значит — да, мы с вами друзья, миледи.

— Я рада! — Феба поерзала, размышляя над следующим вопросом, но все же решилась: — Тогда скажите мне, как другу: вы раньше ухаживали за женщинами?

Может, он просто слишком стеснителен, бедняжка?

— Это, конечно, вас не касается, миледи, — ответил он тихо, но твердо, — и говорить об этом совершенно неприлично, однако — да, ухаживать за женщинами мне уже случалось.

Феба поджала губы. Ударение, которое капитан сделал на слове «ухаживать», наводило на мысль, что он имел в виду нечто совершенно другое. Возможно, те дамы не были леди, и ему неловко говорить об этом? Похоже, он думает, что она понятия не имеет о подобных вещах.

Порой очень раздражает, когда тебя считают чуть ли не ребенком.

— Видите ли, про дам полусвета мне известно, — любезно сообщила она капитану. — Знаю я и про покладистых вдовушек.

Тревельон чуть не поперхнулся.

— Миледи!..

— Лучше зовите меня по имени, — так проще общаться.

— Не могу.

— Однажды ведь назвали.

— Это вышло случайно, миледи.

— Ладно, как хотите. А сейчас у вас есть дама сердца?

— Полагаю, расспросы на эту тему пора прекращать, миледи.

Со вздохом покачав головой, Феба разгладила юбку и нащупала некий предмет в кармане.

— О-о, совсем забыла!

— Забыли что? — Он с подозрением уставился на нее.

Феба просунула руку в боковой разрез юбки и нащупала сумочку, свисавшую с талии. Внутри оказался флакон, запечатанный пробкой. Она торжественно протянула его капитану и пояснила:

— Это поможет вам в поисках.

— В поисках чего, миледи? Я ничего не ищу.

Пропустив его слова мимо ушей, она проворно вытащила пробку из флакона, и в воздухе поплыл аромат бергамота и сандала.

— Что это? — спросил он бесцветным голосом, хотя любой простак догадался бы, а капитан Тревельон — при всех своих недостатках — простаком уж точно не был.

— Одеколон. Для вас.

— Я не пользуюсь одеколоном.

— Знаю, и поэтому вас иногда непросто обнаружить, особенно если вы стоите, а не ходите. Кроме того, дамам нравятся такие ароматы.

Некоторое время он молчал, будто обдумывая ее слова, а она добавила:

— Это изготовлено по моему заказу мистером Хейнсуортом с Бонд-стрит. Он превосходно подбирает ароматы, и этот, как мне кажется, ему особенно удался: не сладкий и не цветочный. Очень мужской. Мне кажется, он вам должен понравиться, но если нет, можно попробовать другой. Ароматы с течением времени могут меняться.

— И что теперь?

— Просто сидите смирно.

— Вы что, собираетесь испробовать его на мне прямо сейчас?

Феба закусила губу, потому что могла бы поклясться, что слышит в голосе бравого капитана Тревельона, который никогда ничего не боялся, страх.

Она нанесла несколько капель душистой жидкости на пальцы и, протянув руку, дотронулась до его щеки, незащищенной кожи, и замерла, едва дыша. Интересно, был ли когда-нибудь в ее жизни мужчина, к которому довелось прикоснуться? Брат… вот, пожалуй, и все — больше никого не смогла вспомнить. Что-то голова медленно соображает.

Она повела пальцем вниз по щеке, ощущая, как колется, почти щекочет, щетина. Вот подбородок, скула. Она судорожно вздохнула и опять смочила палец одеколоном, головокружительный аромат которого уже висел в воздухе.

Тревельон затаил дыхание.

Она опять протянула руку, но на сей раз наткнулась на его губы!

— Простите.

Она спустилась к подбородку, где щетина росла гуще.

В третий раз смочив палец, она дотронулась до его шеи, медленно прочертила дорожку до адамова яблока, и оно дрогнуло, когда он сглотнул. Ее пальцы спустились ниже и наткнулись на шейный платок, ненужную преграду, и она обогнула его, чуть углубившись под ткань, но вдруг поняла, что перешла границы благопристойности.

Отдернув руку, она закрыла флакон.

— Вот и все.

К ее величайшему стыду, капитан молчал. Она протянула ему флакон, но целую вечность пришлось ждать, пока он его возьмет.

Теплая рука наконец сомкнулась вокруг ее пальцев, и она вдруг ощутила его влажное дыхание на своих губах. Он был рядом, так близко, что она уловила запах вина, который смешивался с ароматами бергамота, сандала и роз; головокружительный получился эликсир.

Замерев, она с надеждой ждала, но он отстранился, забрал флакон с одеколоном и встал — она слышала шорох одежды.

— Идемте, миледи, пора возвращаться в дом.

Право же, нет никаких причин для огорчения. Он ее телохранитель, и не более того.

Даже если для нее он перестал быть просто телохранителем.

На следующее утро яркое солнце озаряло зловонные воды Темзы, когда Тревельон, леди Феба и Рид с Хатуэем переправлялись на южный берег реки на длинной лодке-плоскодонке.

— Вашему брату это не понравится, миледи, — тихо заметил Тревельон.

Он уже дважды высказывал ей свои опасения, и вот пожалуйста, опять. Должно быть, ему стоит задуматься, все ли в порядке с его рассудком.

— Это всего лишь «Хартс-Фолли». — Феба подставила лицо ветру, обратившись к дальнему берегу реки, будто могла его видеть. В ярко-розовом, отделанном белым кружевом платье она казалась такой юной и невинной, а он чувствовал себя совсем старым и циничным. — Там никого не будет, кроме рабочих. А вы взяли с собой Рида и Хатуэя, причем с оружием, да и у вас тоже есть пистолет. Право же, капитан, причин для беспокойства нет.

Но он все равно тревожился.

— Бонд-стрит тоже казалась совершенно безопасной.

— Благодарю, что разрешили мне поехать. — Она накрыла его руку свой нежной ладонью. — Мне так хочется увидеть сад!

— И мистера Маклиша, миледи? — неожиданно для себя выпалил Тревельон.

Она обернулась к нему с сияющей улыбкой.

— Да, конечно. Мистер Маклиш рассказывает много интересного. Он мне очень нравится. Тревельон отнял у нее свою руку.

— В таком случае, миледи, надеюсь, что его забавные истории послужат оправданием нашей поездки. — «Напыщенный индюк, вот он кто».

— Очень любезно с вашей стороны, капитан, позволить мне эту маленькую слабость, — сказала она, окуная пальцы в воду. — Иначе, боюсь, я бы сошла с ума.

В том-то все и дело. Он допустил, чтобы она его уговорила на эту поездку, чтобы симпатия перевесила здравый смысл. Тревельон искоса бросил взгляд на Рида, гадая, не перестанет ли тот его уважать, но лакей упорно рассматривал берег. Рядом с ним Хатуэй то и дело хватался за пистолет. Лакей заверил, что умеет стрелять, но метко ли? Этого Тревельон не знал.

Ялик ткнулся носом в причал «Хартс-Фолли». Когда они были здесь в прошлый раз, причал едва не рассыпался под ногами. Теперь же возвели новый прочный док, где могли высаживать пассажиров несколько лодок одновременно.

— Прибыли, миледи, — сказал Тревельон, хотя она, наверное, догадалась, когда лодка ткнулась о причал. — Рид, выходи первым: поможешь ее светлости.