стиснул кулаки так, что ногти впились в ладони. — Если бы не мистер Малколм Маклиш, ее бы похитили.

— Что вы хотите этим сказать? — с расстановкой произнес герцог, но капитан смело встретил его взгляд.

— Только то, что сказал. На этот раз их было шестеро, а нас трое, все с пистолетами. По выстрелу на каждого, но все мимо, даже я, хотя Рид говорил потом, будто, возможно, и задел одного. Меня сбили с ног, и один из негодяев успел даже схватить леди Фебу за руку, когда я к ней пробился. Двое целились в нас, когда я прикрывал ее, безоружный, и Маклиш сумел нагнать страху на обоих. Короче говоря, если бы у Маклиша не оказалось в сапоге ножа, если бы ему не хватило отваги наброситься на бандитов, ваша сестра оказалась бы у них в руках.

— Зачем вы мне все это говорите? — медленно произнес Уэйкфилд.

— Я больше не могу охранять леди Фебу, — твердо ответил Тревельон. — И прошу освободить меня от обязанности ее телохранителя.

Уже час как Тревельон отправился с докладом к Максимусу, но Феба до сих пор не знала, чем закончилась их беседа.

— Еще чаю? — заботливо предложил мистер Маклиш.

Они сидели в Ахиллесовой гостиной, здесь же был и Рид, охранял. Слава богу, к тому времени как они вернулись, Артемида с кузиной Батильдой уже отправились за покупками, иначе ее давно бы уложили в постель с полотенцем, смоченным лавандовой водой, на лбу.

— А хотите кекс? Они, правда, какого-то странного цвета, — продолжал архитектор, явно не замечая, что Феба сидит как на иголках. — Но, возможно, на вкус они лучше, чем на вид.

— Не сомневаюсь, что так и есть, — ответила она рассеянно. — Интересно, почему так долго нет Максимуса?

— Ах он… Полагаю, они обсуждают, как лучше вас охранять, миледи. — Должно быть не заметив, какую она скорчила гримасу, Маклиш продолжил: — Признаюсь, я и сам очень тревожусь. Невыносимо думать, миледи, что с вами может опять случиться что-то подобное! Если… если угодно, я скажу: вы стали очень дороги моему сердцу. Когда увидел сегодня, как эти негодяи вам угрожают, я просто потерял голову от ярости!

— Вы проявили чудеса храбрости, защищая меня, — рассеянно отозвалась Феба.

За дверями гостиной послышались шаги, и она вскинулась, повернув голову на их звук, но это просто кто-то прошел мимо, и плечи ее поникли.

— Почту за счастье защищать вас, миледи, — говорил тем временем мистер Маклиш. — Я даже надеюсь, что вы будете считать меня… другом? Возможно, даже добрым другом…

— Конечно. — Феба слабо улыбнулась.

Ей было трудно следить за нитью разговора. Максимус разгневается, когда Тревельон сообщит ему новость, а когда брат гневался, от него можно было ожидать самых суровых мер. Что, если он решит отправить ее в деревню, а Тревельона отстранит, и она его потеряет?

Разумеется, он не совершит подобной глупости.

Феба прикусила губу. Очень мило, что мистер Маклиш решил посидеть с ней, занять ее встревоженный ум разговорами, однако, по правде говоря, уже начинал действовать ей на нервы. И еще она умирала от желания узнать, о чем сейчас говорят Тревельон и Максимус.

— Простите, мистер Маклиш, — резко сказала Феба, подымаясь. — Наверное, мне все-таки следует пойти прилечь.

— Разумеется, миледи. Должно быть, треволнения сегодняшнего утра слишком сильны для вашей деликатной душевной организации.

— Хм… именно. — Тревельон бы глупо рассмеялся, приди ему в голову подобная мысль… при условии, что он вообще умеет глупо смеяться. — Хорошо, что вы это понимаете.

— Разумеется, миледи. Я только жалею, что не сообразил раньше.

Маклиш склонился к ее руке, произнес слова прощания — несколько раз — и, наконец, отбыл восвояси.

Дверь за ним закрылась.

Феба сидела, сунув ладони под колени, и считала про себя. Бедный Рид, наблюдая за ней, наверняка решит, будто она рехнулась окончательно. Она успела досчитать до ста пятидесяти — хотя подобные чудеса терпения были не в ее характере, — появился дворецкий Пандерс.

— Мистер Маклиш уехал, миледи. Не желаете ли…

— Сейчас мне ничего не нужно, Пандерс! — Феба вскочила. — Мой брат все еще у себя в кабинете?

— Да, миледи, — ответил Пандерс и едва успел отойти в сторону, когда девушка молнией пронеслась мимо него и выскочила за дверь. — Могу ли я…

Она махнула рукой.

— Спасибо, не нужно!

В мгновение ока Феба очутилась на главной лестнице и торопливо спустилась в холл, скользя пальцами по стене, чтобы не упасть.

Дверь кабинета Максимуса была закрыта, и это означало, что брат не желает, чтобы его беспокоили, но к черту! Феба ворвалась в кабинет.

— Капитан Тревельон, я, право же, не думаю…

— Его здесь нет, Феба.

Она нахмурилась, из нее словно воздух выпустили. Они не виделись с Максимусом со вчерашнего вечера, и сейчас ей следовало собирать камни — или хотя бы не разбрасывать новых, — но было не до того.

— Тогда где же он?

— Подозреваю, что у себя в комнате.

— Почему?

— Феба!

К подобным интонациям — герцогским — брат редко прибегал в разговоре с ней, но уж если такое случалось, ей оставалось только, закрыв рот, слушать, но не сегодня.

— Это я во всем виновата: обманула его, что ты разрешил, и уговорила отвезти в «Хартс-Фолли», и я до сих пор не считаю, что ничего особенного в этом не было. То есть кто бы мог предполагать? Уж во всяком случае не я. Но главное не это. Максимус, ты не можешь осуждать капитана Тревельона. Он мой телохранитель, а не тюремщик. Нечестно поручать ему работу, с которой ему заведомо не справиться, потому что я ему не позволю.

Она замолчала, набирая в грудь побольше воздуха, а брат заговорил, очень быстро — наверняка отточил этот навык в парламенте.

— Способность капитана Тревельона выполнять свою работу нас больше не волнует.

Она едва не задохнулась.

— Максимус! Не может быть! Немедленно верни его, или я пойду к Артемиде! Вряд ли это тебе понравится!

Угроза, конечно, надуманная, поскольку Артемида, как правило, брала сторону мужа или сохраняла нейтралитет, но Феба чувствовала, что в данном случае невестка могла ее поддержать.

— Это зависит не от меня, — ответил Максимус. — Я не давал отставку капитану Тревельону, он отказался от места сам.

Отказался от места?

Она почувствовала, как сердце ушло в пятки. Нет, этого не может быть. Невероятно, чтобы он оказался настолько благороден и глуп. Уж точно не из-за ее настойчивого желания посетить сгоревший парк развлечений.

Феба вихрем развернулась, выбежала из кабинета и закрыла дверь за собой, в то время как брат продолжал что-то ей втолковывать, но у нее