– В том переулке есть русский магазин, там я закупалась пряниками и сырками, – говорила я Игорю, когда автобус с вновь прибывшим экипажем остановился в порту лучезарной Барселоны.

Я вышла из автобуса и вдохнула свежий морской воздух. Мы прошли по узким коридорам морского терминала, где несколько офицеров, проверив багаж и документы, провели нас в новый дом.

«Ты снова рядом», – прошептала я морю как старому другу. Оно в ответ закивало, послав мне ласковую волну. Мои приключения вновь начались.В парусах душа корабля

Я любила фразу «Как корабль назовешь – так он и поплывет». Этот корабль под флагом Багамских островов и правда был для меня пышностью, которая принесла в мою жизнь разнообразие и пестроту эмоций.

«Ты снова рядом», – прошептала я морю как старому другу. Оно в ответ закивало, послав мне ласковую волну. Мои приключения вновь начались.

Я будто вновь вернулась в дом, еще помнящий меня с Мишелем год назад. В казино «Рояль», где в первые недели работы я сбивала в кровь пальцы о железные дверцы игровых автоматов. В родные коридоры, где когда-то я в полной растерянности блуждала в поисках своей каюты.

И в первый день, выйдя на открытую палубу поприветствовать море, я встретила долгий взгляд Мишеля, который работал на этом корабле второй контракт. Румянец заиграл на щеках, и, словно в быстрой съемке, друг друга стали сменять картинки прошлого лета – Гибралтарская скала и теплые ночи на Ибице, маленький каменный пляж Пальма-де-Майорки и вечеринки под светом звезд на открытой палубе, набережная Круазетт и тихое кафе на пляже испанской Малаги. В моей памяти осталось лишь это – светлые воспоминания о летнем романе и глубокое чувство благодарности к тому, кто стал моим первым другом на корабле.

– Помнишь то кафе в Каннах?

– Конечно! А парк в Монако? – Мы вновь общались и смеялись, смотря, как ветер уносит вдаль сигаретный дым.

Но я чувствовала напряжение и грусть в его робком взгляде. Чувствовала, что между нами была туго натянутая нить, готовая в любую минуту порваться. А вечером я все поняла. Ту, о ком он молчал, звали Андреа – худенькая румынка с короткой стрижкой и длинными стрелками в уголках синих глаз.

Священная война

В казино, в коридорах экипажа, на открытых палубах – я везде чувствовала оценивающий взгляд ее глаз. Преследуя меня словно тень, Андреа вела со мной невидимую войну, считая меня соперницей. Я же старалась избегать ее и никогда с ней не общалась.

А потом настал июль. В порту солнечного хорватского Сплита я узнала ее историю. В ней были отцовские побои и трудное детство в румынской деревушке, безответная любовь и огромные долги, из-за которых уже много лет она была вынуждена работать на кораблях.

В том крошечном кафе с запахом ежевичных кексов я впервые посмотрела в ее глубокие глаза цвета моря и увидела перед собой хрупкую девушку со своей историей и жизненными уроками. Она встретилась на моем пути не случайно, как и все в этой жизни. Каждый человек был моим ангелом и учителем.

Неожиданно она положила ладонь на мою руку и тихо произнесла: «Пусть это останется между нами». И, похоронив ее долгую историю на дне сердца, я пообещала себе помнить, что каждый человек проживает свою священную войну, о которой я ничего не знаю.White party

В жаркую июльскую ночь на открытой палубе была вечеринка в белом. Разноцветные прожекторы освещали морскую гладь, а я искала глазами Кристиана, моего друга бармена из спортивного бара казино. Высокий блондин появился на вечеринке лишь на пять минут, чтобы исчезнуть навсегда.

– У меня плохие новости, – сказал он, сев рядом. – Завтра я улетаю домой.

Из-за громкой музыки и шума волн я еле расслышала его. Он говорил о том, что будет скучать и ждать меня на севере Швеции, в крошечном городке с кирпичными домиками у залива. Я растерянно кивала в полной уверенности, что это наш последний разговор. Но судьба распорядилась иначе.

Открытый бар для экипажа быстро заполнили люди. Столы были заставлены пустыми бутылками из-под мексиканской «Короны» и полными пепельницами. К нашему столику подошла шотландка Дженни и поставила на него огромный ящик пива. Под светом прожекторов, освещающих бар, она выглядела стройнее и моложе, чем обычно.

– Это все нам? – с радостным удивлением спросил Маурисио, крупье из Коста-Рики.

– Нет, половина танцорам. У них красная карта, – рассмеялась Дженнифер, поправляя золотистые волосы.

Многие танцоры на корабле были младше двадцати одного года. Их карта была отмечена красным, и им запрещалось покупать алкогольные напитки. Но это не мешало им их пить.

– Все, это мой последний контракт, – выкрикнул подвыпивший Наполеон, кассир из Филиппин, высоко поднимая пластиковый стакан с виски.

За столом прокатилась волна смеха. Я встречала сотни людей, которые в конце контракта говорили, что больше не приедут на корабли. Но каждый раз они возвращались. Встречала десятки тех, кто уволился, провел дома несколько месяцев и вновь вернулся на борт. Море не отпускало так просто. Оно пропитывало сердце и не давало уйти далеко. Море нельзя было предать. Однажды расписавшись в служении ему, трудно было от него отречься.

– Бывших моряков не бывает, – улыбнулся Марк, туша сигарету, тот самый Марк, с которым я навсегда прощалась на Багамских островах. Реальность кораблей была удивительна – я никогда не знала, кого я увижу снова, а с кем прощаюсь навсегда.

Когда музыка стихла и вечеринка закончилась, на море опустилась тишина. А наша компания все еще сидела за столиком, обсуждая лучшие салоны татуировок на Лазурном Берегу. Работникам индустрии круизов было запрещено иметь татуировки. Но, как и в случае с танцорами, это правило умело обходили. На рабочем месте работники закрывали места с татуировками униформой или специальными телесными накладками.

Море незаметно стало светлеть, а ночной ветер стих, уступая рассвету. Через час корабль прибывал во французский порт моего сердца – Канны. Они манили меня своим лоском и блеском умытых дождем улиц. Это уже было прежде – лента дороги, ведущая из порта на набережную Круазетт, плеск вина из пришвартованных лодок, ласковые прикосновения ветра у лестницы Дворца Фестивалей и разноцветные витражи церкви Нотр-Дам-де-Бон-Вояж.

Там год назад все было по-другому. И казалось, сердце во мне билось совсем иное. Но пыльная набережная Канн ничуть не изменилась.Легендарный город

Спустя два моря – Тирренское и Ионическое – и несколько остановок в итальянских портах корабль причалил к порту города, где все было пронизано легендами и древней историей. Города, где современные здания стояли бок о бок с руинами. Этим Афины напоминали мне Рим – такой же легендарный и древний, утопающий в собственном величии.

Столица Греции стала для меня олицетворением свободы. Городом, который учил меня отпускать – мысли, людей, проблемы. Чтобы освобождать место новым чувствам и ощущениям. Чтобы сбрасывать весь накопившийся груз, мешающий взлететь вверх.