глаза, спросила Либби.

— Исключено, — отрезал Нэш и посмотрел на Орена. — Скорее всего, кто-то из обслуги прослышал, что мистер и миссис Л. чем-то недовольны, и решил этим воспользоваться, чтобы замести следы.

Орен задумался над его словами.

— А можно позвать кого-нибудь для уборки? — спросил он у Нэша.

Нэш достал телефон и кому-то позвонил.

— Мел? Окажи мне услугу.

Спустя несколько минут подошла девушка, которую я тут же узнала. Мелли всегда смотрела на Нэша словно на небожителя.

— У меня к тебе просьба: приберись тут, а, солнышко? — попросил Нэш, указав на кровавую простыню.

Мелли кивнула, не сводя с него своих темно-карих глаз. Алиса как-то мне говорила, что Мелли — «одна из нэшевских». Сложно было сказать, скольких работников привел в дом старший из братьев Хоторнов, спасая им жизнь, и много ли среди «моих» помощников тех, кто считает меня злодейкой, похитившей у Нэша наследство.

— Пожалуйста, передай от меня кое-что коллегам, — попросил Нэш Мелли. — Пусть уяснят одну вещь: им тут не охотничьи угодья. Мне плевать, кто именно решился взбрыкнуть — и почему. Но пускай завязывает. Понятно?

Мелли опустила руку Нэшу на плечо и кивнула.

— Конечно.

— Пока мы не разберемся в случившемся, для вас будет действовать новый протокол безопасности, — сообщил мне Орен, когда все остальные вышли. — Но прежде, чем его обсудить, нам надо поговорить о Лафлинах. Точнее — о вашей ссоре.

Надо было как-то ответить на его вопрос, не раскрыв лишних подробностей.

— Мы с Ксандром и Джеймсоном пробрались в крыло Тоби.

Орен скрестил руки на груди.

— Это я знаю. И даже знаю почему.

У Орена был доступ к охранной системе — к тому же один из его подчиненных в тот день был с нами в «Черной ложе». Но что именно удалось услышать Эли?

Глава службы безопасности не стал подбирать слова помягче.

— Дело в Тобиасе Хоторне Втором. Вы думаете, что он жив.

— Я это знаю.

Орен выдержал долгую паузу.

— Я вам не рассказывал, как вышло, что я поступил на службу к мистеру Хоторну?

А это-то тут при чем, интересно?

— Нет.

— Я служил в войсках — с восемнадцати до тридцати двух лет. И остался бы дольше — до конца двадцатилетнего контракта, но произошел несчастный случай, — последние слова он произнес таким тоном, что по спине у меня побежали мурашки. — Все в моей части погибли. Кроме меня. И когда через год меня отыскал мистер Хоторн, я был в отвратительной форме.