и тут же доложила начальству, через минуту из кабинета дяди вышел молодой человек, неловко попрощался и направился к входной двери приемной. Из кабинета раздался низкий голос хозяина:

– Ну, ты где? Заходи, давай, здорово, племянник, давненько я тебя не видел. Какие проблемы?

– Здравствуй, дядя Коля, я к тебе с вопросом и просьбой.

– Излагай! – добродушно проговорил тот.

– Я сегодня был у себя, в том доме, где вырос. Скажи, почему о тебе я узнал, только став взрослым, где ты был все те годы, что я никак не мог понять, за что меня никто не любит?

– Ты задал сразу несколько вопросов, теперь, когда ты готов слушать, я постараюсь на них ответить, – помолчав, очевидно собираясь с мыслями, проговорил Николай Львович. – Когда-то, очень давно, я был влюблен в твою мать, как и мой брат, она выбрала его и я смирился. Поверь, твоя мать в молодости была очень красива, ты похож на нее и немного на меня. Не удивляйся, в семьях так бывает, дети необязательно похожи на своих родителей, иногда природа выкидывает достаточно злые шутки, и потомки оказываются похожи на своих дальних родственников. Но твой отец заметил это сходство, едва тебя принесли из роддома. Тогда ты был почти копией меня, с годами это прошло, и ты стал похож больше на свою мать. Но твой отец обладает подозрительным нравом и хорошей памятью. Он не принял тебя, а вслед за ним и твоя мать стала относиться к тебе как к случайному и нежеланному ребенку. Поэтому ты всегда чувствовал себя в этой семье нелюбимым сыном.

– И между вами и матерью никогда ничего не было?

– Никогда и ничего. Я довольно быстро женился, причем женился по любви и очень удачно, но твой отец до сих пор считает, что это не так. Думаю, он давно не любит твою мать, но продолжает ее ревновать. Он так устроен, то, что принадлежит ему, не может проявлять никакой самостоятельности, не может решать свою судьбу.

– Я никогда не замечал, чтобы мать была подавляема отцом, мне всегда казалось, все наоборот, это она командует в доме.

– Да, она более активная, более шумная, чем твой отец, но он тот человек, который всем рулит, серый кардинал, я бы сказал. Хорошо, что это касается только семьи, иначе он мог бы таких дел натворить!

– Тебя послушать, так он просто гений злодейства.

– Нет, он не гений злодейства, а просто мелкий пакостник, но с задатками лидера. Знаешь, как получилось, что твоя мать выбрала его? Он оболгал меня, рассказал обо мне кучу небылиц, и все это не ей, а ее подруге, понимая, что та обязательно поделится с твоей матерью подобной информацией. Мы с ним никогда не ладили, во-первых, разница в возрасте была почти в шесть лет, и мне вечно приходилось отдуваться за него. Когда я подрос настолько, что бы это понять, то перестал его прикрывать. С этого момента я стал его личным врагом. Мне было противно и обидно, когда меня обвинили в краже денег из кошелька нашей матери, и тогда я сказал, чтобы они обыскали все мои вещи. Дома устроили обыск, конечно, у меня ничего не было, а у него нашли часть украденных денег. Его впервые наказали, а я стал «доносчиком и врагом номер один», мне тогда было семь или восемь лет.

– И ты все так хорошо помнишь?

– Да, возможно это странно, но через столько лет воспоминание не потускнело, очевидно, ситуация оставила глубокий след в душе. Тогда я очень переживал, чуть не Павликом Морозовым себя чувствовал.

– И ты туда же, что же все прицепились к бедному убитому ребенку! Я вот понять никак не могу, мальчишке было всего двенадцать лет, его брату еще меньше, восемь вроде. Там были не дед и отец, а зверье в человечьем обличье. Не помню кто, то ли дед, то ли отец, но и Павлика, и его брата, и мать постоянно избивали, а ребенка, который ненавидел своих мучителей, легко было уговорить выдать схрон, где мерзавцы прятали хлеб. Потом детей убили, и не кто-то чужой, а те же родственнички. И теперь любого подонка сравнивают с несчастным Павликом Морозовым. Неужели это справедливо?

– А ты ведь, пожалуй, прав, я как-то не задумывался над этим. Но с другой стороны, ты ведь не стал мстить своим родителям за нелюбовь?

– Не сравнивай, там была совсем другая ситуация.

– Да, да, возможно, – задумчиво протянул Николай Львович. – Так что еще тебя интересует?

– Ты знаешь, где живет мой брат? Где он работает и чем вообще сейчас занимается?

– Нет, даже не представляю, после смерти наших родителей мы с твоим отцом ни разу не виделись. А тем более я никогда не интересовался жизнью твоего брата.

– Можно я через вашего сисадмина выясню это?

– Конечно, только зачем тебе он?

– Возник один вопрос, который я не хотел бы раньше времени озвучивать.

– Где он сидит, ты знаешь, потом зайди ко мне, я давно тебя не видел. Может, вечером и к нам домой заглянешь?

– Договорились, сразу не зайду, а вечером буду.

Георгий прошел в кабинет, где сидели два спеца по компьютерам и, подойдя к одному из них, тихо озвучил свою просьбу.

– Ты в полный голос говори, он, – парень кивнул на соседа, – все равно ничего не слышит, занят.

Через полчаса Георгий вышел на улицу, в кармане у него был адрес брата и место его работы. «И куда теперь с этим? Как строить с ним разговор?» – спрашивал сам себя молодой человек.

Федор

Жена позвонила совсем не вовремя, как раз когда шло обсуждение курсового проекта с одним из студентов. Студент был не глуп, но очень медленно работал и потому постоянно оставался с недоделанной работой. Он был хроническим троечником именно там, где нельзя было иметь плохих отметок. Проектирование – основа работы архитектора, а если человек не может работать, то логично от него избавиться. Но недавно Федор случайно узнал, что как в те годы, когда он сам был студентом, и тогда, когда его отец еще учился, парень подрабатывал везде, где только можно. Он разносил по утрам газеты и рекламу, а по вечерам работал официантом в кафе, возле своего дома. Узнав все это, Федор вызвал к себе парня и они вдвоем пытались придумать, чем тот мог бы зарабатывать деньги, но при этом нормально учиться. Договорившись встретиться после каникул, Федор, не теряя времени стал звонить отцу на дачу.

– Пап, – проговорил он, едва