и сестра?

— Ты скоро их увидишь. — Сэмюель достал папку.

Я мог чувствовать магию, исходящую от бумаг. Мне это ни капельки не понравилось.

Сэмюель схватил меня за шею и притянул к себе. Наши лица были в нескольких дюймах друг от друга. Его дыхание, пахнущее шампанским, щекотало мою щеку.

Легче. Я успокоил себя.

— Ты знаешь, я не люблю ждать, Блейк, — проворчал он.

— Я добрался сюда так быстро, как только мог. Технически, я пришел вовремя, ты же знаешь. За мной наблюдают люди, — сказал я сквозь стиснутые зубы.

Он отпустил меня.

Он понятия не имел, с кем имеет дело. Ему следует быть осторожным. Если бы у него не было двух единственных людей, о которых я заботился, это было бы его последним движением.

— Это Дими, сокращение от Дмитрий Рамакоф.

Рамакоф… Я уже слышал это имя раньше. Он был колдуном. Не таким хорошим, как Горан, но он любил вмешиваться в темные искусства. Я отвел взгляд; давать людям понять, что ты относишься к ним настороженно, не всегда хорошо.

— Как ты уже знаешь, Дими — мастер не только простых заклинаний, Блейк. Одно из них может заставить тебя сойти за человека, если ты выполнишь свою часть работы.

— Свою часть? — спросил я. — Ты ведь знаешь, что я дракон, верно? У нас недостаточно сильная магия, чтобы зачаровывать вещи и защищать себя заклинаниями.

— Это всего лишь небольшая доза магии, — сказал Сэмюель. — Та, которой драконы могут овладеть, приняв одно из зелий Дими.

— Зелий?

— То, которое свяжет другие твои дары, Блейк. Ты должен выбрать один из них прямо сейчас и придерживаться его. Во время боев ты сможешь использовать только эту одну способность.

Я начал хихикать.

— Ты можешь связать мои способности?

— Всего на несколько часов. Мы не можем позволить никому установить твою личность. Если они это сделают, что ж, давай просто скажем, что ты не захочешь, чтобы они узнали.

Я кивнул. Я не хотел умирать.

— Если я сделаю это, ты позволишь моим матери и сестре уйти?

— Подпиши контракт, и все будет так, как будто этого никогда не было.

Я прищурился.

— Что ты имеешь в виду?

— Они ничего не вспомнят. Мы позаботимся о том, чтобы никто ничего не запомнил. И на халяву — мы избавим твоего отца от зависимости, вернем частичку его характера твоей матери и сестре. Но он не вспомнит, что сделал, Блейк.

Заклинание забвения. Небеса знали, что я хотел вернуть хоть немного прежнего сэра Роберта. Я ненавидел дракона, которым стал мой отец. Я никогда больше не стал бы ему доверять. Но мои мать и сестра нуждались в нем.

Я кивнул.

— Я никогда не хотел, чтобы все так обернулось, Блейк, — сказал Сэмюель. — Хочешь верь, хочешь нет, но ты мне действительно нравишься… а мне не многие люди нравятся. Тебе следовало просто сказать «да» в первый раз, и все было бы кончено. На самом деле, ты мог бы даже заключить более выгодную сделку, чем просто выплатить долг отца и защитить мать и сестру. Видишь, до чего доводит упрямство?

Я не ответил.

— Я хочу, чтобы их освободили сегодня вечером. И если ты когда-нибудь приблизишься к ним…

— Подпиши контракт, и я не смогу к ним приблизиться.

Драконья магия. Этот парень был идиотом.

Он протянул мне бумаги и ручку с острым, как бритва, концом. Это было приспособление для разрезания кожи, чтобы можно было обмакнуть перо в драконью кровь прямо из вен. Я сделал это. Даже не поморщившись, я окунул кончик ручки в кровь, которая образовалась у меня на ладони.

Я подписал первую страницу и поставил инициалы везде, куда он указывал.

Я чувствовал магию этого контракта, привязывающего меня к его турниру. Сражаться за этого мудака и делать все возможное, чтобы убивать себе подобных. Писать было больно, а думать об этом еще больнее. Я перестал читать и просто подписал там, где мне сказали.

Когда это было сделано, я хмыкнул.

Боль, которая пришла вместе с этим, была невыносимой. Когда сделка скрепилась его кровью, боль исчезла.

Он поднял свой Камми. Появилась голограмма одного из его людей. Он подал сигнал и опустил Камми.

— Приезжай в мой особняк в субботу утром. Ровно в девять. Дими предстоит проделать большую работу, чтобы скрыть все это, — усмехнулся он.

— Отлично. Что-нибудь еще?

Он кивнул Дими, тот порылся в заднем кармане и протянул мне листок бумаги.

— Повторяйте это снова и снова, пока это не станет похоже на дыхание. Все наши жизни зависят от того, что ты не раскроешь себя.

Я взял листок бумаги.

— Понял.

Дверь открылась, и я выбрался наружу. Я ненавидел все, что было связано с этим лимузином.

Сэмюелю предстояло еще кое-что, если он думал, что ему принадлежит Рубикон. Рубикон никому не принадлежал. Он узнал бы об этом сегодня вечером, если бы мне не нужно было вести переговоры об освобождении моих матери и сестры.

Я ненавидел это чувство. Я был привязан к магии, к условиям, которые монстр использовал в том контракте. Это должно было продолжаться до тех пор, пока темная магия не иссякнет.

Лимузин отъехал. В ту минуту, когда Сэмюель скрылся из виду, я подпрыгнул в воздух, преобразился и полетел так быстро, как только мог, обратно домой.

Мне нужно было убедиться, что моя семья была там. Мой отец, моя мать и моя сестра. Наконец я добрался до дома и завис высоко в воздухе. Я настроился.

Смех отца разнесся по кухне.

— Папа, что это? Это похоже на какого-то грызуна, — спросила Сэмми.

— Это кролик? — спросила мама своим пронзительным английским акцентом.

Папа снова рассмеялся.

Они играли в какую-то игру.

Это звучало как старый сэр Роберт. Жалкий Роберт исчез. Моя семья наконец-то получила частичку его обратно.

Каким бы чешуйчатым ни был Сэмюель, я должен был отдать ему должное. Он был человеком слова.

Я не хотел оставаться, поэтому развернулся и полетел обратно в Академию.

***

Всю оставшуюся неделю я повторял эти слова снова и снова.

Я нашел книгу в запретной зоне, объясняющую, как использовать это определенное заклинание. Это было чрезвычайно опасно. Они использовали его в старые времена, чтобы допрашивать драконов. Это было сразу после того, как они обнаружили, что у нас есть человеческие формы.

Зелье ограничивало способности, а затем они творили ужасные вещи с драконами, чтобы изучать их.

Я закрыл книгу.

Я был Рубиконом. Я должен был быть сильнее этого.

Но я кое-что слышал о Дмитрии Рамакофе. Он был таким же злым и чешуйчатым,