Был у Людовика в дружбе с римским папой и свой собственный шкурный интерес, который, как часто бывает у политиков, тесно переплетался с интересом государственным. После смерти Карла VIII одинокой и бездетной осталась его вдова, королева Анна. И вот желательно бы эту безутешную вдову к делу пристроить, то есть сделать королевой уже при новом короле. Великолепному плану мешала сущая мелочь: Людовик XII был уже женат – на родной сестре Карла VIII Жанне. Но Жанна по некоторым параметрам не устраивала своего супруга: а) страшненькая была, б) не могла принести Франции герцогство Бретань. А вот вдовствующая королева Анна, наоборот, могла, будучи правящей герцогиней той Бретани. А теперь, когда ее муж-король отошел в лучший мир, она развернется и уйдет, даже чаю не попьет – и Бретань с собой прихватит, а Франции – шиш с маслом. Единственный способ ее задержать на пороге и просто не дать ей уйти – жениться. Нет, привязать к стулу нельзя. В подвале запереть – тоже. Только женитьба, только хардкор!

Аннулирование брака с надоевшей женой может разрешить исключительно папа. Под предлогом слишком близкого родства между супругами. Правда, мог бы невольно возникнуть вопрос к заявителю-королю: где тебя черти носили в течение 22 лет брака? Ты только сейчас вкурил, что вы с женой близкие родственники? Надо же, какое открытие! Но вопросов не возникло: подчиненные папы под его чутким руководством такие, прости Господи, документы иной раз стряпали, что разрешение на аннулирование брака по причине обнаруженного через 22 года кровного родства – это вообще ни о чем и делов ровно на пять минут.

Уважив просьбу французского короля о разводе, Александр VI хотел было послать документ по электронной почте, но вовремя вспомнил, что живет в пятнадцатом веке. Значит, надо доставить почтовой лошадью. Хотя нет, это мелко, да и почта сами знаете как иной раз работает, с пятнадцатого века мало что изменилось. Из почтения к новому союзнику надо послать во Францию с документом какого-нибудь уважаемого человека. Вот Чезаре, например. Кто скажет, что он не уважаемый, если он сын самого папы? И королю приятно, и ребенок на уикенд во Францию смотается, развеется, успокоит нервную систему после увольнения из церкви, нужными знакомствами обзаведется. Да и вообще, пусть едет куда подальше, глаза родителю не мозолит.

Людовик прислал Чезаре именное приглашение на глянцевой бумаге с золотой рамочкой и приложил сертификат о даровании неплохих французских владений, намекнув, что из них получится отличное герцогство специально для такого, как Чезаре. А еще сообщил, что французы личную судьбу бывшего кардинала устроят не в пример лучше всякого Тиндера. Есть такая гарна дивчина – Карлотта Арагонская. Имеет родственные отношения с правителями Неаполя (собственно говоря, отец ее как раз сейчас в Неаполе царствует), а воспитывается при французском дворе. На нее Чезаре заочно уже глаз положил. Да и папенька его не первый день косил лиловым глазом в сторону вотчины короля Федериго, отца Карлотты. Так что нелишним будет приехать и все разведать на месте. Собирай манатки и дуй во Францию.

Манаток у Чезаре накопилось на целый обоз. Кроме того, утомленный недавним однообразием кардинальской одежды, наш герой разоделся, как на кинофестиваль. Даже бирки с новых брендовых шмоток срезать не стал: пусть, мол, французы знают, что мы тоже не лаптем щи хлебаем, журнал «Бурда» смотрим ежемесячно, деньги есть! И поехал, весь такой в золоте и в сапогах с жемчугом, а сзади громыхал длиннющий и тоже усыпанный золотом обоз. Меня больше всего сапоги с жемчугом встревожили – при том-то состоянии дорог! Чуть с главной дороги свернешь, с коня слезешь – и тут же в грязи утонешь вместе с сапогами и жемчугом. Но, с другой стороны, раз форс даже морозу не боится, то грязи он бояться точно не должен.

Когда Чезаре твердой ногой в жемчужном сапоге вступил на французскую землю, его встретили пышными празднествами, цветистыми речами и роскошными банкетами. С рушником и караваем стоял лично кардинал Джулиано делла Ровере – давний антагонист семьи Борджиа, с которым сейчас папа заключил перемирие и вернул отнятые ранее земли. В разгар празднеств пришло известие, что дарованным Чезаре владениям присвоен статус герцогства и теперь Чезаре герцог Валентинуа. На итальянский манер он стал зваться герцогом Валентино в честь знаменитого дизайнера. Встречающие и сопровождающие горячо поздравляли новоиспеченного герцога, но в глубине души считали его заносчивым выскочкой, одетым в стиле «колхоз «Заветы Бонифация VIII».

Настораживало то, что сам король Людовик не спешил выдвигаться навстречу высокому гостю. Людовик был занят тем, что уламывал Карлотту Арагонскую, которая сразу же заявила, что она не собирается становиться мадам кардинальшей, еще чего не хватало. А когда король пытался надавить на строптивую принцессу, она послала его туда, откуда не возвращаются, напомнив, что она не его подданная, а он пусть пасть захлопнет. В крайнем случае, она может и «сковородкою помочь», если от нее немедленно не отвяжутся.

Впрочем, если и давил король на неаполитанскую принцессу, то только для проформы. В деле завоевания трона Неаполя Чезаре ему нужен был как союзник и помощник, а вовсе не как конкурент. В качестве мужа Карлотты Арагонской гражданин Борджиа мог сам в будущем на этот столь желаемый Людовиком предмет мебели взгромоздиться, оно надо? Король как бы случайно встретился с Чезаре на дороге (потому что никто не знал, какой должен быть протокол встречи с лицом такого неоднозначного происхождения и положения, вот и тщательно организовали случайную встречу без протокола, торжественная церемония состоялась позже) и, чтобы усыпить его бдительность, воскликнул: «Откуда у тебя эти сапоги? Я полгода за такими гоняюсь!» – «Это мне принесли, – ответил Чезаре, гордый за отечественного производителя. – Франция Италия! У меня еще джинсы есть – таких в Риме две-три пары, да и те на дипломатах от Кастилии и Арагона!»

Людовик, с трудом сдержавшись, чтобы не заржать, завязал непринужденную беседу, в ходе которой поведал Чезаре, что Карлотта Арагонская – она, честно говоря, так себе. Истеричка какая-то. И, наверное, тайная феминистка. Зато есть другая девушка – пэрсик! Шарлотта д’Альбре, сестра короля Наварры. Правда, папаня у нее тот еще жук, скупердяй старый, но ничего, по поводу приданого договоримся. Пообещаем ему, что одному из его родственников папа римский кардинальскую шапку пожалует – вам же шапок не жалко? Ну и все.

Чезаре почесал в затылке и сказал: ладно, давайте сюда ваш персик. В конце концов, Карлотта, Шарлотта – какая разница? Быстренько подписали брачный контракт, в который настырный папаша невесты потребовал включить финансовые гарантии для его дочки на тот случай, если ее муж наконец-то помрет. Чтоб два раза не вставать, подписали еще и контракт о военной взаимопомощи: мол, когда французский король пойдет на Милан и Неаполь, Чезаре будет воевать на его стороне. А если вдруг папе римскому для его целей понадобится армия, король готов предоставить в его распоряжение своих солдат. Все танцуют, все довольны.

Свадьбу сыграли, брачную ночь как-то пережили. Правда, был один такой, я извиняюсь, мемуарист, который написал, как Чезаре перед первой брачной ночью зашел в аптеку за виагрой, чтобы приятно удивить невесту, а ему с издевательскими целями выдали слабительное. И всю ночь он провел, поминутно бегая в специально отведенное место. Это, конечно, скорее всего, наглая выдумка. Но она как бы намекает, что французы без должного почтения относились к папскому сыну, несмотря на все регалии, которые сами же ему и вручили.