Хм, все становится еще интереснее.

– Думаю, здесь нас не так просто будет найти.

Никки и Джексон переместились в кухню и устроились за маленьким столом. Джексон отправил в духовку замороженную пиццу и протянул Никки банку пива, которую она взяла неожиданно решительно. После долгого и подробного рассказа о делах Оливера, Марка и Джонатана, это было то, что нужно. Вспоминать о них непросто, каждый случай был запутанным, небезопасным, с неожиданными поворотами. Однако парни отлично справились, и это помогло упрочению репутации «Ориона», а также увеличению доходов агентства. Теперь Никки была уверена, что это были самые успешные дела в истории «Ориона».

– Для нормального человека, возможно, – возразил Джексон. – Но не для Эндрю Миллера.

Никки отставила банку с пивом, развела и сложила руки, демонстрируя негодование и возмущение.

– Тебе не кажется, что нагорожено слишком много сложностей, ради всего лишь убийства одной слабой женщины? – спросила она. – Зачем копаться в старых делах?

– В этом и суть его затеи. Мне кажется, он хочет сделать тебе больно, заставить мучиться. Миллер решил на этот раз закончить дело. Он собирается поставить точку сам.

Никки подняла бровь.

– Надеюсь, до этого не дойдет. – Джексон сложил руки на груди. – Но ведь и Рональд Даб-ни говорил, что убить тебя – не главное. Однако причинить боль именно в ванной – очень странно. Можно ведь было застать тебя, например, в кухне, а потом привести в ванную и дальше делать все, что угодно. Зачем пытаться застать в воде, в самой ванне?

Никки не могла не признать, что в словах Джексона есть логика.

– А зачем он решил поговорить с нами в кафе? – в свою очередь спросила она. – И зачем в нас стреляли, если не хотели покончить со мной быстро?

Джексон задумался и несколько раз глотнул пива. Когда он открыл рот, чтобы ответить, просигналил таймер.

– Могли мы встретиться случайно? – осторожно спросила Никки.

– Такая возможность есть всегда.

Никки во все глаза смотрела, как Джексон надевает красную варежку и достает из духовки противень с пиццей. Такое простое занятие показалось ей очень домашним, уютным и доверительным. Впервые с момента, когда Никки вошла в квартиру, она позволила себе оглядеться. Интерьер выдержан в серо-черных тонах, что, вероятно, свойственно многим холостяцким жилищам. Никаких деталей, которые так любят женщины, например фотографий. Вопрос родился сам собой.

– Почему ты его не остановил? Рирдона? Он просил тебя помочь принести что-то из машины, но во дворе никакой машины не было, ты должен был понять, что он не отстанет, захочет спровоцировать конфликт.

Джексон не ответил, он принялся открывать ящики, как решила Никки, искал, на что выложить пиццу.

– Такие, как Рирдон, никогда не успокаиваются, – наконец, произнес он. – Думаю, любые мои попытки поговорить лишь усугубили бы ситуацию.

Никки перевела взгляд на кровоподтек на губе. Скорее всего, у Джексона в жизни был ни один подобный конфликт, и опыт позволил ему сделать соответствующий вывод.

– Кроме того, – продолжал он, – Рирдон коп.

Никки сделала большой глоток пива, не сводя глаз с Джексона. Он взял кусок пиццы и с наслаждением впился в него зубами.

После обеда Никки опять вернулась к делам и много говорила по телефону. Когда стемнело, появился Кельвин. Оливер, Марк и Джонатан возвращались в Даллас, и Никки анализировала детали их поездки. Вместо них она отправила двух других сотрудников, полагая, что за семьей Эйвери все же надо приглядывать, на всякий случай.

Джексон порывался помочь, в конце концов, он тоже сотрудник агентства, но Никки сказала, что он уже и так сделал достаточно. К его удивлению, она вела себя сдержанно и официально, так же как все предыдущие дни. Джексон был даже рад, когда раздался звонок в дверь и появился Купер.

– Что это ты такой нервный? – спросил Джек-сон, приветствуя детектива.

Лицо его было хмурым и блестело от пота.

– Сложный день, – ответил он.

Никки отложила телефон.

– Что случилось?

Кельвин прошел в гостиную, но не сел, а остался стоять напротив нее.

– Пропавшую патрульную машину так и не нашли. И двоих полицейских тоже.

– Как это? Они пропали? – изумленно подняла брови Никки. – А программа, отслеживающая передвижение? GPS, наконец?

– Ничего не работает. – Он потер переносицу. – Был звонок с сообщением о стрельбе, но теперь мы даже не можем найти свидетелей и звонившего. Нам известно лишь, что стрелявшие были в пиджаках. И это несмотря на адскую жару.

– Получается, парни Эндрю, которые в нас стреляли, похитили машину вместе с полицейскими? – спросил Джексон. – Отлично.

– Какой ужас! – воскликнула Никки.

– Именно, – кивнул детектив, переводя взгляд на нее. – Поэтому надо четко определить, как далеко может зайти Миллер.

– Думаешь, он имеет к этому отношение? – с недоверием спросила Никки.

– И это меня беспокоит. Ты его недооцениваешь, потому что презираешь.

Никки попыталась возразить, но Кельвин остановил ее, подняв руку.

– Никки, он называл этих парней охранниками. Они в вас стреляли. Затем машина, выехавшая по вызову, исчезла без следа. Было бы наивно полагать, что Эндрю никак с этим не связан.

– Он прав, – согласился Джексон.

– И что теперь? – поморщилась Никки. – Если Эндрю такой хитрый и изобретательный, надо тщательно продумать наши действия.

– Твоя задача сидеть тихо, – отрезал Купер и повернулся к Джексону: – А твоя – следить, чтобы она сидела тихо и ни во что не влезала. Мы найдем Эндрю и его людей.

– Ты уверен, что это сработает? – нервно спросил мужчина.

Эндрю поднял глаза на помощника и фыркнул.

– Нет, не уверен, поэтому и продал свой «ягуар».

Человек, известный ему под именем Майкл, пожал плечами:

– Мне все равно. Ты платишь мне за то, чтобы вырубить ее этим.

Эндрю одобрительно кивнул и протянул мужчине шприц:

– Ты понял, чего я хочу, верно?

Если бы Майкл был человеком эмоциональным, позволяющим себе демонстрировать чувства, он, наверное, закатил бы глаза. Эндрю был ему неприятен, и все несколько недель их работы он не пытался это скрывать. Однако ему хорошо платили, поэтому он вел себя вполне дружелюбно. Ему платили за страдания Никки Уотерс, которые он должен ей причинить.

– Я спрашиваю, потому что знаю, что случилось сегодня, – продолжал Эндрю. – Ты должен был заставить ее бояться, нервничать.

Майкл пожал плечами: