– Берлог, – представился я, когда она взглянула с прежним вопросом во взгляде. – Под этим ником знают на семи форумах, а также в баймах.

Она чуть замедлилась, но ответила тем же тоном:

– Маргарита. Вы не смотритесь таким уж пьяным. Травка или грибы?

Я покачал головой.

– Просто закончил трудную и тяжелую работу, два месяца не разгибал спину и не вставал из-за стола. Борода как у деда Мороза отросла!.. Бритва не брала, пришлось сперва состричь овечьими ножницами.

Ее взгляд чуть потеплел, даже голос стал мягче:

– А-а-а-а… Думала, таких сумасшедших уже не осталось. Кстати, под вами уже натекло. Не беспокоит?

– Перенесу, – ответил я скромно.

– Вы шли через самый ливень, – возразила она. – И по лужам!

– В следующий раз будет все другое, – сообщил я неуклюже. – Непромокаемое и водоотталкивающее. Разрабатываем в институте, скоро начнем испытание.

Она покачала головой.

– Здорово. Скоро в продаже?

Я пробормотал:

– Мы разработчики, а дальше дело торговцев. Экспериментальные образцы протестируем на сотрудниках, а если все пойдет хорошо, будем искать производство. Если, конечно, окажется рентабельным и по цене.

Ее губы чуть дрогнули в улыбке.

– Заняты в научной сфере?.. Как здорово увидеть человека, который не коуч, не менеджер, не шоураннер и не стремится в ситкомы!

Странно, мелькнула мысль, вот смотрю на ее четко очерченную грудь, а в сознании всплывает вопрос, а могу ли вдуть ей, когда я вот в таком странном облике. Мы оцифровывали только мозг, но и эти хтонные страсти как-то сохранились где-то на краю гипоталамуса. Или в той части, что оцифровалась, а в теле только управляемые ими органы.

Стройная, красивая, с крупными серыми глазами, внимательный и оценивающий взгляд, глаза с подводкой, макияж почти не заметен, фигура отточена фитнесом и силовыми упражнениями. Красивая женщина, только в лице едва заметная грусть, которую прячет, но я старый жук, замечаю то, что в молодости не замечал.

Со стороны кухни появилась официантка, высокая и длинноногая, как они делают эту длинноногость, совсем не осталось коротконожек, ноги брекетами не поправить, красиво и грациозно приблизилась. Кофточка расстегнута, чтоб посетители могли оценить эти вздутые холмики нежной плоти с чуточку выглядывающими краями розовых альвеол, чем заметнее сиськи, тем выше чаевые, профессионально приветливо улыбнулась и произнесла доверительным ГОЛОСОМ:

– Что изволите?

Маргарита лишь повела на нее глазом, официантка не может быть соперницей, в современном мире классовые различия становятся все заметнее.

– Мне кофе, – сказал я. – Крепкого и горячего, а моей спутнице все, что возжелает!

Маргарита ответила хмуро:

– Тоже кофе. Можно пару сахарного печенья.

Девушка улыбнулась, если мужик сам приоткрывает щель в своей броне, чтобы его раскрутили, надо пользоваться, зачем ограничивать себя чашкой кофе, но молча кивнула и записала в крохотный блокнотик настоящим карандашом.

– Погода взбесилась, – сказал я светски, о погоде всегда можно говорить и со всеми, – то ли Арктика вот-вот растает, то ли снова ледниковый период.

Она ответила с холодноватым презрением:

– Мы не доживем, а у потомков будет больше возможностей, чем у нас.

Я доживу, мелькнула мысль, Солнце погаснет, а я буду жить. Где-то и в каком-то виде зависну в холодном и пустом космосе. И буду создавать свой собственный мир, собственную вселенную, и стану в нем Богом. За семь дней вряд ли успею, но кто сказал, что сутки должны быть земными, если и Земли еще не будет, а не галактическими?

– Это верно, – ответил я миролюбиво.

Официантка вернулась с двумя чашками на подносе и блюдцем с горкой сахарного печенья. Не парочка штук, побольше, зато мелкие и такие хрупкие даже с виду, что уже чувствую, как тают во рту.

– Прекрасно, – сказал я с энтузиазмом. – При такой погоде горячий кофе самое то!

Она взяла чашку и задержала ее в обеих ладонях, согревая руки, а когда наконец поднесла ко рту, взглянула над фарфоровым краем пытливо и с некоторой настороженностью.

– Я вас точно не разорю?

Я заулыбался во весь рот.

– Заказывайте что угодно. Хоть все, что у них есть!.. Правда-правда, я закончил важную работу и получил с нее больше, чем ожидал. Впереди горы работы, но эта закончена, ура!.. Имею право вот так выйти на улицу, как это здорово, оказывается!.. Как не ценил раньше?

Выражение ее лица несколько смягчилась, спросила уже нейтральным тоном:

– И долго корпели?

– Долго, – ответил я. – Последние два месяца вообще не выходил из-за стола. Даже спать было некогда, засыпал прямо в кресле. Зато наконец-то задачку решил, добился!

– Поздравляю, – произнесла она уже почти теплым голосом. – Да, два месяца не выходить на улицу. Был у меня друг, даже еду заказывал с доставкой прямо к рабочему месту. Значит, празднуете… и без водки? Точнее, без коньяка, вы же научный работник?

Я подумал, сдвинул плечами.

– Да как-то не хочется. Но могу заказать вам. Не стесняйтесь, мне заплатили очень даже щедро.

Она посмотрела на меня внимательно.

– Странный вы человек. Обычно достижения отмечают коньячком. Да и меня бы старались подпоить, пьяной легче вдуть.

Я с неловкостью улыбнулся.

– Ах да, простите, как-то забыл про такой ритуал.

Она не сводила с меня пристального взгляда.

– То ли вы не из таких… то ли очень хорошо маскируетесь.

Я проговорил в размышлизме вечно сомневающегося интеллигента:

– Лучше будет, если маскируюсь. А то «не из таких» звучит как-то обидно.

– А как удобнее вам?

Я помолчал, так выглядим умнее и возвышеннее, проговорил после паузы:

– Лучше, если маскируюсь, Маргарита.

Она взглянула с интересом.

– Как-то странно произносите мое имя.

– Маргарита, – повторил я. – От греческого «маргаритес», что значит – жемчужина. Одна из постоянных эпиклес богини Афродиты…

– Ого, – сказала она с польщенным изумлением. – Приятно, не знала. Но сколько же мусора у вас в черепе!

– Издержки профы, – пояснил я скромно. – Приходится запоминать массу формул, память оттачивается, хотя теперь это уже без надобности, все есть в инете, ищется в два клика.

Она чуть сузила глаза, все еще разглядывая меня в упор. Нам всем нравятся миленькие и веселые женщины, эта же ни разу не улыбнулась, а вот две на барных стульчиках уже пару раз бросали заигрывающие взгляды и улыбались как-то очень уж, словно мы в постели, а они меня чешут и гладят.

– Хорошо, – проговорила она медленно, – когда мужчина говорит о работе, а не о корпоративах и шашлыках.

Я ответил искренне:

– Так работа интереснее!

– Правда? – переспросила она.

– О ней можно говорить бесконечно, – ответил я. – Но, конечно, не с женщинами. С вами потому, что вы не женщина… в том смысле, в каком женщины для мужчины. Просто пережидаем дождь и