По иронии судьбы, этот пример сложности я придумал, когда помогал устраивать летний пикник для сотрудников Института сложных систем Новой Англии. Пока хозяева накрывали на стол и распаковывали напитки, ко мне подошел поздороваться мой друг, правоверный иудей, который ест только кошерную пищу. Я предложил ему стакан желтой подслащенной воды с лимонной кислотой, иногда называемой «лимонадом»; я был почти уверен в том, что он ввиду своих правил относительно рациона откажется. Он не отказался. Он выпил жидкость, а другой кошерный человек прокомментировал: «Здесь все напитки кошерные». Мы посмотрели на коробку с лимонадом. На ней имелся особый знак: маленькая буква U в круге заверяла, что жидкость кошерная. Те, кому это нужно, смотрят на текст мелким шрифтом и этот символ замечают. Я же, как и герой «Мещанина во дворянстве» Мольера, внезапно узнавший, что он всю жизнь говорил прозой, осознал, что часто пил кошерные напитки, сам того не понимая.

Рис. 1. Упаковка лимонада с буквой U в круге, означающей, что лимонад кошерный

Меня посетила странная мысль. Кошерное население представляет менее 0,3 % жителей Соединенных Штатов. Однако, как оказалось, почти все напитки у нас кошерные. Почему? По той простой причине, что переход на полностью кошерную пищу дает производителям, бакалейщикам и ресторанам возможность не помечать отдельные напитки значками «кошер» и «некошер», не разделять прилавки, запасы и складские помещения. Простое правило, изменившее ситуацию, таково:

Перефразируем этот принцип для другой сферы:

Стоит добавить: мы иногда не решаемся заходить в уборную для инвалидов, потому что путаем уборную с парковкой и считаем, что такая уборная предназначена только для людей с ограниченными возможностями.

Вот почему на борту американских самолетов арахис предлагают редко, а в школьных столовых его часто не сыщешь днем с огнем (что, в свою очередь, увеличивает количество людей с аллергией: она возникает в том числе в ситуации, когда человек потребляет мало продуктов с арахисом).

Применим правило к сфере, в которой все куда интереснее:

Будем считать такое меньшинство непримиримым, а большинство – гибким. Их отношения обусловлены асимметрией выбора.

Однажды я разыграл друга. Много лет назад, когда табачная индустрия всячески скрывала доказательства вреда от пассивного курения, в нью-йоркских ресторанах имелись залы для курящих и некурящих (как ни ужасно, места для курящих были даже в самолетах). Как-то раз я пошел обедать с человеком, прилетевшим из Европы; в ресторане свободные столики были только в зале для курящих. Я убедил гостя в том, что нам нужно купить сигареты, потому что в зале для курящих мы обязаны курить. Он согласился.

Еще два наблюдения. Во-первых, некоторое значение имеет география, то есть пространственная структура – существует огромная разница между непримиримыми, сосредоточенными в своем районе, и непримиримыми, рассредоточенными среди всего населения. Если люди, следующие правилам меньшинства, живут в гетто со своей маленькой экономикой, власть меньшинства не возникнет. Но когда население распределено по территории равномерно, скажем, когда доля меньшинства на вашей улице такая же, как во всей деревне, а в деревне такая же, как во всем округе, а в округе такая же, как во всем штате, а в штате такая же, как во всей стране, – тогда (гибкое) большинство подчинится власти меньшинства. Во-вторых, важна еще и структура расходов. Взять наш первый пример: когда лимонад производят по правилам кашрута, его цена почти не меняется – нужно всего лишь не класть в него некоторые стандартные добавки. Но если бы производство кошерного лимонада обходилось дороже, правило было бы ослаблено в какой-то нелинейной пропорции к разнице в цене. Если кошерная еда была бы в десять раз дороже, власть меньшинства действовала бы только в очень богатых районах.

У мусульман тоже есть, так сказать, правила кашрута, но они куда менее строги и применяются только к мясу. Правила забоя скота в исламе и иудаизме почти идентичны (весь кошер – халяль для большей части мусульман-суннитов, по крайней мере, так дело обстояло в прошлом, а вот обратное неверно). Заметим: правила забоя унаследованы от древневосточной средиземноморской, греческой и левантийской практики экономически обременительных жертвоприношений – почитать бога без шкуры на кону нельзя. Боги дешевых сигналов не любят.

Посмотрим теперь на то, как проявляется диктатура меньшинства. В Великобритании, стране, в которой (практикующих) мусульман – всего от 3 до 4 %, очень большая доля мяса – халяль. Почти 70 % баранины, импортируемой из Новой Зеландии, – халяль. Около 10 % магазинов Subway продают только халяльное мясо (а значит, никакой свинины), несмотря на большие расходы, связанные с потерей любителей ветчины (вроде меня). То же в ЮАР, где доля мусульман та же самая. Там непропорционально много сертифицированной халяльной курятины. Однако в Великобритании и других номинально христианских странах халяль – не столь нейтральный термин, чтобы халяльным стало все или почти все мясо: люди могут взбунтоваться против вынужденного подчинения чужим правилам – принятие и уважение правил других религий может означать нарушение правил, священных для вас, если вы истинный монотеист. Так, христианский арабский поэт VII века аль-Ахталь в знаменитом дерзком стихотворении, восхвалявшем христианство, писал, что к халялю не притрагивается: «Идоложертвенного я не ем» («Wa lastu bi’akuli lahmal adahi»).

Аль-Ахталь напоминал о стандартной христианской реакции III–IV веков: в языческие времена христиан зачастую мучали, заставляя есть идоложертвенное, что, с их точки зрения, было кощунством. Многие христианские мученики предпочли поглощению нечистой пищи героическую смерть от голода.

По мере роста мусульманского населения Европы на Западе можно ожидать такого же отказа от чужих религиозных норм.

Власть меньшинства может привести к тому, что доля халяльных продуктов в магазинах будет больше доли тех, кто ест халяльное, но в какой-то момент процесс натолкнется на тех, для кого данный обычай – табу. Что до ряда нерелигиозных практик кашрута, доля кошерных продуктов может достигать 100 % и во всяком случае будет очень большой. В США и ЕС производители «органических» продуктов продают все больше и больше товаров именно из-за власти меньшинства: люди могут счесть, что обычная пища без специальных значков содержит пестициды, гербициды и трансгенные, генетически модифицированные организмы (ГМО), несущие неизвестные риски. (В данном контексте ГМО означает трансгенную пищу, производство которой связано с переносом генов из другого организма или вида, чего в природе произойти не могло бы.) По личным причинам, из-за осторожности или бёрковского консерватизма (следуя понятию предосторожности Эдмунда Бёрка) некоторые из нас не желают отступать так скоро и так далеко от того, что ели наши дедушки и бабушки. Ярлык «органическое» – способ сообщить, что данный продукт никаких трансгенных компонентов не содержит.