– Знаешь, – медленно, выбирая слова, проговорил Максим, – когда-то я наговорил тебе много неприятного… Это было глупо и недостойно… Я понимаю, что прошло очень много времени, но всё же хочу извиниться.

Сказал, и неожиданно почувствовал облегчение, словно снял огромный груз с души. Может, все эти годы он шёл к этой встрече именно ради таких слов? И теперь, когда произнёс их, всё станет иначе – лучше, чище, светлее, ведь нет ничего тяжелее затаённых обид.

– Пустяки. – Отозвалась Евгения, – я давно всё забыла.

Но по тому, как смягчилось её сосредоточенное лицо, дрогнули уголки сжатых губ, понял: теперь всё правильно.

– Как Екатерина Григорьевна? – Спросил он.

– Спасибо, хорошо.

– Передавай ей привет.

– Обязательно передам. – Кивнула Евгения. – Она будет рада услышать, что у тебя всё хорошо.

Машинка подрулила к светлому дому с большими окнами, спрятанному за чугунной оградой. К подъезду вела вымощенная красноватыми плитками дорожка, её подсвечивали фонари. Из-под снега выглядывали пушистые зелёные макушки туй. Максим вспомнил, что видел этот дом на фото в агентстве. Огромный мраморный холл, ковровые дорожки на лестнице, лифт с зеркалами. Пока поднимались в квартиру, Евгения рассказывала о преимуществах дома: клубный – однородная публика, сплошь высокопоставленные чиновники и акулы большего бизнеса. Видеонаблюдение по периметру, вооружённая охрана, паркинг из расчёта три места на квартиру, собственная служба эксплуатации, система компьютерного контроля «умный дом», сауна, тренажёрный зал…

А вот и сами апартаменты. – Евгения распахнула дверь. – Последний этаж – никто не станет топать над головой. Прекрасный вид из окон…

Максим подошёл к окну, открыл раму, в квартиру, нейтрализуя запах невыветрившейся краски, ворвался морозный воздух. Вид и впрямь был хорош. Вдаль и вширь простиралась Москва, какой рисуют её в туристических проспектах – степенная, древняя, респектабельная, припорошенная чистым свежим снежком. Вдалеке просвечивали сквозь морозную мглу золотые купола храма Христа Спасителя. Вполне можно остановиться на этой квартире и не тратить драгоценное время на просмотры.

– Мне нравится. – Сказал Максим. – Но интересно посмотреть и остальное.

– Эту придержать? – по-деловому невозмутимо отозвалась Евгения.

– Если можно.

– Чего не сделаешь ради старой дружбы? – Улыбнулась Евгения и, вытащив из сумки ноутбук, примостила на подоконнике, защёлкала по клавишам.

– Сейчас смотрим другие или завтра?

– Давай завтра. – вздохнул он.

– Как скажешь.

– Не будет наглостью пригласить тебя куда-нибудь выпить за нашу интересную встречу? – спросил Максим.

Евгения оторвала глаза от ноутбука, внимательно посмотрела на Максима, будто пыталась понять, что у него на уме. Он обезоруживающе улыбнулся. За годы ведения российского бизнеса Максим научился идеально держать лицо. Даже если бы замышлял преступление, не подкопался бы и детектор лжи. Но на самом деле он не собирался предпринимать ничего особенного. Пока ему хотелось просто поужинать в ресторане с Евгенией, со своей безбашенной юностью, уяснить, осталось ли прошлое в прошлом, и что он чувствует в настоящем.

– Если ты, конечно, не против. – Поспешно добавил он. – Надеюсь, в этом нет ничего неподобающего?

– Я не против. – Сказала Евгения. – Только не в этих пафосных крутых кабаках а ля Рублёвка лайф… Сыта ими по горло. К тому же меня там каждая собака знает, расспросами замучают.

– Выбирай сама. – Предложил Максим. – Я плохо знаю московские заведения.

– Недалеко от моего дома есть неплохая кафешка. Французская кухня. К тому же я смогу оставить машину и спокойно отправиться домой. Честно говоря, к концу дня здорово выматываюсь. Только тогда тебе придётся вызывать такси.

– Не проблема. – кивнул Максим. – Мне нравятся такси. В Москве безумное движение, совершенно нет желания самому садиться за руль.

Когда они вышли из дома, уже стемнело. Внутренний двор освещался чередой фонарей, подсвечивался и фасад здания.

– Кажется, я видел снимок этого дома в агентстве. – Сказал Максим. – Красиво смотрится.

– Это я снимала. – Не без гордости произнесла Евгения.

– Ты? – обрадовался Максим. – А я как раз хотел спросить, что с твоим увлечением фотографией. Не забросила?

– Как видишь, нет. Ну, малыш, вперёд. – Это уже предназначалось автомобилю.

Джипчик, как собачонка, отозвался довольным урчанием.

– Где ты теперь живёшь? – Поинтересовался Максим.

– Всё там же. Старые добрые Сокольники. Только дом новый.

– Хороший район. – Отозвался Максим.

– Да, неплохой. И от мамы недалеко. Моя дочь Вика по будням живёт у бабушки. Я много работаю.

– Сколько ей?

– Тринадцать. А у тебя есть дети?

– Двое. Анюте пятнадцать, а Ваське шесть.

Говорил, а самому не верилось. Сколько раз рисовал эту встречу, сколько было страстей… Всё улеглось. Они едут в машине, мирно беседуют как старые добрые друзья, хвастают детьми… Непостижимо. Или он всё-таки лукавит перед самим собой? И где-то, в самых потаённых тайниках сознания, ощущает смутное волнение, тот особенный трепет, что испытывают мужчины возле желанной и недосягаемой женщины? Чувство, загнанное глубоко внутрь, задавленное попранной гордостью, усилием воли, грузом пройденных лет, оковами долга и гнетущим ощущением бессмысленности самого его существования?

– Трёшка не маловата для семьи? – Спросила Евгения.

– Это для меня одного. Я пока не решил, перебираться ли в Москву окончательно. В Питере у нас отличный дом, Анюта учится в хорошей школе. Если возникнет необходимость, подберу что-нибудь ещё. Мне бывает необходимо побыть одному, обдумать дела, расслабиться, подумать о своём. Без семьи. Наверно, со стороны это звучит не очень?

– Как раз это я хорошо понимаю. – Почему-то вздохнула Евгения.

Телефонный звонок бесцеремонно вклинился в разговор. Звонил один из «засланных казачков», весьма неплохо оплачиваемых, жаловался, что нужные поправки к закону никак не найдут понимания у ряда думских товарищей. Максим уже предпринял немалые усилия и затраты в этом направлении, и больше не желал слышать бестолковые отговорки. Потому отвечал жёстко, резко и безапелляционно. Отчитал депутата, как провинившегося школьника, в двух словах дал нужные указания и отключился. Поймал искоса удивлённый взгляд Евгении.

– Круто. – Резюмировала она.

– Работать не хотят, лодыри. Только деньги получать. – Недовольно высказался Максим.

– Чем ты теперь занимаешься, если не секрет? – поинтересовалась она.

– Всем понемногу. Нефтью. Туризмом. Безопасностью.