Из-за кулис быстрым шагом вышла Жюли.

– Как и любое открытие, – начала она, – прогностическое поведение животных было открыто случайно. Следует сделать оговорку, что это явление стало предметом внимания современной науки недавно, хотя такое поведение животных было известно людям издревле. В индийских рукописях встречаются описания необычного поведения разных видов животных непосредственно перед землетрясением и во время оного. Крысы, кошки покидают свои дома, слоны рвут цепи, уходят на открытое пространство. Однако чем животное является по своему развитию выше, тем менее точным может быть прогноз. Кошка, например, может покинуть дом и беспокойно себя вести из-за болезни, из-за детородного цикла. Более точные предсказания землетрясения мы можем получить от представителей членистоногих. Особенно если они обитают в норах или водной среде.

Студенты, не отрываясь, затаив дыхание, следили за докладом Жюли. Более-менее внимательно слушали ее мужчины в твидовых костюмах. Ученые – кто шепотом, кто в полголоса переговаривались, параллельно комментируя соседу по креслу фразы Жюли. Особенно «свободно» вели себя биологи – ведь они сами были знатоки в этой области и фактически ничего нового Жюли им не открывала. Подумаешь, она более пристально обратила внимание на данную проблему, начала собирать и классифицировать материал. По правде говоря, это еще толком ничего не значило.

Конечно, Жюли чувствовала волны скептицизма, которые шли от рядов, где сидели старейшие ученые-биологи, но была в себе уверена и целеустремленна.

Она налила в стакан минеральной воды из графинчика, глотнула и продолжила:

– Таким образом, в водной среде слабые колебания земной коры являются предвестниками землетрясения... Но это еще не все. Мои новые исследования показали следующее. Членистоногие и ракообразные обитатели вод обладают очень слабым зрением. Зато они во много раз чувствительнее человека к запахам. Перед землетрясением из земных недр устремляются газы, которые на суше быстро уносятся ветром. Их концентрация уже в метре от земли ничтожна... Я занялась изучением пауков, обитающих в норах, и крабов на мелководье.

Жюли включила стоящий на столе возле кафедры ноутбук и запустила заранее приготовленную программу презентации. Картинки с компьютера проецировались на широкий бумажный экран. Жюли демонстрировала проведенные ею опыты.

На экране можно было наблюдать, как пауки начинают суетиться во время искусственных подземных толчков, нервно реагируют на появление в воздухе молекул газов с различным химическим составом. Таким же образом вели себя и ракообразные. Они буквально хотели выскочить из аквариума, когда в воде лаборанты растворяли сернистые газы.

Когда экран погас, Жюли подытожила:

– Результаты, судя по всему, обещают быть сенсационными. Вот только необходимо провести еще полевые исследования.

«Галерка» зааплодировала. К аплодисментам присоединились и некоторые из ученых, особенно те, которые не были непосредственно связаны с биологией. Хлопали в ладоши в честь Жюли геологи, метеорологи... А непосредственно биологи, довольно скептически ухмыляясь, чесали светлые затылки.

Вдруг из-за дверей выскочил безумного вида молодой человек. Он был худой, как глист. На голове торчали во все стороны салатовые волосы, на тощих ногах болтались такого же цвета короткие, не то бриджи, не то шорты. Обут он был в стоптанные кеды, измазанные какими-то иероглифами. Впалую грудь прикрывала белая майка с грязными разводами и зеленой эмблемой «Грин пис». В его глазах был яростный блеск. Из оранжевой холщовой сумки, что висела у него на плече, он достал помидор. Плод был мягкий, подгнивший, пахучий сок капал у «гринписовца» между пальцами.

– Мы не допустим издевательства над животными! Мы не допустим, чтобы их травили газами! – фальцетным голосом кричал этот борец за права животных.

Несуразно размахнувшись тонкой – кость да кожа – рукой, он швырнул помидор в зал. Разбрызгивая во все стороны золотые семена и красную росу, помидор описал в пространстве зала высокую дугу и плюхнулся на полированный столик, за которым сидела мадам-ведущая. Помидор взорвался, обильно обдал влагой ее декольте. Дама глубоко задышала. Она встала из-за столика и, не теряя самообладания, объявила:

– Перерыв на прения. Пять минут.

И вышла за кулисы.

Два студента-ботаника передали свои очки подружкам-студенткам. Прищурившись, они спустились к дистрофичному «гринписовцу», надавали ему по шее, «заломали» руки и вывели из зала. При этом в сумке экологического хулигана был раздавлен килограмм помидоров. Самодельный кетчуп просочился сквозь ткань сумки и пролился кровавой дорожкой на паркет...

Зал загудел. Собравшиеся ученые не обсуждали только что произошедший инцидент. Их уже нельзя было удивить выходками экологических хулиганов. Ученых интересовали перспективы нового направления в биологии. А именно привлекательность идей Жюли с точки зрения привлечения финансов.

Прибежала смущенная уборщица, быстренько вытерла следы борьбы за права животных.

Снова появилась мадам-ведущая, уже в другом платье. Зазвенел колокольчик.

Она предложила Жюли сделать заключение.

– Я понимаю, что мной были представлены данные предварительных наблюдений, – начала она, – Но я уже провела переговоры с отечественной нефтедобывающей компанией «Энержи Ориенталь» и получила согласие на финансирование полевых исследований. Давайте поблагодарим представителей корпорации.

Мужчины в твидовых костюмах приподнялись со своих мест, улыбнулись Жюли, кивнули аудитории и степенно погрузились в свои кресла.

– И к-какое же место на Земле вам к-кажется наиболее подходящим для полевых исследований? – поинтересовался заикающийся коротышка с копной кучерявых волос вокруг белой лысины.

– Я думаю, Ирак, – не моргнув глазом, ответила Жюли. – Наиболее подходящий – район Басры. Там и море с крабами, и пауки в пустыне, и сейсмически опасная зона, в которой никто не занимался предсказаниями землетрясений по моему профилю. Есть там и сейсмологическая станция.

На этот раз заулыбались ученые-сейсмологи. И одобряюще закивали.

– Мне кажется, что в исследовании этой местности пересекаются несколько интересов: помощь людям, научное знание и энергетическая безопасность Франции, – завершила Жюли.

Теперь аплодировала вся аудитория.

Боковым зрением Легионер увидел, как что-то черное летело по воздуху и опустилось метрах в двадцати от него. Он инстинктивно отпрыгнул в противоположную сторону, в сточную канавку, что шла от посудомоечной столовой, и плюхнулся лицом в вонючую жижу. Инстинктивно он прикрыл голову руками. Граната с резким хлопком разорвалась, и дождь из острых осколков прошелся по его запястьям, локтям, плечам, спине, порвав обмундирование. Из мелких ранок тонкими струйками потекла кровь. Легионер приподнял голову – в проеме между двумя складами он не увидел ни одного террориста. Мишель понимал, что по логике боя теперь они высовываться на его выстрел не станут. Просто забросают гранатами, и только потом осторожно подойдут и добьют его, раненного, контрольным в голову. Мишель поступил бы так же. Эта канавка с помоями максимум на полчаса может продлить ему жизнь. А вскочить и броситься бежать вперед было бы полным безумием – первая же пуля встретила бы его.