Ворчала она так, для порядка. Все равно объяснила молодому-интересному, куда и как ехать надо. Только дома дядю Ваню Мельник не застал. Соседка сказала — поехал к сыну в Чернигов, внука проведать. Вернется разве что завтра после обеда.

Пусть так. Больше Мельнику в Козубах искать было некого.

Кум сработал оперативно.

Уже около трех дня Скрыпник отзвонился на мобильник Виталия. Тот как раз прогуливался по пляжу, делая вид, что следит за порядком, отошел подальше от людей, в тень, чтобы говорить свободно. Хотя ему пришлось больше слушать и запоминать.

Собственно, оперативность, с которой Скрыпник получил информацию о подозреваемом, объяснялась очень просто: тот, кого называли Лютым, действительно был давним «клиентом» и городского, и областного уголовного розыска. Несмотря на то, что на сегодняшний день ему исполнилось только полных семнадцать лет. Виталий не столкнулся с Лютым лишь потому, что работал в «убойном» отделе. А Лютого несколько раз привлекали за кражи, грабежи и причинение телесных повреждений средней тяжести.

Фамилия его — Лютик, зовут Юрий Николаевич. Родился и вырос в Чернигове, на легендарной среди черниговских малолетних преступников улице имени Рокоссовского. Там же в десять лет вместе с группой старших ребят впервые влез в криминал — мальчишки решили забраться в какой-то офис, а его, самого младшего, поставили на шухере. Ясное дело, тогда ограничились профилактической беседой с родителями. Те, кто втянул малолетнего в преступление, тоже на зону не пошли, получили условные сроки. Но уже через четыре года Юра Лютик, тогда уже Лютый, сам попался на попытке обокрасть частную квартиру. Провалился по глупости — в форточке застрял, с видеоплеером в руках. Все не мог решить, как удобнее вылезти, а тут как раз хозяева вернулись. Лютый уже тогда считался по-настоящему «трудным» подростком, и суд учел его возраст — приговорил к двум годам условно. Но в течение следующих семи месяцев он обокрал еще три квартиры. Поэтому, когда на четвертой он попался снова, суд уже не стал либеральничать. Лютый отправился в Прилуки на знаменитую тамошнюю зону — «малолетку», но свое не досидел, через два года каким-то образом его выпустили по амнистии.

Мельник очень хорошо знал эти расклады. На самом деле зоны переполнены, и время от времени администрация просто чистит их, выпуская раньше тех, кто сидит по «легким» статьям.

Уже через два месяца Лютый, а вместе с ним некие Сергей Корбут и Олег Мальцев загремели за групповое ограбление и избиение человека. Поздно ночью эта троица встретила на улице подвыпившего мужичка. Лютый, угрожая ножом, потребовал у него деньги. Как назло, пострадавший в тот день получил зарплату и обмывал с друзьями это знаковое событие. Действие происходило в Бахмаче, Лютик и Мальцев приехали туда в гости к своему другу Корбуту. Если бы мужичок не выпил тогда, он точно отдал бы кошелек. Но хмель добавил смелости, он начал сопротивляться, и тогда троица набросилась на него. Ударом в челюсть Лютый выбил мужчине два зуба, потом повалил на землю, и все трое принялись избивать его, сломав два ребра.

Нашли нападавших очень быстро. До суда дело не дошло: терпила вдруг забрал заявление. Ну, не совсем вдруг, объяснил Скрыпник. Оказывается, родители у Корбута постоянно находились где-то на заработках, деньги в семье водились. Бахмач — городок небольшой, все друг друга знают. То есть в данном конкретном случае помогло знакомство отца Корбута с заместителем начальника тогда еще милиции; более того, он даже заочно знал потерпевшего. Они втроем закрылись в кабинете, и в результате этих переговоров пострадавший заявление забрал. Сколько Корбут-старший заплатил и кому, не знают даже в главке. Хотя, учитывая тот факт, что один из фигурантов дела о разбойном нападении — рецидивист, материалы уже пошли из города в область.

В течение следующего года, по разным сведениям, Лютого и его гоп-компанию могли посадить минимум трижды. За ними числились уличные ограбления, разбитые носы, выбитые зубы, сломанные кости. И точно так же в каждом случае терпилы забирали заявления. Хотя Скрыпник был уверен, и Мельник с ним соглашался: больше гопники не давали откуп. Скорее всего, их жертвы забирали заявления после длительных угроз. Хотя Виталий никого из этой компании в деле не видел, но точно знал: когда они угрожали, что будет хуже, если не забрать заявление, люди верили им сразу. К тому же не факт, что все их жертвы обращались в полицию.

Эта компания уже не раз пускала людям кровь. Каждый из них уже знал ее вкус и опьянел от собственной безнаказанности. Скрыпник предположил, а Мельник с ним согласился: рано или поздно они начнут оставлять после себя трупы. Если уже не оставили.

О Мальцеве по прозвищу Малой и Корбуте по прозвищу Кора сведений было меньше. Собственно, вся информация сводилась к тому, что оба в свое время учились в техническом колледже, который упорно называли по-простому — «бурса», или ПТУ № 17. По документам они являются рабочими завода «Октябрьский молот», который фактически ничем не отличается от других предприятий области, то есть по большей части простаивает. Живут в общежитии, перебиваются случайными заработками, периодически попадают в полицию, так же регулярно выходят оттуда. Органам есть чем заняться, кроме как воспитывать мелких гопников. Если они через год не пойдут в армию, то через полтора окажутся на зоне, вот такой вывод.

Четвертый в их компании не фигурировал. А поскольку Мельник не знал ни его фамилии, ни прозвища и не мог предоставить отпечатки пальцев для идентификации, то отрабатывать этого четвертого ему придется самостоятельно. Кстати, кто из них Малой, а кто Кора, он тоже должен выяснить сам. Приметы их нигде не описаны.

— Я тебе помог? — поинтересовался Скрыпник.

— Чем мог.

— Извините, дядя, но действительно — чем мог. Люди, кстати, удивлялись, чем таким важным эта шелопонь заинтересовала главное управление.

— Что ты хочешь услышать?

— Ничего. Мне здесь уже успели капнуть, что ты на Зарубу работаешь.

— Класс. Сколько народу из нашего управления к нему на доклад ходит?

— Ты не кривляйся, кум. Заруба мошной тряхнул, и для нашего главка пять «бумеров» купили. Видел, ездят такие…

— Ага, так вот откуда колеса выросли! Видел, видел эти машинки. Они для оперативных мероприятий, правда же?

— Правда. Первый шаг к улучшению технического оснащения областной полиции. Не должны же опера свою зарплату на такси тратить…

— Скажи, а районным отделам тоже что-то перепадет?

— Со временем — да.

— Н-да, выгодно быть спонсором полиции.

— Абсолютно выгодно. Смотри, кум, осторожно. Без своих штучек. Потому что Заруба может быть полезен, а может реально закопать.

— В прямом значении? В землю?

— В переносном. Если у него не удержишься, нормальной работы в городе точно не найдешь.

— Спасибо, кум. Буду иметь в виду.

— Я тебе это серьезно говорю…

— Так и я серьезно! Все, отбой, дел много.