— Ну, а тут все стало для вас более определенным, — отпарировал он. — Ну не смотрите на меня так, как будто очутились в логове каннибала. Я не ем маленьких девочек.

Клэр снова заколебалась, словно желая что-то добавить, но потом рассмеялась чистым звонким молодым голосом:

— Потому что они скучные, как я понимаю.

Он тряхнул головой:

— Вы говорите самые абсурдные вещи. Летнее сумасбродство Клэр, исчезни! — В его лице была разом тысяча всяких выражений: ирония, юмор, мужское восхищение, самый дьявольский сарказм.

— Вы меня гипнотизируете, — откровенно заявила она.

— Ну вот, теперь это!

— Да, я не могу двинуться с места!

— Не глупите! Это скорее всего из-за вина. Вам надо научиться вести себя, как взрослая женщина, а не впечатлительное дитя. Сколько вам лет, между прочим?

— Я уверена, что вы этим уже поинтересовались в свое время. — Она добавила холодку в голосе.

— В общем-то, да. Дата рождения — двадцать шестое июня 1949 года. Преимущества фотографической памяти. Двадцать шестое июня! Это какой же ваш элемент? Вода, разумеется. Вот что поможет понять Мелисанду. Знак зодиака — Рак. Чувствительная, эмоциональная, впечатлительная, довольно обидчивая.

— А вы?

— Лев, конечно. Знак огня. Несовместим с водой. Жаль, ведь большинство Львов хорошие любовники.

— Надеюсь, мне не понадобится! Я уверена, вы не ведете свой любовный бизнес по звездам, — попробовала она увести разговор в сторону.

— Кто из нас неверующий? — слегка поддразнил он ее. — Уверен, если бы вы заглянули в свой гороскоп на этой неделе, вы бы нашли там: возникнут романтические переживания через новые интересы. — В его словах была какая-то подспудная значимость, которую трудно было игнорировать.

— Обещаю быть сверхосторожной! — Она вновь напряглась и насторожилась.

— Когда я с вами, я себя чувствую как птицелов. Улетит — не улетит? Расслабьтесь, детка. Вы здесь по своей собственной свободной воле. Со мной бороться глупо.

— Вы действительно можете командовать людскими чувствами?

Адам молчал, на губах его играла затаенная усмешка. Ее серые глаза расширились и потемнели, вся их умиротворенность исчезла, они словно растворялись в чувствах, призывали, чтобы сдаться. Его усмешка отвердела. Каждая черточка ее лица высвечивалась сверху. На мгновение ей показалось, что он хочет поцеловать ее, ее глаза увлажнились, ноздри затрепетали. В ушах нарастал какой-то шум. Все в этом человеке становилось глубоко и сильно ее затрагивающим, пробуждая чувства, которые она считала давно забытыми. Выражение его лица не менялось. Он был все так же грозен и сумрачен. Но изменилась она, ток между ними ослаб, оставив все как было.

— Адам? — вымолвила она ослабевшим голосом.

Откровенно враждебное выражение появилось на его лице. Он резко встряхнул головой:

— Вы прекрасны, притягательны, но…

Она и вообразить не могла такого отчуждения.

— Я ведь вам не нравлюсь, так? — Она прикоснулась рукой ко лбу.

— Мне нравится то, что я вижу. — Под этим циничным недобрым осмотром Клэр то краснела, то бледнела.

— У меня, наверное, разыгралась головная боль, — пожаловалась она вполне правдоподобно.

Он засмеялся.

— Классическая причина! Расскажите мне про Гэвина, — вдруг сказал он. — Случай, как никогда, подходящий. Гэвин Хорсли, так, кажется?

— Ради Бога! — взмолилась она. — Хватит с меня Гэвинов!

— Справедливо! — усмехнулся он. — Еще одна возможность продемонстрировать отвагу! — Под влиянием порыва он сгреб ее за плечи, привлек к себе, так что она вскрикнула от боли, и отпустил с холодной усмешкой. — Я запамятовал, всему время и место.

Клэр стояла ошеломленная, не в силах реагировать на ситуацию. До чего же непредсказуемая натура! Оскорбляет ее постоянно самым безобразным образом. Гэвин хоть прибегал к физическому насилию только в самом крайнем случае. Но Гэвин и не был столь физически ярко выраженным мужчиной. Руки ее бессильно опустились.

Когда наконец Адам обрел голос, он вновь поразил ее вопросом:

— Скажите, есть у вас иные женские достоинства? Вы играете? Поете?

Она глядела на него в изумлении. Все это показалось ей нереальным, словно на чужой планете.

— Надеюсь, я не помешала? — раздался из-за дверей ехидный голос Нади.

— Разумеется, нет, дорогая, — ответил Брок учтиво-формально. — Мы только зашли. Клэр потратила чертовски много времени, пытаясь отыскать сходство. Надеюсь, вам не наскучило, крошка. Боюсь, вы из тех, кого статуи утомляют!

Вечером, много позже, когда Клэр уже собралась погасить свет, в дверь осторожно постучались. Еще не открывая, она с нелегким сердцем поняла, что это Надя.

Надя улыбалась довольно натянуто:

— Можно войти, дорогая? Я ненадолго. Просто го, что мне нужно сказать, не терпит отлагательств.

Клэр посторонилась, Надя вошла и встала на медно-золотой ковер лицом к китайскому шкафчику.

— Ну, моя дорогая, вы на редкость живописно выглядите!

— Вот как? По-моему, у вас в голосе сомнение, миссис Колбэн.

Что-то так быстро промелькнуло по лицу Нади, что Клэр не успела понять, что именно. В миндально-зеленом шелковом халате с золотым шнуром на узкой талии, с распущенными тяжелыми косами, дымчатыми глазами, в которых сквозили усталость и опасения, Клэр выглядела не только чрезвычайно живописно, но и беззащитной.

— Что-нибудь надо сделать? — спросила она, ей не нравилось воцарившееся молчание.

— Не вам, моя дорогая, — выговорила Надя с усилием. — Вы еще молодая девушка, и я чувствую до некоторой степени за вас ответственность. Не хотелось бы вас расстраивать тем, что я могу сказать. Поверьте, я действую исходя из ваших интересов, из общих интересов.

— Пожалуйста, говорите прямо, миссис Колбэн. — Клэр примирилась с неизбежным.

Надя, не обращая внимания на это, уселась на край постели.

— Ну, начнем с того, моя дорогая, что я заметила то потрясение, под которым вы находитесь с тех пор, как приехал дядя Тины. Не знаю, что вы ожидали, но, вероятно, не такую чрезмерную активность. — Она усмехнулась. — Ну, у всех Брокуэев все преувеличено. Милая Беттина была сгустком энергии, так сказать, прожигая жизнь и воздействуя таким образом на Дэвида, правда все с самыми лучшими намерениями. Я-то знала, конечно, что на художника трудно воздействовать, но взяла себе за правило не вмешиваться без крайней надобности. Сейчас же дело вот в чем: Брок чрезвычайно привлекателен для женщин. Я это вполне осознаю, но я знаю и то, что фактически это ничего не значит. Женщины, насколько я могу судить, для него всего лишь игрушки. Я думаю, сэр Чарльз должен об этом позаботиться, не то ему придется пожалеть.