В Лицее вовсю шла подготовка к выпускным экзаменам. И если меня, как прилежного, успевающего по всем предметам, ученика особенно не трогали, то за одноклассников учителя взялись серьезно. Не считая уроков гимнастики и потентиковедения, я почти их и не видел. Ребят разбили по группам и целыми днями натаскивали на решение тестов. Да еще и на дом задавали. Традиции — это дело такое. Умри, но исполни. Сказано, что в Лицее традиционно высокий уровень образования, значит, изволь соответствовать.

С одной стороны, эта чуть ли не круглосуточная занятость одноклассников была мне на руку. Мог ездить куда хочу, не выдумывая каких-то отговорок. С другой, чувствовалось уже приближение порога, выйдя за который, мы все, практически мгновенно станем совершенно чужими людьми. Меня бросало в настроении от нетерпения — скорее бы сбросить с плеч эту школьную обузу, и заняться действительно серьезными вещами. До тихой грусти. Было даже жаль, что явился в Берхольм так поздно, и не успел с головой окунуться в тихое бурление лицейской жизни. Особенно не сдружился ни с кем, кроме Ксении. Не участвовал в общих делах и праздниках.

Слава Богам, особенно рефлексировать времени не было. То одно, то другое. Снова вызывали в имперский суд, оглашали результаты, полученные по запросу из ИСБ и жандармерии. Предсказуемо, никаких известий о текущем месте проживания и роде деятельности его милости, князя Летова, у государственных служащих не нашлось.

Кстати, я, когда пройду тестирование на понециал, а суд примет-таки решение о признании меня князем, стану сиятельным. Ну, или его сиятельством, если угодно. Четвертым в истории династии. Первым был основатель, конунг Ингемар, вторым его сын Фроуд, а третьим безграничную Силу от Богов получил тот мой предок, что построил Лицей в Берхольме, и у которого этот самый Берхольм сбежал в личные коллективные вассалы императора. То есть, получил самоуправление согласно Хольмгардского права.

Отец был его милостью, потому что потенцией даже до светлости не дотягивал. Ирония Судьбы: древний эконом и вот уже полвека бессменный управляющий княжеством — его светлость, а князь был всего лишь милостью. Воевода — тоже его милость, но он еще и воинский ранг ektemann имеет, сиятельному мне до овладения искусством применения переплетений в бою еще очень и очень далеко. Такая вот у нас чехарда получается.

Второе заседание суда тоже ничем окончилось. Теперь суд должен был оповестить широкую общественность о том, что на оспариваемый титул появился претендент, и если в течении определенного законом срока отец не явится в любое государственное присутствие, тем самым подтвердив свое намерение и дальше оставаться правящим князем, суд вынесет нужное нам решение. Существовал еще вариант, что кто-то из дальних родственников вдруг решит рискнуть, и заявит свои претензии. Но вероятность такого выверта была исчезающее мала. Ближайшими родичами, имеющими право претендовать на престол в случае, если со мной что-то случится, были потомки моего воспитателя — старого эконома. А тот выразился вполне определенно:

— Выпорю засранцев, — рыкнул он в ответ на предупреждение Капона.

У прадеда было два сына. Старший стал князем, и моим дедом, а младший, ярл Гус Летов, собрав дружину, отбил у киргизов часть степи к западу от Алтайских гор, и поселился там. Признав себя, и всех своих потомков, вассалами старшего брата, конечно. Так в степном Алтае появился городок Гуселетов, а граница с беспокойными степными аборигенами оказалась надежно прикрыта.

Эконом доводился Гусу младшим сыном. И так уж вышло, что после гибели старших братьев, именно ему пришлось возглавить западный херад княжества. Власть на земле он давным-давно передал потомкам, оставаясь, тем не менее, старейшиной рода Гуселетовых.

Были и другие потомки предков, когда-то давно отпочковавшиеся от главной семьи. Те и вовсе уже никаких, даже воображаемых, прав на княжеский престол не имели. Да, признаться, не всех из них и отингирами[6]-то можно было назвать. Отдельные личности за прошедшие столетия и дворянства умудрились лишиться.

По древней традиции, моя мать, если бы не отказалась от титула, и осталась с нами в усадьбе, была бы полноправной княгиней. А я бы так и оставался наследником и княжичем.

Больше того, ее прямые родственники — братья и племянники — автоматически принимались бы законом и обычаем за наследников престола нашего княжества второй очереди. То есть, случись чего со мной, кто-то один из рода Тайшиных мог стать Летовым. Прямая линия Рода, идущая от конунга Ингемара, прервалась бы, но княжество не осталось бы без хозяина.

Однако случилось то, что случилось. Снежана Летова, бывшая до замужества княжной Обдорской, официально, пред людьми и Богами у двух лип Берхольмского Хофа отреклась от всех титулов. А месяц спустя, вышла замуж повторно. За майора интендантской службы. Простого, без титула, дворянина Варгова.

Представляю, как бесились Тайшины. Из претендентов, одним махом превратиться в дальних родственников, никаких прав на юг Сибири не имеющих. Думается мне, они сгоряча и наговорили матери много чего неприятного. Откуда-то же взялась эта ее неприкрытая ненависть к родне с севера.

Нужно еще сказать, что Обдорским крупно не повезло. Их земли располагаются в устье Великой реки Оби, у самого полярного океана. Пятьсот лет назад, там добывали горы мехов и Тайшины жили припеваючи. Одно время были полностью независимыми от империи, успешно отражая все попытки Великих князей присоединить непокорных к державе. Выписывали в свою столицу под названием Пулноват-Вош европейских архитекторов и строителей. Зазывали туземных князьков перейти под их руку.

Потом зверя стало меньше, да и спрос на меха сильно упал, когда к империи присоединили огромные территории на Востоке. А сто пятьдесят лет назад, после окончания грандиозного строительства Братством Стали железной магистрали от Хольмгарда до Тихого океана, Обдорское княжество и вовсе оказалось на периферии страны. На краю земли. На берегу никому ненужного, холодного и неприветливого Ледяного моря.

В прошлом веке на берегах Оби, севернее Томбургского княжества, нашли нефть и газ. Тут-то и обнаружилось удивительное обстоятельство: во всех княжествах вокруг Обдорского, углеводороды были. А в самом Обдорском — нет. Ни капли. Словно бы Боги наказали Тайшиных за чрезмерную гордыню. Главное, у всех соседей нефть была, а у Обдорских — нет.

Конечно, Пулноват-Вош, удачно расположенный на мысу в устье большой реки, использовался нефтедобытчиками в качестве базы для изысканий. В летнюю навигацию туда доставляли десятки миллионов пудов различных грузов, а позже, зимними трассами, все это развозили по окрестностям. Ремонт дирижаблей, мощный торговый речной порт, какая-никакая промышленность, делали город столицей всего севера Сибири. Но все равно, такого изобилия средств, какое дает нефтяная труба, у Тайшиных