Продвигая генетически измененную пищу всеми видами лоббирования, покупкой конгрессменов и явной научной пропагандой (с кампаниями, очерняющими людей вроде вашего покорного, о чем позже), крупные сельскохозяйственные фирмы глупо верят в то, что им достаточно завоевать большинство. Нет, идиоты, не достаточно. Ваши поспешные «научные» выводы слишком наивны для решений такого типа. Подумайте: те, кто ест трансгенные продукты, будут есть и продукты без ГМО, но не наоборот. Хватит скромной доли – не более 5 % – равномерно распределенных любителей пищи без ГМО, чтобы все население стало есть пищу без ГМО. Почему? Представьте, что вы организуете корпоратив, свадьбу или роскошную вечеринку по случаю падения режима Саудовской Аравии, банкротства гнавшегося за рентой инвестиционного банка Goldman Sachs или публичного осуждения Рэя Котчера, председателя презренного агентства по связям с общественностью Ketchum, врага ученых и тех, кто обличает лженауку. Будете ли вы рассылать гостям опросник – едят они трансгенные продукты или нет, нужно ли им особое меню? Не будете. Вы просто выберете продукты без ГМО, если разница в ценах не столь уж и велика. А разница в ценах на деле ничтожна, потому что стоимость (скоропортящихся) продуктов питания в США по большей части (на 80–90 %) определяется расходами на распространение и хранение, а не затратами фермера. Спрос на органическую пищу высок – спасибо власти меньшинства, – а значит, расходы на распространение снижаются, и власть меньшинства усиливает все тот же эффект.

Крупные сельхозкорпорации не понимают, что вступили в игру, в которой, чтобы гарантировать победу, нужно набрать не больше очков, чем противник, а 97 % всех очков вообще. Странно наблюдать за индустрией, которая тратит сотни миллионов долларов на исследовательско-очерняющие кампании и дает работу сотням ученых, считающих себя умнее остальных, но упускает из виду элементарное соображение об асимметричном выборе.

Другой пример: не стоит думать, что распространение машин с автоматической коробкой передач – выбор большинства; возможно, дело в том, что водители, которые умеют водить машины с ручным управлением, всегда могут перейти на автоматику, но не наоборот.

Рис. 2. Ренормализационная группа, шаги от первого до третьего (начиная сверху). В каждом из четырех квадратов – по четыре меньших квадрата, один из них на первом шаге серый, дальше возникает власть меньшинства

Здесь используется так называемый метод ренормализационной группы, мощное средство математической физики, позволяющее понять, что происходит при увеличении (или уменьшении) масштаба. Рассмотрим этот метод – без математики.

Рис. 2 изображает четыре квадрата, которые обладают свойством фрактального самоподобия. В каждом квадрате содержатся четыре меньших квадрата, и так далее по мере увеличения и уменьшения квадратов, пока мы не достигнем определенного уровня. Квадраты – двух цветов: белые (выбор большинства) и серые (выбор меньшинства).

Пусть маленький квадрат – это семья из четырех человек. Один из них – непримиримое меньшинство, он ест только продукты без ГМО (включая органические). Он представлен серым цветом, остальные трое – белым. Мы «перенормировываем в первый раз», увеличивая масштаб: упрямая дочь распространяет свои предпочтения на родных, и теперь весь маленький квадрат – серый, то есть будет покупать пищу без ГМО. На третьем шаге семья едет на пикник вместе еще с тремя семьями. Поскольку известно, что она ГМО не терпит, покупается только органическая пища. Местный бакалейщик, осознав, что все семьи предпочитают продукты без ГМО, переключается на них, чтобы упростить себе жизнь, это решение влияет на местного оптовика, и система продолжает «перенормировываться».

Так совпало, что за день до бостонского пикника я фланировал по Нью-Йорку и зашел в контору Рафаэля Дуади, друга, которого хотел удержать от работы, то есть от деятельности, которая, если ей злоупотреблять, вредит умственной ясности, портит осанку и делает лицо менее осмысленным. Французский физик Серж Галам тоже был в городе, решил заскочить в контору Рафаэля и попробовать его скверный эспрессо. Галам первым применил метод перенормировки к социальным и политическим процессам; я знал его имя, ведь он написал главную книгу по данной теме, который месяц томившуюся в неоткрытой посылке Amazon в моем подвале. Галам разрабатывал теорию далее и показал мне компьютерную модель выборов, в которой скромного меньшинства больше некоего процента хватало, чтобы навязать своего кандидата остальным.

Та же иллюзия, пропагандируемая «учеными»-политологами, наблюдается и в политических спорах: раз лево- или праворадикальная партия пользуется поддержкой 10 % населения, значит, их кандидат наберет 10 % голосов. Нет. Эти избиратели – база, их следует определить как «негибких», потому что они всегда будут голосовать за свою клику. Но и некоторые гибкие избиратели могут проголосовать за радикалов, как некошерные люди могут есть кошерную пищу. Таких людей и надо опасаться – именно они могут склонить чашу весов в сторону радикалов. Модели Галама предсказали массу контринтуитивных эффектов в политике – и его предсказания оказались куда точнее к событиям, чем наивный консенсус.

По сути, ренормализационная группа демонстрирует эффект вето: один человек в группе может управлять ее выбором. Рекламный топ-менеджер (и исключительный бонвиван) Рори Сазерленд сказал мне, что этот эффект объясняет, почему процветают сети закусочных вроде McDonald’s. Не потому, что их продукт так хорош, а потому, что определенная социально-экономическая группа не исключает возможность в них питаться – причем доля таких людей в этой группе невелика[39].

Когда опций немного, McDonald’s – самая безопасная. Еще это самый безопасный выбор в месте, полном подозрительных заведений с горсткой завсегдатаев; отличие качества еды от ожидаемого в таких местах чревато плохими последствиями. Я пишу эти строки на вокзале Милана; как бы оскорбительна ни была эта ситуация для того, кто потратил большие деньги на поездку в Италию, McDonald’s – один из немногих здешних ресторанов. И он набит битком. Ужасно: итальянцы спасаются в нем от рискованной еды. Может, они и ненавидят McDonald’s, но неопределенность они ненавидят еще больше.

Та же история с пиццей: ее едят повсюду, и, если не считать сборища псевдолевацких любителей икры, за пиццу никто никого не осудит.

Рори написал мне об асимметрии «пиво – вино» и выборе в преддверии вечеринки: «Если среди гостей более 10 % женщин, подавать только пиво нельзя. Однако большинство мужчин пьет вино. И если подавать только вино, потребуется единственный комплект бокалов, – это, используя язык групп крови, универсальный донор».