– А ты думаешь, что без любви возможно так долго прожить с человеком вроде Оксаны?

– Я думаю, дорогая, что не смог бы прожить с ней двух часов. Но, к счастью, женат-то я на тебе. Все, идем спать, у меня завтра операционный день.

Ульяна

Бандура с вещами так и лежала посреди коридора. Вчера Ульяна, с трудом затащив ее в квартиру, не нашла в себе сил достать вещи и привести их в порядок после тренировки.

«Вот нельзя так, костюм испортится, – вяло думала она, сидя в крошечной кухне и буквально затылком ощущая загромождавшую коридор бандуру. – Денег-то нет на новый… надо было хоть кроссовки с гетрами достать, завоняются же…»

Но сил вчера не было и на это, тренировка и последовавшая за ней встреча со Стасом вымотали ее так, что Ульяна упала спать, едва успев раздеться.

Как ни странно, проснулась она раньше обычного и физически чувствовала себя хорошо, а вот в голове шумело.

Душ не исправил ситуации, и теперь Ульяна пила вторую чашку кофе, надеясь, что это поможет вернуть ясность мысли. Операций у нее сегодня не было, и, видимо, придется посвятить день посещению психолога, чтобы не нарваться на очередное напоминание об этом от Драгун.

«Почему она так настаивает на этом? – думала Ульяна, помешивая ложечкой сахар в чашке. – Такое впечатление, что психолог ей о результатах бесед докладывает, а не просто отчет пишет. И это как-то… неприятно, как будто твое белье на обозрение вывесили. Кстати, о белье…»

Она все-таки поднялась со стула и пошла в коридор, расстегнула замок бандуры и вынула из нее влажный тренировочный костюм, кроссовки, гетры и унесла в ванную, а рапиру и маску аккуратно поместила на специальную стойку в большой комнате, примостив туда же и защиту из прочного пластика, надевавшуюся под костюм для того, чтобы закрыть грудь и живот.

– Ну, можно собираться, – пробормотала она. – Приеду пораньше, посмотрю своих клиентов и попробую поговорить с психологом, раз уж избежать этого невозможно.

Дорога до клиники была уже расчищена – как раз незадолго до приезда Ульяны прошла машина, даже снег вывезли.

Это обстоятельство Ненашева отметила еще в свой первый визит сюда – никаких снежных заносов и гор счищенного с проезжей части снега на обочинах.

Складывалось впечатление, что властная рука Аделины Драгун дотягивается и до управления коммунального хозяйства города, потому дорога к клинике выглядит лучше, чем некоторые улицы в самом городе.

Предъявив пропуск, Ульяна миновала шлагбаум и повернула на парковку, где с удивлением увидела столбик с неоновой вывеской, на которой светился номер ее машины.

«Однако… – подумала она, заворачивая на парковочное место. – Вчера еще ничего не было».

В административном корпусе было еще тихо, только из-под двери ординаторской пробивался луч света – дежурный хирург уже бодрствовал.

Ульяна толкнула дверь и вошла.

Филипп Басалаев повернул голову от монитора.

– Доброе утро, Ульяна Борисовна. Рано вы…

– Доброе утро, Филипп Аркадьевич. Да, что-то не спалось, решила пораньше приехать, посмотреть своих клиентов. – Она бросила сумку на свой стол и вынула из шкафа халат – сегодня переодеваться в хирургический костюм смысла не было, потому она и поднялась из гардероба в брюках и блузке.

Однако Басалаев смотрел как-то странно, и Ульяна, чуть смутившись, спросила:

– Я что-то не так сделала?

– У нас не принято ходить к клиентам в той одежде, в которой вы из дома приехали, мы всегда переодеваемся в костюмы, даже если нет манипуляций в этот день. Таково правило.

– Я не знала, – вспыхнув до самых корней волос, пробормотала Ненашева.

– Да вы не волнуйтесь, – успокоил Филипп, поняв, что смутил ее, – времени еще полно, спуститесь в гардероб и переоденьтесь. Кроме меня, еще никого нет.

– Спасибо, – пробормотала Ульяна чуть слышно и почти побежала в подвал, где располагалась гардеробная для врачей, обставленная шкафами и креслами.

«Какого черта я так краснею? – ругала она себя, спускаясь по лестнице. – Ну что такого случилось? Не переоделась, не знала – в моей прошлой клинике мы переодевались только на операции, хотя… хотя это неправильно, что уж… Ладно, ничего не произошло, это не трагедия».

Переодевшись в бордовый хирургический костюм, Ульяна почувствовала себя как будто даже уверенней, вскинула голову и вернулась в ординаторскую, где Басалаев уже успел сварить кофе и даже налить ей чашку.

– Давайте сперва по кофейку, а потом вместе в реабилитацию пойдем, – предложил он, и Ненашева согласилась. – Я, конечно, варю не так, как в нашем кафетерии, но пить можно, никто пока не отравился, – пошутил Филипп. – Нет операций сегодня?

– Нет, теперь только в понедельник. Опять ринопластика – прямо поветрие какое-то. У меня из семи клиентов пять – как раз с этим.

– Мода нынче такая. Иной раз даже не понимают, что лишают свои лица изюминки, того, что делает их индивидуальными. Вот у вас – только не обижайтесь, Ульяна Борисовна, – нос тоже не греческий, но вы ведь его не пилите.

– Мне его на соревнованиях сломали, – прикоснувшись пальцем к довольно заметной горбинке на носу, сказала Ульяна. – Крепление на маске сломалось, и металлическая часть оказалась слишком близко к лицу. Как назло, атака пришлась на маску, нос не выдержал. Это нарушение, конечно, рапирой в голову не атакуют…

Филипп посмотрел на нее с интересом.

– Ах да… Игорь говорил, что вы фехтовальщица…

– Уже в прошлом. Я давно не выступаю, иногда только учебные поединки провожу – тренеру помогаю, если попросит. Ну и изредка сама занимаюсь, чтобы физическую форму поддерживать.

– Надо же… я и не знал, что у нас в городе такой вид спорта существует.

– Очень хорошая школа, хотя сейчас держится на чистом энтузиазме руководителя и тренеров. Ну, и на родителях, конечно, – цены-то кусаются на все.

– И это что же, вы, значит, шпагой владеете?

– В меньшей степени. Я на рапирах фехтую, – сказала Ульяна, чувствуя, что совсем перестала смущаться.

– А есть разница? – удивился Филипп, делая глоток кофе.

– Конечно! Рапирой наносят только колющие удары – острием клинка. Рапира легче – полкилограмма всего. Рапира четырехгранная, а шпага – трехгранная, – заговорила Ульяна, сама не замечая, как увлекается рассказом и буквально на глазах преображается, становится совершенно иным человеком. – Диаметр гарды у рапиры меньше – вы знаете, что такое гарда?

Филипп неуверенно кивнул.

– Это такая штука, которой рука защищается?

– Да. Металлическая пластина. Клинок рапиры уже, чем шпаги – всего шесть миллиметров против двадцати четырех. Ну и рапира короче – до девяноста сантиметров. Плюс – уколы рапирой допустимы только в куртку. Потому я и сказала, что нос мне с нарушением сломали, – улыбнулась она.