— Рассказывай, — засмеялся я, припоминая тяжелую руку ветерана. — Мне бы таких старый еще с десяток, я бы всю страну к верху дном перевернул.

— И перевернешь, Антонушко, — легонько, даже как-то ласково, похлопал меня по плечу воевода. — Перевернешь. Коли на то нужда будет. Пошли что ли?

Из-за зеленых насаждений медленно выкатился автомобиль Капонов. Обычная серая рабочая лошадка. Без всякой вычурности и показного лоска. Хотя уж кто-кто, а эти могли себе позволить машины и гораздо дороже.

— Присмотришь за юристом, если что, — вроде бы как приказал я, с просящими нотками в голосе. Судя по количеству джипов, противников могло оказаться десятка полтора. А я был не настолько уверен в своих способностях в суматохе боя уберечь еще и почти постороннего человека.

— Легко, — кивнул старый воин. И продолжил уже адвокату. Вместо приветствия. — В случае чего, падай на пол, любезнейший. И ползи куда-нибудь в угол.

— Все настолько серьезно? — подслеповато сощурился тот, разглядывая большие черные авто. — Может быть вызвать…

— Кого? — хмыкнул я. — Полицию? Жандармов? Так еще ничего не случилось. Скажут: вот как вас убьют, так и обращайтесь…

— Но нельзя же вот так, взять и пойти внутрь, зная, что там может случиться что-то плохое.

— Почему плохое? — сделал удивленное лицо воевода. — Очень даже хорошее. Силовое решение трудного вопроса. Все, как мы с Антоном любим.

— Я все же, прошу прощения за смелость, решусь позвонить. Хотя бы старейшине, — неожиданно твердо заявил юрист.

— Как тебе будет угодно, — оскалился старик. — А мы пока пойдем. Раньше начнем, раньше закончим. Антонушко, ты бы пальто свое в машине оставил бы, что ли. Вещь дорогая. Обидно будет, коли испортится.

— Согласен, — едва удержался, чтоб не кивнуть. Пальто мне нравилось. Пачкать, или того пуще — рвать его мне не хотелось.

Мы со старым воспитателем не успели даже дойти до стеклянных парадных дверей особняка, как адвокат бегом нас догнал.

— Зерах Моимович сказал, что все мы, вся семья Капонов, вручили в ваши руки свои жизни и благополучие. И что мы не должны из-за всяких пустяков подрывать ваше доверие ко всему Роду.

— Хорошо сказал, — кивнул воевода. — Мудрый человек. Но ты, мил человек, все одно — поберегись. Это не твоя война.

— За меня не беспокойтесь, — печально вздохнул юрист. — Делайте, что считаете нужным.

— Молодец, Антон, — похвалил старик, открывая мне двери. — Хороших вассалов приобрел. Побольше бы таких.

— Да. Повезло, что они сами изъявили желание.

— Наша Цилечка учится в одной группе с дочерью уважаемого Злотана Чеславовича…

— Нашего… лицейского учителя? — имен у славян великое множество. Встретить людей с одинаковыми — довольно сложно. А чтоб еще и отчества совпадали, такое вообще великая редкость.

— Таки, да. Тиша у него слабая одаренная, но Боги дали ей способность видеть Силу других людей. И она таки увидела ее в этом молодом господине. Девочки очень дружны и не имеют секретов друг от друга. А уж когда господин пришел в наш дом, и показал истинное величие Летовых, мы не могли отказаться от такой возможности.

— Боги, — сделал страдальческое лицо я. — Думал в большом городе, где меня никто не знает, можно немного побыть простым школьником. А оказалось, что Берхольм просто огромная деревня, и все про всех известно.

— Так оно и есть, ваша светлость, — серьезным тоном подтвердил опасения адвокат. — Никого не интересуют только совсем никчемные люди. А вы рождены, чтоб быть на виду.

На этой позитивной ноте мы и вошли в зал, где, должно быть, после игр на свежем воздухе, члены клуба отдыхали за чашечкой чая. Ну, или что у них тут принято пить?!

Походило это помещение на общий зал дорогого ресторана. Единственное что, вместо стульев были пышные кожаные диваны. В которых, кстати, и расположились те полтора десятка крепких ребят из экипажей черных джипов. За крайним же столиком нас поджидали два разительно отличавшихся друг от друга человека. Первый — классический бухгалтер, сутулый, щуплый и в очках. И второй — здоровяк, лысая, как коленка, голова которого словно бы вырастала прямо из туловища. Минуя шею, так сказать. Широченные плечи, обилие золотых перстней на пальцах — сосисках, и дорогой, но сильно измятый костюм. Мощные надбровные дуги и сломанные уши — явные признаки бурной молодости в нескончаемых сражениях.

Второй был опасен. Сам по себе. Даже не принимая во внимание более дюжины рядовых бойцов за его спиной. А учитывая массу его тела, сомневаюсь, что смог бы победить его в бою один на один. Без применения Дара, конечно.

На счастье, других, столь же опасных, в его отряде больше не было. Обычные бойцы. Скорее — массовка, чем реальная сила. Их я совершенно не опасался. Хотя и подозревал, что у кого-то из них может быть с собой огнестрельное оружие, которое, конечно же, способно было обернуть ситуацию в другую сторону.

Капон поздоровался. Один за нас всех. Мы с воеводой даже кивать в знак приветствия не стали. Глупо желать притащившему целую орду боевиков человеку здоровья и благополучия. Тем более в пяти минутах до драки.

Что интересно: управляющего загородным клубом адвокат нам представил. А вот человека без шеи — нет. Словно бы его тут и вовсе не было.

— Не вижу повода для нашей личной встречи, — вытолкнул я сквозь зубы, устроившись на краешке слишком мягкого, как по мне, дивана. — Но по просьбе достопочтенного Капона, готов вас выслушать.

— Вы должно быть плохо себе представляете, что такое гольф-клуб, — начал «бухгалтер». — Это не только помещение и персонал. Главное здесь — это поле, которое весьма и весьма не дешевое удовольствие. Обустройство даже одной квадратной сажени обходится в двести гривен. А здесь у нас семь десятин! Только на это у нас ушло более трех миллионов гривен. Понимаете? А еще — благоустройство территории, косметический ремонт и многое, многое другое. Аренда собственно земли и зданий особняка малая и незначительная часть наших расходов…

— Сочувствую, — улыбнулся я краешками губ. — Но при чем тут я? Я же не тороплюсь поделиться с вами своими проблемами.

— Просто я пытаюсь вам объяснить, что гольф-клуб не может просто так переехать куда-то еще, — поморщился управляющий. — Это долгое и весьма дорогостоящее мероприятие. Вы же требуете освободить помещения буквально завтра.

— Я все еще не понимаю, почему должен входить в ваше положение, — дернул я бровью. — Это моя собственность. И я не желаю иметь в собственности загородный… гм… клуб. У меня на эти помещения и земли совсем другие планы. Или вы намекаете, что я должен еще и оплатить ваш переезд? Так этого не будет. Разве уважаемый Капон не донес до