и поступков Романа, и чувствовала себя после таких мыслей особенно опустошенной. Она измоталась, много плакала, часто вспоминала семейную трагедию. Она была на грани срыва, а необходимость улыбаться подруге, быть приветливой с Егором и выкладываться на репетициях, демонстрируя страсть и всплеск энергии, делали ее и без такого непростое душевное состояние ещё тяжелее.

Рома тоже так и не смог забыть девушку. Загруженный поручениями отца, он все равно то и дело вспоминал ее и их последний день, проведенный вместе. Сейчас, когда эмоции улеглись, он понял, что вел себя как придурок. Вместо того, чтобы спокойно все рассказать и объяснить девушке, ответить на ее вопросы, пусть и неприятные, он вспылил и позорно сбежал, как будто ему и правда есть чего стыдиться. Теперь он осознал, что Алина с ее добрым отзывчивым сердцем, смогла бы понять его, если бы он только честно рассказал о своем детстве. Уж если она по каким-то причинам нашла в себе сочувствие для Милы, то вряд ли бы к нему отнеслась по-другому.

Но как только отец выхлопотал для него две недели больничного, несмотря на все его возражения, Роману пришлось днями пропадать в офисе Воронцова-старшего к огромному неудовольствию брата. Парень знакомился с ключевыми сотрудниками на предприятиях отца, чтобы «знать свою команду в лицо», с самыми крупными клиентами, сначала на бумаге и по рассказам начальника отдела безопасности, а уже потом при личных встречах, несколько раз бывал на стройплощадках с отцом, вникал в секреты участия их организаций в тендерах, знакомился с бизнесом конкурентов.

Романа забавляло, как на все его движения, реагировал Александр. Он то и дело спрашивал отца, зачем тот привлекает еще сопливого младшего сына к участию в таких серьезных делах, предлагал старику немного отдохнуть, оставив бизнес под его руководством, и даже пристроил под его бок свою смазливую протеже, обладающую внушительными достоинствами, надеясь переключить внимание.

Роман часто виделся с Артемом и постоянно расспрашивал его об Алине, но друг мало, что мог рассказать о девушке, кроме того, что она с усердием учится, а после занятий уходит или уезжает вместе с Егором Колосовым. Воронцов очень надеялся, что у этой парочки всё по-прежнему ограничивается только репетицией танца, и после выступления он уже не увидит их вместе.

День первокурсника начался для Алины с неприятностей. После первой пары ее пригласили в деканат, и девушка терялась в догадках, что же могло потребоваться от неё.

Когда студентка зашла в кабинет декана, и Нина Степановна Николаева, пожилая женщина в строгом темном костюме, дружелюбно улыбнулась ей, Алина отпустила все тревоги и, воспользовавшись приглашением, удобно устроилась в кресле напротив письменного стола.

— Алина, я давно наблюдаю за тобой. Как в прочем, и за каждым из студентов, обучающимся в стенах этого факультета, которым я руковожу с момента его основания. Ты очень прилежная девочка, активистка и добрый отзывчивый человек. Ты у меня на хорошем счету, и я надеюсь, что в будущем ты сможешь стать гордостью нашего ВУЗа. Я знаю о твоей личной трагедии, и очень тебе сочувствую. И, конечно, я понимаю, твою ситуацию, твою мотивацию: непросто молодой девочке, без семьи и поддержки, самой подняться на ноги. И то, что ты сама зарабатываешь себе на жизнь очень похвально, но, к сожалению, учитывая всё, я не могу оставить без внимания способ, которым ты это делаешь.

Алина почувствовала, как кровь прилила к щекам, а ладошки стали холодными и влажными.

— Дорогая, — Нина Степановна чуть наклонилась вперед, от чего её внушительный бюст занял четверть зеркальной поверхности письменного стола. — Я не хочу показаться лицемерной. Не думай, будто я делаю вид, что не знаю, про купленные оценки и экзамены, курсовые и дипломные работы, не знаю, про преподавателей, которые шабашат репетиторством среди студентов, или студентов, которые, как и ты, пишут на заказ научные работы. В каждом случае свои обстоятельства, и я их, конечно, учитываю.

Но, к сожалению, твои обстоятельства на данный момент осложнились тем, что кто-то узнал про твою ... деятельность и на тебя поступила жалоба. В этом пасквиле тебя обвиняют чуть ли не в государственном шпионаже в пользу иностранных агентов.. — женщина грустно улыбнулась. — Высказываются предположения, что ты работаешь в доле с некоторыми преподавателями, которые специально нагружают бедных студентов дополнительными рефератами и докладами за малейшую провинность. Я не хочу пересказывать тебе все домыслы и обвинения, всю грязь, что вывалили на тебя в этом письме, думаю, ты и так поняла его суть.

К своему огорчению, я не могу его проигнорировать, но пока ограничусь устным замечанием. Ты должна прекратить свою творческую деятельность, назовем это так, в стенах этого факультета. Я понимаю, какие финансовые сложности тебя могут ожидать из-за этого, и со своей стороны попробую тебе помочь, договорились? Возможно, через пару недель у меня будет для тебя утешительная новость, но пока не могу сказать ничего конкретнее.

Алина поднялась на ноги:

— Нина Степановна, большое вам спасибо! Я не хотела доставить столько хлопот, я и не думала, что моя работа может бросить тень на кого-то из преподавателей, простите меня…

— Всё в порядке, дорогая. Хорошо, что мы все обсудили, и поняли друг друга.

На негнущихся ногах девушка вышла из кабинета и поспешила в аудиторию.

Алина старалась не показывать подруге своих переживаний, и всю следующую лекцию изображала полнейшую заинтересованность темой занятии. А потом, попрощавшись с Мариной и договорившись встретиться в актовом зале, ушла на генеральную репетицию номера. Сегодня в 15:00 должно было состояться представление в честь Дня первокурсника. Сама девушка до сих пор хранила кусочек гранита, который ей символично подарили вот на таком же торжестве в прошлом году, когда она была первокурсницей.

Егор был не доволен своей партнершей, жаловался на ее рассеянность, внутреннюю замкнутость и отстраненность.

— Да что с тобой сегодня такое? Ты как замороженная! Где твои эмоции?

— Извини, сегодня не очень удачный день.

— Это не имеет значение! Ты должна сосредоточиться на танце! Не хватало только выйти туда и выставить себя на посмешище из-за твоей нерасторопности.

— Извини, — Алина чувствовала, что внутри начинает тлеть огонек раздражения и злости, способной перерасти в настоящее бедствие, если она не найдет в себе сил успокоиться. Но, к сожалению, справиться со своими чувствами ей было не просто.

Они выступали третьими. Зал был полон. В обязательном порядке пришли все первокурсники почти с десяти факультетов ВУЗа, остальные — по желанию. Весь ректорат занимал почетные первые два ряда. Марина