шагами. Помогали всей деревней. Нужно было успеть к зиме.

В одну из ночей, когда все уже спали, в дверь со всей силы застучали и раздался встревоженный крик:

– Тётя Мария, откройте!

Мария, накинув на плечи платок, побежала отворять. За матерью вслед бросился в сени и Сергей. На пороге стоял сосед, жена которого была на сносях.

– Что случилось, Васенька? – испуганно спросила Мария.

– Люська моя рожает. Я не знаю что делать! Говорил же я ей – поехали в больницу, а она ни в какую. Здесь да здесь останусь, всё хорошо будет. А теперь и до фельдшера не доедем уже, всё так резко началось. Что делать, тётка Мария? Позовите, пожалуйста, Зару, она поможет, я верю!

Но Зара уже и сама выбегала в сени, одетая и с корзинкой в руках, она уже поняла, что ночь нынче будет тяжёлая.

– Мария, пригляди, пожалуйста, за Лисёнком! А ты, Сергей, беги к председателю, пусть открывает контору, вызывайте скорую!

– Конечно, милая, ты беги, беги, ни о чём не беспокойся.

Мария перекрестила вслед убегающую Зару и Василия, и покачав головою, возвратилась в избу.

– Что же будет-то теперь, Господи? Вот Люська непутёвая, ведь как говорила ей Зара, как велела в роддом ехать немедля, а она всамоволку всё решила, ох, лишь бы обошлось только теперь.

Едва войдя в дом, Зара сразу увидела мечущуюся на постели Люську, её искажённое от боли лицо, огромный живот, который вздымался к потолку, женщина стонала и кричала, волосы её разметались по подушке и спутались, пот крупными каплями стекал по лбу.

– Ведь я велела тебе ехать в город, что же ты не послушалась? – с укором произнесла Зара.

– Помоги, Зарочка, пожалуйста, – простонала Люська и заплакала в голос, – Прости меня, дуру.

Зара подошла к ней, убрала с лица прилипшие пряди, положила руку на живот:

– Помогу, чем смогу, но и тебе потерпеть придётся и поработать хорошенько, чтобы дитя на свет выпустить.

– Я всё сделаю, – выла Люська, – Всё, что ты скажешь.

Зара прощупала ходивший ходуном живот Люськи и поняла, что у неё там… тройня.

– Боже мой, что же мне делать? Я не справлюсь. Бабушка, помоги мне, научи, как быть, – лихорадочно пронеслось в голове.

Вдруг Зара почувствовала, что кончики её пальцев похолодели, словно она опустила свои руки в снег. Онемение сменилось жаром, и Зара непроизвольно принялась поглаживать живот Люськи, незнакомые слова сами шли в её голову стройной вереницей, складываясь в предложения, и она шептала их нараспев, продолжая водить руками.

Сколько она так простояла над роженицей, Зара не понимала, снова, как и всегда это было с нею в такие минуты, она потеряла счёт времени. Очнулась она от громкого крика. Это кричала Люся.

– Началось, – подумала Зара, и громко позвала, – Василий, неси скорее чистые простыни и вскипяти воду.

Василий на дрожащих ногах побежал выполнять поручения.

– Давай, моя родная, тужься, надо поработать, – склонилась Зара к Люське.

Роды были тяжёлыми. Люся кричала от боли, Зара сосредоточенно делала своё дело. Промучались они до рассвета, но к утру на свет появилась чудесная тройня – две девочки и мальчик. Девочки были хорошими, крепенькими, а мальчик родился слабеньким, синюшным и почти не дышал, и Зара опасалась за его жизнь. И вновь слова сами полились из её уст, она поглаживала младенчика, растирала его, переворачивала осторожно, потом шлёпнула его тихонько по пяточкам, подула на него, и случилось чудо – мальчик порозовел и вдохнул глубоко, а после жалобно заплакал.

– Плачь, плачь, – улыбнулась Зара, – Это хорошо, раз кричишь, значит жить будешь! Всё теперь будет хорошо.

Она поцеловала в лоб уставшую, но счастливую Люську, плачущую от радости, поздравила молодых родителей, и в этот момент за окнами послышался шум мотора – приехала скорая помощь из города. Люсю с младенцами забрали и увезли, а Зара, не чувствуя ног, побрела, как во сне, к дому Марии.

Мария тут же напоила Зару горячим чаем с молоком, и уложила её спать, а сама собрала Лисёнка и всю её свиту, и пошла с ними на улицу, чтобы никто не мешал Заре отдыхать после такой тяжёлой ночи.

Зара провалилась в сон, едва только успев коснуться подушки. Ей снилось, что она плывёт в ладье по красивой полноводной реке среди живописных берегов. А по берегу реки идёт неспешно бабушка в белой расшитой рубахе и что-то говорит ей и показывает руками. Но Зара была настолько уставшей, что у неё не было сил даже прислушаться и понять смысл того, что бабушка пыталась ей донести. И лишь только несколько слов ветер донёс до неё:

– Молодец, внученька, ты справилась!

Глава 17. Деревенские слухи про сильную ведунью. Новый дом для Зары

Зара проснулась ближе к обеду. В избе было тихо, солнце млело на полосатых половичках и на комоде с часами, мерно тикали стрелки, лениво жужжала на окне муха. Зара приподняла голову, прислушалась. С улицы раздавался смех Лисёнка и тявканье Нуара.

Зара потянулась, села на кровати, затем встала и подошла к окну, выглянула на улицу – там Лисёнок играла с Нуриком в мяч, Мария сидела на завалинке и, улыбаясь, смотрела на их весёлую возню. Зара умылась и вышла во двор.

– О, моя хорошая, проснулась? – встретила её Мария, – Ну, как ты?

– Устала очень, – ответила Зара, – Всё тело болит, будто меня били.

– Это ничего, это бывает, – приголубила её Мария, – Слишком много сил ты нынче ночью потратила. Всё пройдёт, мы с тобой баньку сейчас затопим, попаримся к вечеру, и как рукой твою немощь снимет.

– Ой, Зарочка, – улыбнулась Мария, – Про тебя тут такие слухи по деревне ходят, ты теперь у нас королева, всё можешь, на всё ты способна – и рану залечить, и козу вылечить, а теперь ещё и роды принять. Ну, дочка, теперь ты настоящая ведунья, раз ты и с того света можешь вытащить и жизнь дать.

Врачи сказали, что если бы не ты, погибла бы Люська. Вот дурочка, побоялась в больницу ехать, да и то сказать, можно понять её, ведь мать-то у неё родами и померла, когда Люську рожала. Вот она и боялась, как огня роддома этого, думала сама с фельдшером тут родит. А оно, видишь, как. Тройня. Если бы не ты, погибла бы тоже Люська, как пить дать. А теперь всё хорошо. Васька прибегал, благодарил тебя.

Зара вздохнула, улыбнулась:

– Да, я очень рада, что всё обошлось!

Лисёнок тем временем, наигравшись с Нуаром, подбежала к матери и, забравшись к ней на колени, принялась ластиться и гладить её лицо своими ладошками.

– Эх, – сказала Зара, – Как бы мне уже в свой дом перебираться…

– Да ты что, – отозвалась Мария, – Куда ещё там? Только сруб подняли, ни пола ни потолка. Куда спешить? Али гоним мы тебя? Мне только в радость с Лисёнком повозиться. Нисколько вы нам не мешаете. Даже не думай ничего такого.

Тут вдруг распахнулись ворота и во двор вбежала ещё одна соседка, Антонина, неся на руках девочку в красном платьице, та плакала и испуганно глядела на Зару с Марией.

– Что случилось? – Зара поднялась им навстречу с завалинки.

– Да вот, – запыхавшись, ответила Антонина, – Дочка бегала и угодила в колдобину, упала и за ножку схватилась. То ли сломала, то ли подвернула, не пойму. Плачет, дотронуться не даёт.

Зара взяла девочку на руки и присев с нею на завалинку, спросила:

– Тебя как зовут?

– Алёнка, – отвечала девчушка, глядя на Зару полными слёзок глазками.

– Ничего, Алёнка, мы твою ножку сейчас полечим и не будет она болеть. Дай я посмотрю.

Зара осмотрела ножку девочки и увидела, что та распухла и покраснела.

Тут же подбежала Лисёнок, взяла Алёнку за ручку, и принялась гладить её и что-то лопотать, видимо утешая малышку и уговаривая потерпеть.

Зара улыбнулась, погладила Лисёнка по головке:

– Помощница ты моя, милая.

А потом обернулась к Антонине:

– Не переживайте, перелома тут нет, и вывиха тоже, она связки просто растянула. Придётся только несколько дней в кровати