– Такое тоже возможно, – согласилась Лиана.

– Вот и не верь потом в мистику, – нервно сказалЧхеидзе, – после такой страшной аварии. Скажи охранникам, чтобы пропустилико мне женщину. Она скажет им свое имя и фамилию. Пусть пропустят.

– Я скажу, чтобы они проверили ее сумочку, – на всякийслучай сказала Лиана.

– Ни в коем случае. Ты даже не представляешь, какая онагордая женщина. Обидется, повернется и уйдет. Пусть просто пропустят.

– Предсказание, – вдруг произнесла Лиана, – у васостались только два дня. А если она придет сюда, чтобы вас убить?

– Не смей говорить такие вещи. Зачем ей меня убивать? Онауспешный главный редактор популярного модного журнала. И мы не виделись почтичетверть века. Какая глупость. Ей совсем не нужно меня убивать.

– Предсказание, – снова повторила Лиана.

– Уходи, – разозлился Чхеидзе, – и не нужно меняпугать. Я ничего не боюсь. И не верю в глупые предсказания. Ты же видела, как ясел на заднее сиденье. И ничего не испугался. И не буду бояться впредь. Пустьее пропустят ко мне и не задерживают. Ни в коем случае. Ты меня поняла?

– Да, – кивнула Лиана, – я распоряжусь.

– У нас с ней были очень дружеские, интимныеотношения, – неожиданно сообщил Давид Георгиевич, – очень хорошиеотношения. Я даже думал на ней жениться. Но потом как-то не получилось. У насначались размолвки, ссоры, какие-то мелкие неприятности. А потом я уехал вНовосибирск, и она вышла замуж за своего коллегу, который был старше ее нашесть лет, но зато имел отца, работавшего заместителем министра в каком-тоочень важном промышленном министерстве. А мой отец к этому времени был уже надругом свете. Поэтому я обиделся и не звонил ей больше никогда. До прошлогогода. Теперь ты понимаешь, почему не нужно ее обыскивать?

Лиана ничего не ответила. Она только сухо кивнула еще раз ивышла из комнаты. Давид Георгиевич остался один. Он подошел к окну и посмотрелвниз, на площадь.

– Откуда эта цыганка могла знать про аварию? – вкоторый раз подумал он. – Или на моей ладони могли быть отпечатки шиннеуправляемого грузовика?

Она вошла в гостиную и он замер, не веря своим глазам. Этобыла та самая женщина, фотографию которой он видел в журнале. Он так до конца ине верил, что Ирина Миланич, та самая Ирина Дмитриева, с которой он встречалсяпочти четверть века назад. Он не верил до тех пор, пока не прочел ее биографию,выяснив, что она училась на журналистском факультете МГУ как раз в те времена,когда он с ней встречался. Он попросил Лиану разыскать телефон главногоредактора и позвонил ей, даже не рассчитывая на удачу. Но Ирина Миланичоказалась той самой девушкой, с которой они встречались в теперь уже далекиевосьмидесятые годы. В прошлом году, когда он ей позвонил, они проговорили болеетридцати минут.

Потом были и другие телефонные звонки. Однажды онидоговорились увидеться в Париже, но он не смог вылететь из-за важной встречи вМилане. В другой раз сорвалась их встреча в Вене, куда не смогла приехать самаИрина. И вот теперь она вошла к нему в номер. Неправдоподобно изменившаяся.Строгая, деловая, с очень красивым макияжем, великолепно уложенными волосами. Вочень стильном приталенном темно-синем костюме. Свободный пиджак и юбка немноговыше колен. Сумочка от Прады, столь модной в этом году, после выхода в светфильма с участием Мерил Стрип. Подобранная в тон одежде обувь. Он восхищенносмотрел на элегантную женщину, стоявшую перед ним. Ее наряд дополняли оченьизысканные очки без оправы. Он знал, что подобные очки делают только самыеизвестные фирмы. Возможно, это были очки от Шанель или Кристиана Диора.

– Здравствуй, – сказала она, глядя на него и явнорадуясь произведенному эффекту, – неужели ты меня не узнаешь?

– Добрый вечер, – он шагнул к ней и как-то неловкопоцеловал ее в щеку. Поцелуй получился даже не дружеским, а каким-тоофициальным, словно его обязали ее поцеловать. Он даже смутился. Онапочувствовала его смущение и улыбнулась.

– По-моему, ты не ожидал, что эти годы пойдут мне напользу, – сказала Ирина.

– Да, – восхищенно кивнул Давид, – ты оченьизменилась. Если бы я встретил тебя на улице, то, возможно, и не узнал бы. Утебя другой цвет волос и совсем другая осанка. Ты даже как будто немноговыросла. И сохранила свою фигуру.

– Насчет фигуры не нужно, – покачала онаголовой, – я держусь изо всех сил на разных модных диетах, чтобы влезать всвои костюмы. А насчет прически – верно. Я уже давно экспериментирую со своимиволосами. Сейчас мне нравится именно такой цвет волос. Чуть светлее обычного.

– Садись, – показал он на стол, вспомнив, что им должныпринести ужин.

Она положила сумочку рядом с собой и уселась за стол. Онприсел напротив.

– Поразительно, – сказал он восхищенно, – тыглавный редактор такого известного журнала. Сколько ты зарабатываешь? Толькочестно? У тебя есть акции вашего журнала? Или вы считаетесь только российскимизданием известного бренда?

– Давай по порядку, – предложила Ирина. – Язарабатываю около восьми тысяч долларов. Моя официальная зарплата. С разнымибонусами и премиями, которые у меня могут быть, я получаю в год до четырехсоттысяч долларов. Это, конечно, не так много, как проценты с твоих миллионов, номне на жизнь вполне хватает.

– Могу себе представить, – сказала Давид, – этозарплата американского президента.

– До президента мне далеко, – ответила Ирина, – идо тебя тоже. Насколько я знаю, ты «стоишь» сегодня несколько сотен миллионовдолларов. Очень неплохо для эмигранта из бывшего Советского Союза. Хотя,насколько мне известно, ты уже улетел отсюда достаточно богатым человеком.

– Конечно. Все свои основные деньги я сделал именноздесь, – согласился Чхеидзе.

В дверь постучали. Это был Вебер. Двое официантов принеслитележки с заказанным ужином. В ресторане отеля можно было заказать изысканныеблюда европейской и русской кухни. Они начали расставлять приборы, когда Иринапокачала головой.

– Напрасно ты все это заказал. Я не ем после восьми вечера.Мне требуются героические усилия, чтобы сохранить свою фигуру. Иначе я поплывуи превращусь в обычную толстушку.

– Пусть оставят, – распорядился Давид, – мы небудем есть. Будем только смотреть. А вино ты хотя бы пьешь или от него тожетолстеют?

– Вино почти не пью. Хорошо еще, что ты не предлагаешь мнепива. У них в ресторане бывает хороший солодовый виски. Пусть принесут бутылку.

– Принесите, – согласился Чхеидзе. – Неужели тыпьешь виски? Когда мы с тобой познакомились, ты пила только лимонад.

– Это было в прошлом веке, – невозмутимо напомнилаИрина, – с тех пор многое изменилось.

Официанты бесшумно исчезли вместе с Вебером.