Результат превзошёл ожидания. Скатерть добавила в мою тарелку какое-то мясное рагу и расщедрилась на бутерброд с сыром. Правда, когда девчонки попытались проделать то же самое, скатерть им ничего нового не выдала и заявила, что с ней общаются без уважения.

– Ты – магический предмет общего пользования, – возмутилась Влада. – Ты о чём? Тебя поблагодарили за услугу ненадлежащего качества, вежливо попросили кое-что исправить…

– Услуга очень даже надлежащего качества, – сварливо перебила самобранка.

В приоткрытое окно между гардин влетели два чёрных ворона с бумажками в клювах – видимо, так начинается каждый учебный день. Один из воронов подлетел к нашему столику и выпустил из клюва свою ношу нам на головы. Я выловила сложенную вчетверо бумагу со своим именем.

"Расписание занятий на вторник, 26 июня.

8.00 – Явиться на беседу к профессору Гелероиду. Аудитория 12.

8.15 – исправительные работы с куратором

12.30 – обед.

13.00-15.00 – практическая работа с куратором.

15.00-17.20 – свободное время. Рекомендуется посещение библиотеки.

17.20 – ведение дневника.

18.00 – ужин

18.30–21.30 – выполнение домашних заданий. Свободное время.

22.00 – рекомендуется сон".

Ну да, раз вся или почти вся компании профессоров отбывает из Академии, расписание подстроилось под ситуацию. Я кивнула девчонкам на нетронутое рагу в тарелке. Я-то нормально позавтракала дома, просила что-нибудь у скатерти только ради эксперимента, так что пусть забирают.

– Делиться едой запрещено, – тут же сообщила скатерть. – Вы не в кафе.

Надо будет почитать о свойствах самобранок. Понятное дело, что она нас слышит, но я не думала, что скатерть ещё и видит. Чем она вообще может видеть?

– В кафе делиться не обязательно, – буркнула Ника. – Там и так можно купить всё, что хочешь.

– А вы не в кафе, – повторила вредная самобранка. – И не в ресторане.

Девчонки за соседним столиком что-то тихо, но бурно обсуждали, не обращая на нас внимания. Оксана тыкала ногтем в свой листок, её однокурсница возражала. Вид у Даши был нервный и немного испуганный. Что может напугать второкурсницу этой безумной Академии? Что там у них такое особенное в расписании? Впрочем, это их проблемы. Вряд ли кто-то стал бы подвергать адепток реальной опасности. Меня сейчас больше интересуют обещанные «исправительные работы».

В кабинет Гелероида я шла неторопливо – было бы куда спешить. А подходя услышала голос старика-ректора:

– Академия на тебе. Я подписал указ, до нашего возвращения ты исполняешь обязанности руководителя.

– И всех учителей? – ответил из-за двери Андрей. – Гелероид, я чисто физически не смогу с этим справиться, пять человек, два курса, у всех групповые и индивидуальные занятия. Нужен кто-то ещё.

– Караиль остаётся. Можешь взять в помощники кого-нибудь из тех, кто тут есть, – тон профессора стал многозначительным. – Не мне тебя учить, прекрасно знаешь, что и как сделать. У тебя есть все полномочия.

– Почему я, а не Караиль? – сдержанно спросил Андрей.

– Ты сейчас серьёзно? – ректор противно захихикал. – Представляешь, как он всех тут распустит?

– По-моему, за дверью подслушивает адептка Щепочкина, – Андрей резко распахнул дверь кабинета. – Тебя не учили, что это неприлично? В таких случаях полагается постучать и войти.

– В официальных кабинетах стучать в дверь не положено, – огрызнулась я. – В них ничем непристойным обычно не занимаются.

– Кхм, молодость-молодость, – с сомнением кашлянул Гелероид. – Ну что ж, Андрей Николаевич, мы обо всем договорились. Действуйте. Адептка Щепочкина подойдёт к вам минут через десять.

В следующие минуты ректор совершенно беззлобно перечислял, какой именно ущерб я причинила Академии вчера вечером. Да помню я про «ласточку», свихнувшуюся калитку, разбитые зеркала и страшников, нуждающихся в психологической помощи. Сколько можно повторять?

– Из-за ваших фокусов преподавателям Академии пришлось задержаться на целую ночь. Сейчас, когда каждый человек на счету, – выговаривал Гелероид. – Впрочем, в ситуации есть один большой плюс. Вашему куратору возвращена значительная часть его магических способностей. Но этого мы добились бы и без вас. За вопиющее нарушение дисциплины в нашей Академии положены исправительные работы, так что вы на неделю поступаете в распоряжение вашего куратора, Андрея Николаевича. Слышал, что в комнате вас сегодня встретили овациями. Очень не советую повторять этот «подвиг». Как видите, куратор достаточно быстро может вас найти.

– Исправительные работы – это машину восстановить, что ли? – я фыркнула. – Так я не автомеханик, всё равно не смогу ничего сделать.

– Машину восстановить? – глаза старика весело свернули. – А куратор решил взяться за вас всерьёз. Я не уточнял, что он планирует, но не сомневаюсь, что эту неделю вы надолго запомните.

Я сдержала смешок. Тоже мне, напугал! Я и Академию на всю жизнь запомню.

– Кстати, чем вы прикормили домовых? – благодушно поинтересовался ректор. – Они вдруг решили устроить в вашей комнате уборку.

– А чем здесь прикормишь? – огрызнулась я. – Пирожками из дома.

– Ах, знаменитые пирожки от Шуршани, – Гелероид меланхолично улыбнулся. – Надо будет как-нибудь заглянуть к вашей бабушке на отварчик с пирожками. Замечательно пользительный отвар, ваш домовой знает толк в травах.

Угу, хорошо бы Шурш накормил ректора остужающими пирожками и отварчиком, запрещающим пялиться на адепток. Знала бы, что Гелероид может собраться в гости, заранее попросила бы Шуршаню об этой маленькой услуге.

Вопреки моим ожиданиям Андрей обнаружился не рядом с побитой машиной, а около калитки. Он сидел на земле и разговаривал с кем-то невидимым. Похоже, со страшниками.

– Ну что, начнём с калитки, – сказал он, увидев меня. – Будем менять ей репертуар и ставить мозги на место. Твоя задача – петь вместе с ней.

– Про птиц, летающих над местом лишения свободы? – я фыркнула. – Так я толком не знаю песни, которые поёт ваша калитка.

– Наша общая калитка. Ты сломала, ты и будешь помогать чинить, – Андрей пожал плечами. – Сначала подпеваешь ей, потом поешь что-нибудь более позитивное. По идее, она должна подхватить. А я пока буду воздействовать на неё по-своему.

Закрытая калитка при этом завопила что-то про позорных волков, а дальше перешла на совсем неприличные выражения.

– Будем взаимовежливы, – сказал Андрей, проводя рукой по петлям калитки и что-то стряхивая.

Калитка в ответ запела про какую-то Марусю, которая связалась с криминальным типом.

– Подпевай, – усмехнулся Андрей. – А потом повторяй: «Будем взаимовежливы».

– Я не собираюсь с ней петь, – я усмехнулась в ответ.

– Шепочкина, ты совсем дурная, что ли? – он прищурился. – У тебя наметилась неделя такой практики, за которую старшекурсницы передрались бы, а ты выделываешься. Ну, могу вместо этого отправить тебя на кухню под присмотром домовых чистить картошку и резать лук без магии. Это тебя больше устроит?

Я хмуро подхватила припев калитки про несчастную Марусю. Картошку чистить хотелось ещё меньше, чем петь. Ладно, посмотрим, что