с хрущовок, а с начала улицы Мичурина, жил там в частном доме напротив шестнадцатиэтажки. Миша с ним не дружил.

Они попадали, а Миша остановился и пояснил:

— Пробилась камера? Это мертвец вот так палец из земли высунул! — и показал мизинец с длинным ногтем.

— Пошел отсюда! — сидящий в пыли мальчик загреб палочки, листья и бросил в сторону Миши. Миша сделал чародейский жест и начал пятиться, странно согнувшись и сложив руки подобно грызуну. При этом он высовывал язык.

Так стоит ли сейчас рассказывать о мертвецах в ботсаду? Он умолчит. Может быть, зеркало Козырева кое-что прояснит и в этом вопросе, помимо пещер. Это будет его, частное расследование. Пещеры общественное, а это частное.

Надо будет расспросить о пещерах Алёну и дядю Игоря. Давно с ними не общался.

Дядя Игорь, со своей бородкой и лучистыми глазами похожий на славянского Иисуса, вовсе не приходился Мише родственником. Он жил в той же ближней к Дому Художников хрущовке на холме, что и рокер Юрик, и те даже здоровались друг с другом. Игорева жена Алёна сидела дома и писала краеведческую книгу, а супруг ее предводительствовал бригадой, которая ездила по всему городу и возводила чуть ли без единого гвоздя деревянные детские площадки. Всё на них было деревянным — и горки, и качели, и карусели.

Миша познакомился с дядей Игорем так. Однажды Миша лазал ниже ботсада, на Выдубичах, при шоссе близ Днепра, по склону у Михайловской церкви, которая оползала в обрывчик. Летопись говорят о подпорной стене Петра Милонега, сооруженной дабы оползание предотвратить, но Миша ничего об этом не знал и стены не видел. Ему это было до лампочки.

Про стену знал Игорь, но искал он не следы этой стены, а маленькие бутылочки девятнадцатого века, коими паломники усеяли склон под церковью. Алена предполагала, что это от святой воды, Игорь рассматривал несколько вариантов, но в свободное время, борясь с усталостью — хотя сам полагал, что с ленью — спускался на Выдубичи и, осыпая ногами сухой, перемешанный с прошлогодней листвой суглинок, шарился по склону в поисках бутылочек.

Там он встретил Мишу. Миша прочитал недавно «Графа Дракулу» и, подражая оному, полз вниз головой, растопырив пальцы. Игорю это показалось удивительным и весьма жутковатым, ведь Миша был одет в черный костюм-двойку, а на глазах его непроницаемо темнели очки.

Деваться Игорю было некуда. Он присел, подогнул под себя одну ногу, а другую выставил вперед и с шорохом заскользил, тормозя руками. Но скоро покатился и когда стал приходить в себя, над ним стоял Миша.

— Вы не разбились?

— Нет, — Игорь встал и закашлялся от пыли.

— Здесь детская высота. А вот там и там, — Миша показал в разные стороны, — Там серьезно. Вы скалолаз?

— Нет, я тут бутылочки ищу.

— Какие бутылочки?

Позже Миша стал захаживать к Туриловым, принося Алёне найденные бутылочки, не за деньги, просто так. Туриловы давали ему почитать книжки, особенно фантастику, которую Миша любил.

У Миши к этому жанру было своеобразное отношение. Он уверял, что Айзек Азимов — это советский ученый Исаак Азимов, печатающийся якобы в переводах под американским псевдонимом. Или что настоящая фамилия Шекли — Шекель. Иногда Миша отказывался брать предложенную книгу и начинал ее пересказывать, вспоминая:

— А, я знаю, я читал, там о том, как…

И долго, монотонно, переводя глаза с Игоря на Алёну, на ходу придумывал повесть, а те слушали, ерзали, но прервать не решались, лишь только Игорь порой издавал неопределенные звуки, что Миша принимал за восхищение поворотом сюжета, как если бы Игоря возбужденно вскакивал и восклицал:

— Вот это дааа!

Миша всё ждал, когда же его тонкая игра сработает, а именно — после его ухода, дядя Игорь или Алёна откроют книжку, чтобы перечитать ее, и тут окажется, что в ней написано совсем иное, нежели рассказывал он. Тогда они невероятно удивятся, будут ходить по квартире, не находя себе место. А как с ним свяжутся, чтобы спросить? Телефона-то у него нету! И когда они почти сойдут с ума, пытаясь решить эту загадку несоответствия книги и пересказа Миши, он явится и скажет:

— Добро пожаловать в клуб интеллектуального юмора!

Алена с Игорем переглянутся, озаренные пониманием, и станут восхищаться, а потом и сами попробуют шутить столь же изощренно, но у них это, конечно же, будет получаться вымучено и неуклюже. Так уж суждено — один блещет игрой ума, другие должны отражать, как Луна отражает свет Солнца, а не пробовать светить сами.

А Боря развивал перед Татьяной и Андреем принципы работы зеркала Козырева и как раз говорил об уплотнении времени внутри алюминиевого конуса, когда Миша испытал острое желание чем-то его срезать. Например, повернуться, снять штаны и пердануть прямо в нос. Думал-думал, зловеще посматривал, потом резко обратился к Боре:

— Пойдем со мной!

— Куда? — спросил тот.

— В Союзпечать.

— Зачем?

— Говно качать, ты носом, я — насосом! — и с хохотом полез под стол. Там он несколько раз стукнулся макушкой об доску, так что зазвенели тарелочки с печеньем и подвинулся самовар.

— Полтергейст, — пояснил невидимый Миша, — Или буйство духов!

Снова ударился головой. Боря открыв рот смотрел на Татьяну с Андреем, те продолжали сидеть невозмутимо и сёрбать чай. Наконец понял и проговорил:

— Юродство — один из признаков истинных провидцев.

— Без этого не может быть выдающихся способностей, — сказал Андрей. Борис продолжал:

— Природа, или бог, награждает щедро. Но награждая, она одаривает всем без разбору, то есть дает и лишнее, ненужное.

— Или по-другому, — возразила Татьяна, — Если есть дар, то он непереносим без вот таких проявлений, надо куда-то сбрасывать.

— Полтергейст! — Миша снова ударился башкой. Ему пришла мысль, он прокричал:

— Задавайте вопросы! Я наладил связь с астралом. Я медиум. Буду отвечать стуками. Один стук — да, два стука означают нет. Дух Чарльза Диккенса на связи.

— Кто будет следующим президентом Америки? — спросил дядя Андрей.

— Джон Бизон!

— Когда инопланетяне выйдут на контакт с правительствами нашей планеты?

— В 2015 году! Но предварительные переговоры уже ведутся…

Спиритический сеанс продолжался до позднего вечера. А потом, у Миши в комнате, монтировали зеркало Козырева, и Боря показывал, как в него надо заползать и ложиться, и Миша пробовал, а Боря кивал — хорошо.

Прощаясь, стоя в предбаннике перед основной комнатой, Боря поднял глаза на люк в потолке.

— В Петрозаводске есть райончик, где полно домовых. Сплошь деревянные двухэтажные дома. Улицы Краснодонская, Кутузова. Вы не были в Петрозаводске?

— Нет, — ответил Андрей, — Хотя много наслышан и можно сказать начитан. Петрозаводский феномен…

— Не только, — сказал Боря весомо, — Не