напряженным суровым взглядом из-под бровей, как будто прикидывал, какого наказания я удостоилась на этот раз. Собиралась сказать что-нибудь обидное и злое, но почему-то пролепетала:

— Ужин на столе.

Он вскинул вверх левую бровь.

— Ну, пошли, что ли, ужинать?

— А Даня?

— Он спит.

И ведь, пошла! Никакой гордости у меня! Я же, вроде бы, на еду и смотреть не могла всего… всего час назад! И злилась на него безумно. Но теперь — шла за Матвеем на кухню и была голодной, как волк! Вот интересно, почему он так себя ведет? Я всего-то по имени его назвала — ничего ведь такого?

Думала, а еду грела. Он поставил чайник на огонь (электрического почему-то в доме не было), потом порезал хлеб, потом открыл холодильник и уставился туда, как будто в нем фильмы показывают!

И я не удержалась…

— Э-э, послушай, не знаю, как к тебе обращаться. На собственное имя у тебя — неадекватная реакция! Ты не хочешь мне ничего объяснить?

Он наконец закрыл холодильник и сел за стол. Я поставила перед ним тарелку с картошкой и мясом. Достала несчастный салат, который еще в обед был нарезан. Села напротив, захватив тарелку с мясом для себя.

Он молча ел. Задумчиво посматривал на меня. Куда-то исчезла скованность. Пропало волнение, которое всегда ощущалось рядом с этим человеком.

И когда я уже не ждала ответа, он медленно с расстановкой произнес:

— Нормальная у меня реакция на имя. Это ты его неправильно произносишь.

— Чего? Неправильно? А как надо?

— Обычным, спокойным голосом.

— А я каким? — нет, он точно — сумасшедший!

— А ты… томным, возбужденным, хриплым, — он говорил и ковырялся вилкой в картошке. А я сидела с открытым ртом и куском мяса в руке, так и не донесенным до рта.

Я не успела понять, что значат его слова, и как на них реагировать, как Матвей добавил:

— Я так понимаю, поговорить придется. Я объясню свою позицию. Смотри. Ты мне нравишься. Я хочу тебя. Но мне не нужны лишние заморочки. Мне не нужны разговоры о чувствах, о свадьбе. Мне нужен просто секс. Я сначала думал, что сойдет любая, не обязательно ты. Но… Оказалось, что не сойдёт. Тебя хочу. И, судя по твоей реакции, если ты здесь останешься, долго мы не протянем — все равно в моей постели окажешься. Вот и получается, либо ты со мной спишь, безо всяких обязательств с моей стороны, либо завтра же едешь домой. До завтра я еще потерплю.

Он замолчал. Вот так, значит? Ну а чего ты, Лиза, хотела — признаний в вечной любви? Он всерьёз думает, что я домой поеду? Мне стало смешно. Бросив мясо назад в тарелку, я, закрыв рот рукой — чтобы сильно не шуметь, рассмеялась. Дурачок, я только этого и добиваюсь — зря что ли столько лет ждала. Да если хочешь знать, судя по отвращению, которое у меня вызывают другие мужчины, если не ты, я обречена навсегда девственницей остаться!

Он удивленно смотрел на меня хохочущую.

— Я согласна. Спать с тобой. Без обязательств.

Он некоторое время молчал, снова нахмурившись. А потом спросил:

— Лиза, ты девственница?

Так. Глаза в тарелку, чтобы не понял, не разглядел правду, пока я буду думать, как лучше сказать. Если скажу, как есть, он может передумать. Скажет, что не может так с моим вероятным будущим мужем поступить — лишить его жены-девственницы. А если совру? Он же в любом случае меня никогда не обидит!

***

Что? Я думал, мне послышалось, когда она согласилась спать со мной. Бля-я-ядь, не может быть! Это Лиза такое говорит — милая, невинная девочка? Невинная ли? Я был уверен, что она обидится. Я понимал, что она в меня влюблена. Всегда это знал. Она и не скрывала. Но думал, что чувства ее из разряда высокодуховных, какими пылают молоденькие девочки к артистам, певцам там всяким. А она: "Согласна спать с тобой"!

— Лиза, ты девственница?

Глаза опустила, щеки покраснели. Хм.

— Нет, — и твердый взгляд прямо мне в глаза.

Так я и думал. Аппетит пропал. Отложил вилку в сторону. А ты-то сам? Кобель еще тот! Так чего ждёшь от нее? Зачем вообще думаешь о ней в таком ключе? С другими бабами так по хер было, сколько мужиков через них прошло! А тут девочку подавай тебе! Зато, если посмотреть на этот вопрос с другой стороны, угрызения совести мучить не будут! И даже к лучшему….

Она спокойно ела. Разглядывала то, что лежит в тарелке, отрывала кусочки мяса руками и отправляла в рот. И облизывала пальцы… Облизывала. Языком. Нет, Аверин, ты не просто мудак, ты — озабоченный мудак! Ты вообще о чем-нибудь, кроме секса, рядом с Лизой думать можешь? И внутренний голос тут же отвечал: "Нет. Не могу. Пока не могу. Пока не трахну ее!"

Но не сегодня. Завтра. Чтобы на трезвую голову. И чтобы у нее возможность передумать была…

— Лиза, иди спать!

— Посуду помыть нужно…

— Иди, прошу тебя! Я сам помою.

Встала. Но возле двери замерла в нерешительности.

— Матвей? Ты придёшь ко мне?

С такой надеждой, с таким призывом в глазах… Невыносимо, просто… Не смог обидеть, хотя сначала хотел ответить резко и грубо.

— Завтра.

14

Нельзя, вот нельзя спать вечером — ночью не заснешь! Предыдущие ночи спала спокойно и все было хорошо. Но сегодня… Мне было страшно. Нет, не так. Мне было дико, безумно страшно. Я, как в детстве, укрылась с головой одеялом, но чего-чего, а этого делать ни в коем случае нельзя. От этого ещё страшнее. Накроешься и кажется, что кто-то чёрный и жуткий стоит рядом.

Я всегда немного боялась темноты. Но в общежитие всегда много народу — даже ночью кто-то не спит, ходит по коридору, болтает за стеной. В доме у мамы и Сергея, новом и уютном, окруженном со всех сторон такими же домиками, постоянно просыпаются дети, слышны голоса успокаивающих, укладывающих их снова родителей. А тут…

Не спалось и в голову лезли дурные мысли. Лес… Пьяные мужики с нехорошими намерениями бродят… и скрипы…

Я покрылась холодным потом, когда вдруг в полной тишине услышала скрип половиц. Что это? Кто-то ходит в доме? В данную минуту меня не сильно бы испугали даже эти гады — друзья Влада. Сейчас я боялась чего-то необъяснимого, чего-то потустороннего.

Эти странные редкие скрипы слышались будто бы из гостиной. Дверь в мою комнату была чуть приоткрыта, и я слышала отчётливо