– Тебе и не придется. Я только прошу проявить сострадание на то время, пока прояснится ситуация с близнецами.

– На это могут уйти месяцы.

Бенедетта прочитала в Интернете все о преждевременных родах близнецов и знала теперь куда больше. Она знала о рисках таких родов и о том, что детей ждет, когда они появятся на свет. Знала она и о том, сколь ненадежно и осложнено будет их существование, даже если они выживут.

– Я приеду домой как только смогу. Я тебе это обещаю, – сказал Грегорио, словно протрезвев от ее слов. – Поезжай на Сардинию. А после я вернусь домой, даже если мне не удастся вырваться надолго.

В ответ Бенедетта произнесла то, что потрясло ее мужа:

– Если ты не сможешь остаться навсегда, тогда не приезжай домой вообще.

А затем она удивила его еще больше, бросив трубку. Она дала ему достаточно времени, чтобы опомниться, теперь ее терпению пришел конец. Наступило время защищать свою честь.

В Париже Грегорио несколько минут сидел, глядя на зажатый в ладони телефон, а потом направился обратно в палату, где Аня сидела у кювезов и смотрела на близнецов. Услышав шаги Грегорио, она тут же повернулась к нему.

– Ты позвонил ей?

Он молча кивнул.

– И как поговорили?

Теперь Аня относилась к Бенедетте как к врагу. Та была помехой ее жизни с ним и тому будущему, которого она желала для своих детей. К тому же она знала, что Бенедетта имеет довольно сильную власть над Грегорио.

– Как обычно. Она очень переживает. Ко всему прочему, ей приходится в одиночку вести наш бизнес.

Аня не знала, сколь обширна их империя, а у него не было намерения делиться с ней этой информацией. Грегорио всегда нервничал, говоря о своей жене, даже больше, чем когда о ней говорила Аня. Ни одна из женщин не желала терпеть другую, и каждая тянула Грегорио в свою сторону.

– Ты сказал ей? – спросила Аня, жестко глядя на него. Она настаивала, чтобы Грегорио оставил Бенедетту навсегда.

– Еще нет. Я не могу сказать ей такое по телефону. Для этого мне нужно поехать в Милан.

Но Аня не желала отпускать его от себя даже на пять минут. Ее страшила мысль, что может произойти нечто ужасное, когда его не будет рядом. Они оба знали это, поэтому он и оставался в Париже. В определенном смысле Аня была подобна беспомощному ребенку и полностью зависела сейчас от него.

– Ты мог бы поехать, как только дети немного окрепнут. Пусть она знает, что ты теперь принадлежишь не ей, а нам.

Грегорио ничего не ответил на это. Он мог все сильнее и сильнее влюбляться в нее каждый день, но не хотел принадлежать даже ей. Он не был готов принять на себя такое обязательство по отношению к Ане даже сейчас, как не был уверен и в том, что хочет расстаться с Бенедеттой. Он словно сидел на двух стульях, разрываемый неразрешимыми противоречиями, при этом обе женщины предъявляли права на него, и каждая из них думала, что эти права именно на ее стороне. Единственными людьми, которым он целиком сочувствовал и готов был сделать для них все, были двое его детей, боровшихся за жизнь. То, что он чувствовал к ним, ошеломляло его самого.

На следующее утро Бенедетта позвонила своим друзьям в Рим и сказала, что готова отправиться вместе с ними в Порто-Черво, как и было согласовано, но без мужа.

– Грегорио не сможет поехать? – спросила ее Флавия мрачным голосом.

– Нет, не сможет. – Они обе знали почему, и Флавия не стала задавать больше вопросов, а Бенедетта добавила: – Если вас это не устраивает, я тоже могу остаться дома.

– Не глупи, мы же любим тебя. Мне так жаль… ты же понимаешь… – Флавия вздохнула. – Я знаю, у вас сейчас трудное время. Ему тоже может быть очень тяжело. – Она чувствовала сожаление к ним обоим: все же они были друзьями в течение двадцати лет.

– Я уверена, что и ему несладко, – холодно произнесла Бенедетта, задетая симпатиями друзей к Грегорио, который разрушил ее жизнь.

Они договорились, что Бенедетта приедет к ним на следующей неделе и останется на десять дней. У них имелась великолепная яхта, на которой они ежедневно выходили в море, и чудесный домик на берегу, где Бенедетта и Грегорио весело проводили время каждый год. На этот раз ей впервые придется ехать туда одной.

Спустя два дня ей позвонил Дхарам и сообщил, что будет по делам в Риме. Он предполагал навестить ее в Милане и был разочарован, когда она сказала, что ее не будет дома, поскольку она собирается на Сардинию навестить друзей. Какое-то время Дхарам колебался, но потом высказал свое предложение:

– Мог бы я приехать туда, чтобы встретиться с вами? Я остановлюсь в отеле. Так обидно быть недалеко от вас и не встретиться. Разумеется, если это неудобно для вас, я постараюсь найти другое время.

Чем дольше Бенедетта думала над этим предложением, тем больше оно нравилось ей. Коль скоро Дхарам остановится в отеле, это никак не будет стеснять Флавию и Франческо.

– Если вы ничего не имеете против отеля, я думаю, что это будет прекрасно. У моих друзей есть чудесная парусная яхта, мы сможем пройтись днем под парусами, а к вечеру обычно возвращаемся в порт.

Франческо происходил из известной семьи банкиров и был примерно одного возраста с Дхарамом, поэтому Бенедетта надеялась, что мужчины смогут найти общий язык. Флавия же была всемирно известным ювелиром.

Бенедетта сообщила Дхараму свой адрес на Сардинии, и на следующий день он прислал ей по электронной почте сообщение, подтверждающее, что приедет в Порто-Черво на субботу и воскресенье и уже забронировал номер в отеле «Кала ди Вольпе». Дхарам спросил ее, как развиваются события с Грегорио, и она ответила, что ничего не изменилось. Ей не хотелось посвящать его в подробности и вообще говорить об этом.

Как Бенедетта и надеялась, время, проведенное на Сардинии, пошло ей на пользу. Флавия и Франческо замечательно относились к ней, а Бенедетте очень нравилось жить в их доме и каждый день выходить в море на яхте. Это, правда, не изменило напряженных отношений с Грегорио, но позволило ей несколько отвлечься от тяжелых мыслей. Когда же приехал Дхарам, стало еще веселее. Они тут же поладили с Франческо. Лишь в последний вечер его пребывания, сидя на террасе, когда Франческо и Флавия уже ушли спать, Дхарам спросил, как, по ее мнению, будет развиваться ситуация с Грегорио. Бенедетта чувствовала его тягу к ней, но он не сделал ничего, что создало бы неловкую ситуацию для нее.

– Не знаю, – честно ответила Бенедетта. – Я не видела его уже больше месяца. Мне остается догадываться, что он чувствует к этой девушке. Думаю, что-то большее, чем в самом начале. Я слышала это в его голосе. И Грегорио, похоже, относится к своему отцовству весьма серьезно. Может быть, он останется с ней, – с горечью произнесла она, пытаясь смотреть на такой исход философски.

– А чего желаете вы? – осторожно спросил Дхарам.

– Мне бы хотелось, чтобы ничего этого не случилось, но это произошло. Я совершенно не уверена, что мы сможем вернуться к прежней жизни, если вообще захотим. Я смогу понять больше, если встречусь с ним. Он сказал, что приедет домой, когда я вернусь с Сардинии. Не думаю, что наш брак можно спасти. Я даже не знаю, какие чувства испытываю к нему сейчас. Да, я люблю его, но что-то во мне изменилось.