В статье приводятся слова родителей. Мой голос затихает до шепота:

– «Джек, сын Элейн Чусбери, пропал в Дерби двадцать лет назад, когда ему было восемнадцать. Его дело до сих не закрыто. «Тяжелее всего не знать. Каждое утро я просыпаюсь и снова задаю себе все эти вопросы: жив ли он, что с ним произошло?» – рассказывает Элейн».

Ложка звякает о тарелку – Ник зашел в дом и поставил посуду на стол. Он обнял меня и повернул к себе. От напряжения и беспокойства я вся словно затвердела. Наверное, так мое тело не дает вырваться наружу сердцу, в котором зияет огромная дыра.

Знакомыми движениями Ник гладит меня по спине, и я, обняв мужа, прижимаюсь лицом к его плечу. Мы много недель, даже месяцев, не были так близки, и мне этого не хватало. Сейчас мы очень нужны друг другу.

Вдалеке слышится шум накатывающих волн. Уткнувшись в мои волосы, Ник говорит:

– Все будет хорошо.

– Вот что я думаю, – продолжает Ник, разомкнув объятия, чтобы посмотреть мне в глаза. – Есть всего два варианта.

Его невозмутимый тон успокаивает, и я внимательно слушаю. Я полюбила Ника в том числе и за его безграничный оптимизм, за отрицание малейшей возможности несчастья. Не знаю, откуда такой характер – то ли из-за детства в крепкой семье, то ли из-за того, что прежде Ник не сталкивался с серьезными трудностями, да и не важно – я просто люблю его за это. Он излучает благополучие и уверенность, которые частично перепадают и мне.

– Первый – Джейкоб сам решил исчезнуть. Предположительно, из-за ссоры с Каз. Следовательно, нам надо узнать, почему они поругались. Может, она изменила Джейкобу с кем-то из его же друзей? Или, наоборот, он был неверен ей. Это объяснило бы его внезапный побег. Необходимо снова побеседовать с Каз и спросить, что именно они обсуждали. – Я киваю. – Возможно, дело не только в ней – сначала он немного повздорил с тобой, затем со своей девушкой. Как знать, может, с кем-то из друзей тоже, да еще и годовщина…

– Странно, что Джейкоб не вышел на связь. Он знает, что мы будем ужасно переживать и вызовем полицию. Он бы так не поступил.

– Знаю, – задумчиво отвечает Ник. – Как раз это меня и волнует.

– А второй вариант? – спрашиваю я, хотя и так понимаю, что он скажет.

Ник делает глубокий вдох.

– С Джейкобом что-то произошло. Несчастный случай. Нападение.

В голове появляются сотни мыслей, одна хуже другой. Джейкоб шел ночью по мысу и упал в ущелье. Пьяный вырубился на берегу, и его унесло отливом. Принял какую-нибудь гадость на вечеринке, и ему стало плохо.

– Как ты думаешь, что с ним?

Ник не любитель строить предположения и догадки. Он человек конкретных фактов и доказательств.

Я жду ответа, вглядываясь в его лицо. Кожа у Ника посерела, глаза налились кровью от недосыпа. Несмотря на все сказанное, у него ужасно напуганный вид.

Вдруг раздается стук в дверь.

Заходит Люк с рюкзаком в руке. Он держится как-то неловко, скованно. В чем дело?

– Есть какие-нибудь новости? Джейкоб не объявился? – спрашивает он, глядя то на меня, то на Ника.

– Еще нет, – качаю я головой. – К тебе заходили полицейские?

– Да, вчера днем. Спрашивали про вечеринку: кто был, что случилось, во сколько он ушел и все такое.

– Ты все им рассказал?

Люк кивает и смотрит на рюкзак. Тогда я понимаю, почему он так странно себя ведет.

– Господи… это его?

– Похоже на то. Внутри вещи Джейкоба.

– Где ты его нашел?

У меня бешено стучит сердце.

– Дома, в дальнем углу кровати. Наверное, он оставил, когда был у меня. Я только что его увидел, простите.

– Только что? Ты до сих пор не додумался обыскать дом? – Я выхватываю у Люка рюкзак. – Ты хоть понимаешь, насколько это важно?

– Сара, – пытается успокоить меня Ник.

Да, это точно рюкзак Джейкоба – в начале лета на переднем кармане сломался бегунок, и он прицепил к молнии кольцо от брелока. Я открываю рюкзак и выкладываю вещи на пол.

Темно-синяя толстовка – а я думала, что она пропала.

Одна бутылка пива в картонной упаковке для шести.

Налобный фонарик.

Почти пустой тюбик солнцезащитного крема.

Старый журнал про скейтборды с загнувшимися уголками.

Бумажник.

Кожу покалывает, будто чешется где-то внутри, куда не достать. Джейкоб пропал три дня назад, но все его вещи здесь, включая бумажник. Я зажмуриваюсь, и из горла вырывается мучительный стон.

– Это еще ничего не значит, – говорит Ник.

– У него ничего с собой не было, понимаешь, ничего! Даже денег! – возражаю я. – Он ведь сказал, что вернется на вечеринку? – спрашиваю я у Люка.

Тот поспешно кивает.

– Видишь! Он оставил там свой рюкзак, он не собирался убегать, Ник!

Люк нервно переступает с ноги на ногу.

– Извините, что я не нашел рюкзак раньше. Я правда не знал, что он в доме.

Я опускаюсь на колени и вдыхаю мальчишеский запах от толстовки Джейкоба – дезодорант, пот и какой-то сладковатый аромат. Из глаз вдруг брызгают горячие слезы.

– Сара, не надо. – Ник пытается отнять у меня толстовку, но я крепко вцепилась пальцами в ткань. Тогда он опускается на корточки рядом со мной. – Мы найдем его, обещаю. Наверняка есть простое объяснение. Надо просто подумать.

Ник копается в бумажнике Джейкоба: старые чеки, банкнота в пять фунтов, мелочь. В кармашке – маленькая потрепанная фотография. Я ожидаю увидеть на ней Каз, но это старый снимок Джейкоба и Марли. Им здесь лет шесть-семь, они сидят в пижамах на залитой вечерним солнцем террасе у Айлы и чистят зубы. Марли смотрит прямо в объектив, губы все в белой пене, Джейкоб протягивает кому-то свою щетку. Я-то знаю, что это Джейкоб, но никто другой бы не догадался: его лицо соскребли с фото ногтем или монеткой, и на его месте остались лишь белые полосы.

– Это еще что? – спрашивает Ник.

Я качаю головой и забираю у него снимок. Находка меня ужасно тревожит.

– Зачем Джейкобу стирать себя с фотографии? – хмурится Ник.

– Понятия не имею.

– Тут еще что-то.

Ник достает из бумажника сложенный листок бумаги, разворачивает его, и я вижу почерк Джейкоба. В голову тут же приходит мысль: Джейкоб оставил предсмертную записку. С подступившим к горлу комом я читаю ее, глядя через плечо Ника.

На бумаге легче. Наверное.

Это любовь. Ты все отрицаешь, но я хочу, чтобы ты знала.

Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ.

Если не веришь, повторю еще раз: я люблю тебя!