Местные потягивали утренний кофе, встречаясь в кафе с соседями и обсуждая свежие новости. Они могли запросто спросить незнакомого человека о том, как прошел его день. Вначале я удивлялась, а потом привыкла к их распахнутому настежь сердцу. Такому же светлому, как сердце всего Балканского полуострова.

Прогуливаясь по тесным улочкам, мы с друзьями зашли в любимое кафе.

– Мои любимые моряки, – выкрикнул упитанный владелец кафе Горан, вытирая руки о фиолетовый фартук.

Он вышел из-за барной стойки и проводил нашу компанию за небольшой круглый стол. А через минуту принес свой фирменный черничный пирог и белый фарфоровый чайник.

– У тебя сегодня наплыв гостей, – заметила Дженни, окидывая взглядом небольшое кафе.

– Да, это все мои родственники, – рассмеялся Горан. – Сегодня я праздную Славу – день семейного святого, – сказал он и, извинившись, пошел к пожилой женщине, окликнувшей его.

– Пойдем к стене? – спросил Маурисио, пробуя пирог.

– Да! – хором ответили мы.

С крепостной стены открывался вид на красные черепичные крыши и небольшую бухту с изумрудной водой. Огромный корабль, смиренно стоящий у причала, казался с высоты гор совсем маленьким. Окружая весь город, стена змейкой уходила в вершины необъятных гор. А ленивые коты, облюбовавшие горные склоны, лишь увидев угощение, ласково терлись о ноги. В верхней точке крепостной стены располагался главный форт Котора – крепость Святого Иоанна. Состоящая из валов и многочисленных башен, она уверенно стояла на вершине уже много веков. Многие ступеньки в гору были разрушены, и дорога к ней пролегала прямо над обрывом, от которого перехватывало дыхание.

Прислушаться к себе

Гуляя по улочкам старого города в Черногории, я вспомнила южный полуостров из далеких детских дней, так похожий на город в Бока-Которской бухте.

Мое крымское лето, меняющее каждый год лишь города и отели, осталось в памяти белоснежным Ливадийским дворцом с розовыми садами и кедровыми аллеями. Оно врезалось в сердце чистым горным воздухом и ароматными травами на горе Аю-Даг. Оно осталось вкусами сочных ягод и фруктов с местных рынков у пляжей.

В ночь, когда корабль отплыл от берегов Котора, я вспоминала солнечную Балаклаву – город с яхтами, разбросанными по небольшой тихой бухте. Там, среди скалистых гор Крыма, был небольшой отель, где росли абрикосовые деревья, пахло хвоей, а свежий горный воздух опьянял и влюблял с первого вдоха. В том отеле новый знакомый сказал мне фразу: «Не важно, что думают люди. Прислушайся к себе. Что думаешь ты?»

Небольшой отель в скалистых горах Крыма когда-то давно научил меня останавливаться и слушать себя.Я там, где должна быть

В турецком городе Кушадасы пассажиры образовали на выходе с корабля очередь. Гости спешили на сказочный восточный базар с запахом кардамона и сладкой пахлавы. В порту напротив «Пышности морей» красовался корабль с темно-синим бортом компании «Азамара» – тот самый, на борт которого я так стремилась попасть. У его входа была расстелена яркая ковровая дорожка. А улыбчивые работники предлагали своим гостям бутылки с водой и влажные полотенца.

Я задумалась: «Как бы я чувствовала себя, если бы оказалась на этом корабле всего на семьсот гостей, где экипаж живет как одна семья? Где невозможно затеряться в длинных коридорах и десятках кафе? Где казино такое крошечное, что в нем помещается всего четыре игровых стола?» И, вдохнув свежий воздух турецкого курорта, я тихо произнесла: «Я именно там, где должна быть».

На шумном турецком рынке я с Машей, рыжеволосой пианисткой из российской глубинки, пробиралась сквозь толпу любопытных туристов. Мы спешили в наш любимый магазин, где приветливая хозяйка готовила нам чай с кардамоном и показывала новые разноцветные платья.

– Валентина! Мария! – замахала она нам. – Я ждала вас, – щебетала пожилая владелица лавки.

В ее магазинчике, украшенном бордовыми петуниями, я купила красно-синее платье в морском стиле, которое, как истинный моряк, не могла обойти стороной. Довольная успешным шопингом и уставшая от шума восточного базара, я присела в кафе. Заказав ревани – нежный турецкий десерт, – я вслушалась в медленную песню, играющую из колонок. И замерла, пытаясь уловить слова.

«You’re my everything

And nothing really matters, but the love you bring

You’re my everything

To see you in the morning with those big brown eyes».

Обмен энергией

Он действительно стал для меня всем. Я растворялась в этих отношениях до последней капли. Я любила власть и мужскую силу Августо, которая ярким огнем горела внутри его сердца. Власть, которая обжигала, но позволяла ему быть первым и главным во всем. Которая опьяняла и к которой я так быстро привыкла. Власть, меняющая человека.

Иногда в шумном зале казино, среди гула игровых автоматов и разговоров сотен гостей я чувствовала, как по спине бежал холодок. И, когда я поднимала глаза на десятки камер, мне становилось не по себе. Я ощущала взгляд Августо везде. Взгляд мужчины, которому были подконтрольны все камеры корабля. Легкая забота, незаметно для меня, перешла в тотальный контроль.

Любые отношения – это обмен энергией между людьми. Я получала от него меньше, чем отдавала. Обмен нарушился, и весы наших отношений надломились, не выдержав перевеса.Прощай, Августо

Та осень наступила неожиданно. Я не успела оглянуться, как пролетели наши три месяца – три месяца его контракта.

До отъезда Августо оставался последний французский порт. В прибрежный Ла-Сейн-Сюр-Мер уже ворвалась ветреная осень. Я сидела за столиком крошечного кафе на круглой площади. Местные жители суетились вокруг, убирая яркие вывески на английском с дверей своих магазинов и ресторанов.

В прибрежном французском городе с уходом последнего корабля наступал мертвый сезон. Город грустил, потеряв яркие краски уходящего за океан лета. Грея замерзшие пальцы чашкой горячего латте, я тоже грустила, провожая за океан мужчину, раскрасившего в светлые краски мою жизнь. Грустила и боялась, что с его отъездом она потеряет былую яркость.

В последний день сентября корабль причалил к острову Тенерифе, чтобы оттуда отправиться в долгое путешествие по Атлантическому океану – навстречу безликому порту в Южной Америке с остановкой в Майами.

В порту Санта-Крус-де-Тенерифе я надела яркое платье с цветами, все еще пахнущее летом. Сильный ветер сбивал с пути, а небрежно надетый поверх платья пиджак не согревал от внезапно ворвавшейся осени. Этот порт был последней остановкой перед встречей с бескрайним океаном, прощанием с ветреной Европой. Он был и последним тихим «пока» моей кубинской любви.

Провожая Августо домой, за океан, я четко ощутила, что вижу взгляд его глубоких глаз в последний раз. Я говорила ему, что мы скоро увидимся, а мой внутренний голос шептал: «Это конец». Я делала вид, что не слышу его, но внутренний голос был непреклонен. Он знал правду раньше, чем с ней столкнулась я.Трансатлантика